Век железа и пара - Андрей Величко

Вообще-то я захватил с собой этот микроскоп с целью подарить его Петру для стимуляции развития медицины в России. Так что даже если бы я сейчас ничего не рассказал английскому монарху о микробах и связанных с ними проблемах, максимум года через три в Лондоне это узнали бы и сами: разведка у них работает очень неплохо. Но такое могло вызвать неприятный осадок – ведь сейчас-то у нас отличные отношения, мало ли кто там будет чьим вероятным противником через двадцать лет! Тем более что я надеялся на некоторые бонусы в обмен на свое душевное благородство, так что без особых сомнений устроил этот сеанс санитарного просвещения.

А через день после Вильгельма достижениями австралийской оптики любовался уже и русский царь. Причем разница в поведении двух монархов бросалась в глаза сразу. Английскому потребовалось порядка пяти минут – убедиться, что данный прибор действительно увеличивает изображение объектов в сотни раз и в капле воды обитает множество мельчайших живых существ. После чего он предпочел слушать мои объяснения, а не смотреть в микроскоп самому. Петр же прилип к микроскопу часа на полтора. Он даже достал нож с целью сделать порез на руке и посмотреть, как выглядит кровь, но я удержал его. Рассказал о болезнетворности микробов, после чего вновь усадил гостя за микроскоп, смочил его нож водой и, стряхнув каплю на предметное стекло, предложил полюбоваться, какой зверинец мой гость чуть не запустил себе в кровь. После чего добавил к воде каплю спирта, и новоявленный микробиолог с явным удовольствием пронаблюдал массовый падеж злокозненной мелочи в капле. Проникшись, он минут пятнадцать оттирал нож спиртом, пока не решился царапнуть им руку и погрузиться в изучение своих красных и белых кровяных телец, от чего мне с немалым трудом удалось оторвать его только перед самым ужином.

Перед ним мой гость тщательно вымыл руки и спросил, не следует ли для надежности протереть их спиртом. Я ответил, что мыло у меня и так бактерицидное, после чего мы приступили к трапезе. Правда, уже садясь, Петр пробурчал что-то вроде «ну, если теперь кто из наших за стол с немытыми руками полезет – сгною».

Отужинав, я обратил внимание визави на применение только что полученных им знаний в хирургии.

– Лекари сейчас моют руки не до, а после операции! – накручивал я его. – Организм и так ослаблен болезнью или раной, его лейкоциты еле живы, а эти горе-медики напичкивают его кучей микробов, а потом разводят руками – пациент, мол, несмотря на все усилия, помер от горячки. Да как же ему не помереть, если они сами его и заразили! В общем, в медицине первое дело – это чистота, по науке именуемая стерильностью. А комплекс мер по обеспечению этой стерильности называется антисептикой или санитарией. Кстати, она позволит снизить смертность не только в войсках – ведь основной причиной родильной горячки являются грязные лапы повитух.

– А нельзя ее наводить каким-нибудь иным способом, окромя спирта? Особенно в армии: если его вставить в положенное довольствие, так ведь в момент выпьют!

– Воду достаточно прокипятить, чтобы убить содержащихся в ней микробов. Из морских водорослей можно получить йод, я могу потом дать тебе инструкцию, как это делать. Так вот, если немного йода добавить в спирт, то пить полученный раствор будет уже нельзя, а его антисептические свойства станут лучше, чем у просто спирта. В общем, с введением в армии понятия «санитария» можно будет сократить число умерших от ран и болезней в несколько раз.

– Эх, – вздохнул молодой царь, – и так несделанного прорва немереная, а тут еще твою санитарию вводи. Но сие есть дело нужное, верю.

– Тебе помогут, – пояснил я. – Мы же на днях подписываем окончательный пакет документов о создании Ост-Австралийской компании, и я принял решение, не откладывая, отправить с тобой в Россию несколько вице-директоров, чтобы они сразу приступили к подготовительным работам. Один из них – по медицинской части, и ты уж ему учеников подбери поспособнее. Впрочем, он и сам их будет искать.

После медико-биологических вопросов царь перешел к производственным.

– Что в первую очередь начнет строить компания и сколько на это будет потребно народу? – спросил он, достав тетрадку и карандаш.

– Два объекта. Первый – рудный карьер под Курском, недалеко от Старого Оскола, и дорогу от него до реки. Сначала обычную, потом железную. На это в первые два года потребуется две – две с половиной тысячи человек.

– То места мне знакомые, я там собирался поначалу верфь ставить, но дубовых лесов поблизости не нашлось, – оживился Петр. – Так там, значит, руда есть? А я Демидыча на Урал отправляю…

– На Урале она тоже имеется, причем рядом с углем и медью, – напомнил я, разворачивая карту, – так что одно другому не помешает. Далее, второй объект – угледобыча и производство кокса на Северском Донце, вот здесь, где в него впадает Большая Каменка.

Царю, судя по всему, очень хотелось спросить, откуда у меня такая подробная карта, но он сдержался и задал другой вопрос:

– Про уголь ясно, а производство чего ты там еще собираешься наладить?

– Кокса. Как делают древесный уголь, знаешь? Но ведь для тех количеств чугуна и стали, что мы собираемся плавить, никаких лесов не хватит. Однако каменный уголь тоже можно, как и дерево, обжигать без доступа воздуха, и из него получится очень хороший заменитель древесного угля, который называется кокс. На этот объект рабочих рук потребуется больше, для начала, я думаю, четыре тысячи.

– Найдем, – мотнул головой Петр, – на воронежские верфи нашли – и на это дело найдем. Только ты вот еще что скажи – про флот, который я должен построить вместо имеющегося. Мастеров дашь?

– Еще один вице-директор будет по корабельной части. Он умеет строить катамараны – для Азовского моря это вполне подходящие корабли.

– С двигателями, как у твоего? – привстал мой собеседник.

– Строить и спускать до Азова будут, естественно, без движков. Да и туда я в следующий приезд привезу четыре – максимум пять моторов. Остальные катамараны пойдут под парусами и веслами, это тоже неплохо. Но и обычные корабли мой инженер строить умеет, так что немного поможет тебе и в этом вопросе.

– Так, значит, сталь компания будет плавить на Донце?

– Да, а чугун и там, и в Осколе. Чтобы не гонять порожняком сначала суда, а потом вагоны, металлургическое производство лучше ставить в обоих местах.

– Есть у меня задумка, – поделился Петр, – прорыть канал между Волгой и Доном, тогда товары со всей России можно будет везти в Черное море водным путем.

– Не выйдет, – покачал я головой. Вообще-то догадаться, что царь обязательно поднимет этот вопрос, было нетрудно, так что я заранее распечатал соответствующую бумагу. – Вот смотри, это чертеж перепада высот между Волгой и Доном. Видишь? Разница уровней рек – сорок четыре метра да плюс на пути еще сорокаметровый подъем. Это нужно десятка полтора шлюзов, причем со стороны Волги они должны идти один за одним, лесенкой. Проще будет построить там волок, только современный, с рельсовыми путями и специальными транспортерами для кораблей.

Собственно говоря, в моих словах содержался ответ на вопрос, где взять людей для строящихся объектов компании. Да просто не рыть канаву между Волгой и Доном, вот и все, а направить их на строительство железки. Лет за десять, глядишь, удастся дотянуть ее от Азова до Курска, а если повезет, так и до Москвы.

– Кстати, – заметил я, поглядев, как царь морщит лоб, мысленно пересчитывая метры не то в сажени, не то в аршины, – тебе же все равно придется вводить какую-то единую для всей России систему мер. А то в Москве одна верста, в Коломне другая, а в Архангельске и вовсе третья.

– И аршин у каждого купца свой, – хохотнул Петр, – это у нас есть. Предлагаешь взять ваши метры?

– В общем да, но лучше сохранить старые названия, чтобы народ поменьше волновался. Вот тебе эталон.

С этими словами я протянул метровую слесарную линейку.

– Пока такой точности хватит, а потом пришлю другой. Видишь, он в общем-то похож на аршин. Так ты и издай указ, что аршин именно таков, а в версте тысяча аршин. Тогда она станет равна нашему километру. Эталон веса – килограмм, одна тысячная часть тонны, а это вес воды в кубе метр на метр на метр. Более мелкие объемы меряются литрами. Можешь их как-нибудь по-своему назвать, например, жбанами. Единица измерения температуры – градус. Ноль – температура таяния льда, сто градусов – кипения воды, и все это при давлении семьсот шестьдесят миллиметров ртутного столба. Вот тебе барометр и два термометра, ртутный и спиртовой. И на «Чайке» напомни, чтобы я дал тебе набор гирек от грамма до килограмма.

– А откуда вообще пошел ваш метр? Вот английский фут – это длина чьей-то ступни, прямо из названия понятно.