Тысяча и одна минута. Том 4 - Иван Ваненко

Так и сделал пономарь, принес домой петуха.

Прошло дня три, уже похоронили и покойника, петух все у пономаря живет; боялся он его выпустить, чтобы кто не признал, а дома надоело держать; он и вздумал снесть его в базарный день на ближнее село да продать охотнику, или на пару кур променять: петух знатный, дадут пожалуй и трех куриц.

Дождался наш пономарь базарного дня, пошел в ближнее село, и там-то с ним случилось такое странное дело, что, говорить, и образумиться не мог, не мог, говорит, понять, я ли с ума сошел, или на селе одурели все!.. Такое диво: носит он по базару петуха на руке и кто на него ни взглянет, рассмеется да и отворотится!.. странно ему показалось; осмотрелся кругом, кажется, ничего смешна то нет, а все над ним смеются, да еще издали пальцами на него показывают…

А тут пуще дался диву пономарь, когда с другими стал разговаривать: подошел к одному продавцу птицы и сказал ему, показывая на петуха: «не хочешь ли купить, али на кур сменятьcя!» Продавец на его речи так и покатился сосмеху, да насмеявшись вдоволь, на другого торгаша показывает: поди, говорит, к нему, он сменяется! а сам все знай хохочет; пономарь подошел и к другому с тем же вопросом, – и тот принялся хохотать пуще первого. Что такое?.. думает пономарь, видно сегодня все с ума спятили?… Чему они смеются!.. И досадно пономарю и сробел он немножко, не понимая, что с ним такое делается; хотел-было спросить уже у кого нибудь знакомого, так знакомых никого не видно, все чужие люди, а-кажись в этом селе он всех до одного знал, и старого и малого, а теперь словно они все повымерли; пономарь и думает: дай хоть у чужого спрошу, да как посмотрел кого бы спросить, то и видит, что чуть не весь базар на него уставился и пальцами показывают на него и смеются и шушукают…

Пришло пономарю в голову, что видно кто нибудь признал петуха, да рассказал всем, что чужой это, да может еще, думает, хотят и меня поймать, да представить с поличным?.. Пустился прочь с базара; а за ним следом ребятишки, кричат на него, укают и хохочут пострелы, точно над каким дураком…

Ушел-таки пономарь; идет домой и все ломает голову, что это с ним попритчилось?.. Уж не петух ли, думает, причиной?.. поймала, он ночью… в церкве… при покойнике…. кто его знает, уж полно петух ли это, не душа ли грешная?..

Посмотрел на петуха… и в самом деле странный петух; глаза у него так и сверкают, и смотрит он ими зорко, как будто хочет съесть, или покрайности выругать!.. Страх взял пономаря, шел он в эту пору по рощице, около пруда, один-одинехонек, так не думая долго как шваркнет петуха в воду!.. так и тут беда: не тонет, сатанинское семя, вынырнул на верьх да к берегу и карапкается…. пономаря в пот бросило, схватил с земли хворостину и ну пугать да хлестать по воде… так, говорит, бился-бился, насилу смог утопить, лезет на берег да и все тут!..

Пришел домой пономарь, состраху насилу оправился и не хотел никому рассказывать о таком удивительном случае…

Да раз приходит к нему в гости один знакомый зажиточный мужичек; вот поговоривши о том-о сем он и спрашивает пономаря: «скажи пожалуйста, Викул Макеичь, что это тебе намедни на базаре чудить вздумалось? Выпил ты что ли лишнее?..»

– Когда на базаре?

«Да намедни, в пятницу; в соседнем селе.»

– А что я там чудил?

«Как? неужели не помнишь?.. Да ты переморил сосмеха весь базар; да и себя, не обессудь, пострамил-таки порядочно!.. неужели ты ничего не помнишь?»

– Ничего! расскажи, что же я там делал?

«Да ты пришел больно не в трезвом виде, ходил как шальной по базару, пошатываясь из стороны в сторону и знакомых не узнавал; мимо меня раз пять прошел; я тебе кивал-кивал – уйди-мол домой! ты и не смотришь…. кафтанишка на тебе какой-то испачканой, да еще тьпфу! дурно сказать!.. положил ты себе на руку коровий помет и пристаешь ко всем, его показывая: «купи, иль давай на кур сменяемся!.. признаться, над тобою таки-потешились, и я хоть жалко тебя было, а согрешил, посмеялся-таки!»

Так и ахнул пономарь, выслушивши эту историю, и не потаил греха больше, все рассказал мужичку: как петуха добыл и что его он в то время по базару носил, а не другое что… и уже не придумает, от чего такая морока случилася.

Мужичок видно слыхал и припомнил, что действительно-де видно это от петуха сталося, и что видно он у покойника лежал под-мышкою.

– ну, сказал пономарь, правда, пожалел я его как утопил, а теперь вижу, что туда ему и дорога!

6. Призывание нечистого

Да малоли какие дела творит сила нечистая…

Раз, в святки, собрались девушки играть, играли, гадали про суженых, разным образом накликали лукавого; а около двенадцати – этак часов, одна и вздумала: «э, постойте, подружки!.. если хотите нечистый сам к нам явится – и все расскажет, что мы у него ни спросим; хотители?» которые боялись, отнекивались; а которые посмелее были, те просить начали: давай, сделаем!.. а после и все из любопытства пристали: давай сделаем!

На ту пору во всем доме были только девушки, да с ними старушка, бабушка; она сидела поодаль, пряла себе и не видела, что девушки творят, не то, может быть, запретила бы им такие шутки.

Вот девушки и принялись звать нечистого… а как они это сделали, я вам расскажу сей час: взяли они, но совету своей подружки, щетку, положили ее на порог и стали ее ругать и проклинать всяким манером… ругали такою Гранью, что неприлично сказать, и проклинали такими страшными проклятиями, что и самим становилось ужасно!.. Ругали-ругали так щетку несколько времени, потом выбросили ее за порог в сени, притворили дверь и начали ожидать, что будет из этого…

Немного погодя, начало что-то возиться в сенях, прежде тихо, потом все шибче и шибче, послышалось тяжелое сопенье, и что-то заворочалось, как будто лошадь поднималась на ноги так, что вида пол трясся… Девушки перепугались не на шутку; боятся взглянуть, что там такое; стали просить старушку:

– Бабушка!.. Что-то в сенях возится… нас страх берет; посмотри, поди, голубушка-бабушка!

«И! ну да чему там возиться?. отворите дверь да взгляните.»

– Боимся, бабушка, страшно.

«Чего страшно?… видно теленок забрел с надворья; кто нибудь хлев растворил.»

– Посмотри, бабушка-голубушка.

Летала бабушка с донца, пошла к двери, сотворила крестное знамение, старушка была набожная, без молитвы ни чего не делала; растворила дверь… как глянула в сенцы, так у ней ноги и подкосилися… насилу-насилу могла вымолвить: Господи помилуй! да захлопнуть дверь.

Увидев это, кинулись девушки к двери припереть, так и крюк не наложат, так за руки словно кто трясет…

Что же увидела бабушка?.. после рассказывала: представьте себе: черная свинья, ростом с большего жеребенка… щетина копром торчит во все стороны; а глаза, как огненные, так и горят!..

Как старушка поопомнилась и спрашивает шепотом у девушек: что вы это злодейки наделали?.. Видно призывали вражию силу?

«Виноваты, бабушка, согрешили…» едва-едва промолвили девушки бледные как полотно, уцепившись одна за другую и трясяся как в лихорадке.

Не успели они так перешепнуться между собою, как раздалось страшное хрюканье, от которого задрожал весь покои… Старушка перекрестила дверь, так не берет: хрюканье опять раздалось страшное и слышно, как дьявольский оборотень лезет в двери.

Перепугалась и старушка, а про девушек и говорить нечего: мертвецы-мертвецами, хоть в гроб клади!

А между тем все слышнее, как проклятое отродье приступает к двери.

Старушка перекрестилась, оплюнулась, еще перекрестилась, села на донце и у же сама принялась морочить силу нечистую. Вот как это было, слушайте:

«А что девушки» так начала старушка «вы меня просили рассказать как мы лен сеяли!.. послушайте!..»

Как старушка заговорит, хрюканье умолкнет, а как перестанет, то начнется опять и опять нечистый в образе страшной свиньи лезет к двери.

«Вот посеяли мы лен; уродился он; зазеленел, вырос и зреть начал.»

Остановилась старушка; свинья опять захрюкала; старушка опять начала:

«Пошли мы его собирать, собрали; стали в деревянных ступах толочь…

«Отолкли, разостлали по земле на несколько дней, потом взяли-просушили и мять его начали…

«Перемяли хорошехонько, сделали лен чистым что шелк; расчесали-разгладили; навязали в кудели и прясть принялись»

«Пряли долго, да пряли тонко… ниточки были длинные и крепкия; собирали мы их с веретен да в мотки сматывали…

«Стали мы те моточки еще белить: двенадцать зорь расстилали по зеленой траве, напитывали их росою, сушили солнышком…

«Собрали моточки, смотали клубочки, принесли ткацкий стан; основу заправили, уток намотали в челнок и начали ткать красна тонкие…»

Долго так рассказывала старушка: как они соткавши холст, опять белили его, как шили себе сорочки и красной бумагой выстрачивали; как девушка Maвруша сшила себе сорочку новую, как она ее разорвала, измарала, в хороводе с парнями играючи; как мать ее бранила и что говорила ей; как девушка Марфуша замуж пошла и совет матери выполнила, как народились дети у Марфуши и прочее… долго-долго тянула старушка свою историю.