Среди нас 4 - Макс Вальтер

старался больше не думать о них, не представлять, что совсем недавно здесь колесили машины, сейчас занесённые пылью и опавшей листвой. Я честно пытался сосредоточиться на правильном направлении. Следил за солнцем и подмечал детали экстерьеров. Однако нисколько не удивился, когда спустя двадцать минут снова вышел к газетному киоску. Кто-то (или что-то) намеренно водило меня по кругу.

— Может, поговорим? — бросил я в пустоту, и эхо разнесло мой вопрос по пустынным улицам. — Выходи, я не со злом пришёл.

Но ответом была тишина. А чего ещё я ожидал? Даже смешно. Стою здесь и разговариваю со стенами, будто они действительно способны ответить. С другой стороны, возможно, я снова имею дело с каким-нибудь духом. И он не злой, скорее обижен. Я чувствовал его настроение: он словно брошенное дитя, что пытается отыскать родителей. Именно по этой причине не желает меня отпускать — ему одиноко.

— Ну и хер с тобой, — буркнул я. — Я всё равно уйду.

Надо бы прерваться на обед. Возможно, для этого слишком рано, но мысли о домашнем сале и варёных яичках вприкуску со свежими огурчиками никак не желали покидать мозг.

Покрутив головой, я отыскал скамейку и направился к ней. Выудил из рюкзака нехитрую снедь, разложился и принялся очищать яйца от скорлупы. Сало, нарезанное тонкими ломтиками, легло на хлеб, сверху — несколько перьев зелёного лука…

Я едва слюной не захлебнулся, пока нарочно не спеша занимался приготовлениями. И когда наконец был готов сунуть эту вкуснятину в рот, справа скрипнула дверь. Из подъезда, возле которого я уселся, вышел мужчина, одетый в болотного цвета плащ. На ногах, несмотря на жаркую и засушливую погоду, резиновые сапоги. Зато голова покрыта соломенной шляпой. Ну прям идеальный образ рыбака, разве что удочек с ведром не хватает.

— Приятного аппетита, — пожелал мне незнакомец. — Погодка сегодня — песня.

— Это ты меня кругами водишь? — не стал я распыляться на отстранённые темы.

— Может, и я… а может, и не я, — неопределённо ответил он.

— Ну и чего тебе надо?

— Яичком угостишь?

— Присаживайся, — кивнул я на свободное место по другую сторону от тряпицы.

— А ты меня совсем не боишься, — то ли спросил, то ли утвердительно произнёс незнакомец.

— Как и ты меня. — Я пожал плечами и наконец-то впился зубами в бутерброд.

На некоторое время я замолчал, наслаждаясь позабытым вкусом, даже глаза прикрыл от удовольствия. Незнакомец скромно жевал варёное яйцо и больше ни к чему не прикасался.

— Тебя прислали меня убить? — вдруг ошарашил меня вопросом дух.

Я покосился на него.

— С чего вдруг?

— Ну, ты уже не первый витязь, кого попросили очистить город от нечисти.

— Просто мимо шёл, — честно ответил я. — Мне до тебя дела нет, так что можешь отпустить.

— Хороший ты мужик, — как-то тяжело вздохнул тот. — Не хочется тебя отпускать.

— Я ведь всё равно уйду, ты и сам это должен понимать.

— Ну пока ведь не ушёл.

— Так я всерьёз ещё и не пытался.

— И то верно.

— Ещё будешь? — Я протянул незнакомцу неочищенное яйцо.

— Нет, спасибо, — покачал головой он. — Я ведь в человеческой пище не нуждаюсь. Так это, баловство удовольствия ради.

— Ну, и кто ты?

— Городовой, — ответил мужик.

— Впервые про таких слышу, — усмехнулся я.

— А я — вот он. — Городовой развёл руками и поднялся со скамьи. — Ладно, пора мне. На том конце кто-то в дом влез, шумит, окна бьёт.

— Эй, постой, — придержал его я. — Меня-то хоть выпустишь?

— Так я тебя и не держу, — ответил он.

— Уверен?

Мужик почему-то задумался (или прислушался к чему-то), а затем подмигнул мне, попятился и вдруг исчез, словно его и не было.

Некоторое время я смотрел на место, где он только что стоял, затем сунул вот остатки бутерброда и принялся убирать снедь. Скорлупу от яиц смёл в ладонь, выбросил в мусорницу, что стояла у подъезда, и усмехнулся своему поступку. Вокруг чего только не валялось, а мне почему-то не хотелось оставлять после себя срач.

Вскоре тряпица с остатками продуктов вернулась в рюкзак. Последний повис на плечах, и я, взяв новый ориентир, направился к выходу из города. На сей раз я больше прислушивался к внутренним ощущениям, чем наблюдал за внешними приметами. Сейчас это было ни к чему, ведь я уже убедился в том, что бродил по кругу. Теперь предстояло выяснить, кто этому виной. Присутствие городового я всё же почувствовал и даже выманил на разговор. Значит и с остальным разберусь.

Выбравшись на судьбоносный перекрёсток, я вдруг ощутил укол холода. Остановившись, понял, что ноги вновь несут меня в обратном направлении. Но сейчас был сосредоточен на другом, а потому быстро освободился от наваждения и не успел отойти далеко. Развернувшись, попробовал шагнуть снова, и точно так же, после ощущения резкого холода очнулся метрах в пятидесяти от перекрёстка.

— Так, — задумчиво буркнул я. — И кто у нас здесь хулиганит?

На сей раз я двигался не спеша. Делал шаг, останавливался и прислушивался к внутренним ощущениям, рассматривал энергетические потоки и пытался уловить настроение места. И когда выбрался точно в центр перекрёстка, меня будто окунули в жидкий азот. Ноги подкосились от нахлынувшей слабости, а голова пошла кругом. В следующее мгновение я уже стоял в нескольких метрах от проклятого места.

— Ладно, умный в гору не пойдёт, — уверенно произнёс я и, осмотревшись, решил преодолеть препятствие иначе.

Слева расположился храм, судя по осыпавшейся надписи над аркой входа «Казанский». По правую руку — очень любопытный экземпляр русского деревянного зодчества. А далее шёл типичный частный сектор. Вот он-то меня и интересовал. Раз не удаётся выбраться из города по главной дороге, попробуем свалить огородами.

Перемахнув через всё ещё крепкий забор одного из домов, я прошёл сквозь заросший бурьяном сад на соседнюю улочку. А когда, двигаясь по ней, снова ощутил укол холода и очнулся на задах частного дома, наконец понял, откуда исходит та самая энергия, что мешает выбраться. И виновником моих неприятностей, оказался тот самый дом, больше похожий на музей.

Возникла идея обойти его по большому кругу, но что-то подсказывало: это место меня просто так не отпустит, в какую бы сторону я сейчас ни пошёл. Так что