Журнал «Если» 2010 № 2 - Василий Головачев

— Я вас не понимаю, — заявила Людмила Сергеевна звенящим от плохо скрываемой ненависти голосом. — Эвтаназия — это бесчеловечно. Мы ведь не изуверы? Не фашисты? Кроме того, синдром Дауна — это всего лишь незначительное генетическое отклонение. В легких случаях оно почти не мешает ни развитию, ни самореализации. При правильной организации воспитательного процесса дети с синдромом Дауна вырастают в полноценные личности. Некоторые из них поступают в университеты, между прочим. И заканчивают. Из них получаются превосходные актеры. Слышали о Паскале Дюкене? А о Пабло Пинеда?. Да, у нас в России есть еще проблемы. Дети с синдромом Дауна умирают чаще, чем в Европе или Штатах. Методику полноценной реабилитации мы еще только осваиваем. Действует программа «Маленькие ступени», одобренная и рекомендованная для внедрения Минобразования. Еще мы работаем с родителями. Эти дети, как никакие другие, нуждаются в родительской опеке. Тогда они здоровее и способнее к обучению — доказанный факт. В этой связи при поддержке правительства Московской области запущен проект «Блистающий мир»…

Людмила Сергеевна снова сбилась и остановилась, потому что заметила: Архангельский со скучающим видом пропускает ее слова мимо ушей. Ей стало по-настоящему страшно.

— Очень интересно, — сказал Архангельский с неким оттенком одобрения в голосе. — Сразу видно, что вы разбираетесь в вопросе. Впрочем, если бы было иначе, то я здесь не сидел бы. Ответьте, пожалуйста, еще на один вопрос. Он будет личного характера, и я заранее извиняюсь, если задену ваши чувства. Вы трижды были замужем. Почему у вас нет детей?

«Так ты еще и в мое личное дело залез, поганец! И не постеснялся ведь признаться! Вот, значит, как. Может, еще и в белье мое заглянешь? Может, тебе еще рассказать, с кем я спала и сплю?.»

Тут Людмила Сергеевна поняла, что ее снова понесло, и мысленно влепила себе пощечину. «Хватит, дура набитая! Хватит бабской истерики. Тут анализ нужен, а не бред больной души. Этот Архангельский появился явно не для того, чтобы испытывать тебя на прочность и проверять на лояльность — да и кому может быть интересно, насколько ты прочна и лояльна? Здесь что-то другое, совсем другое…»

— Я не могу иметь детей по медицинским показаниям, — сообщила Людмила Сергеевна сухо. — Хотя вас это совершенно не касается.

— Разумеется, не касается, — легко согласился Архангельский, он примирительно улыбнулся. — Но объяснение получено. И мне важно было знать. А то всякое бывает. Всякие… э-э-э… извращения…

Он не закончил фразу, а Людмила Сергеевна предпочла промолчать.

— Теперь перейдем к делу, — объявил гражданский генерал, и его голос зазвенел торжественно: — Уважаемая Людмила Сергеевна, мы призываем вас на военную службу. Вы нужны России!

Людмила Сергеевна была так ошарашена (в который уже раз за этот короткий диалог), что снова взъярилась:

— Вы шутки пришли сюда шутить? Может, хватит? Мне работать, между прочим, надо!

Архангельский согнал улыбку с лица.

— Никаких шуток. У меня с собой есть соответствующий документ. За подписью самого… э-э-э… министра обороны…

— Я не военнообязанная! — выпалила Людмила Сергеевна.

В голове у нее все перепуталось, и билась одна только пустая мысль: «Эге, Людка, доигралась ты на старости лет!».

— В ситуации чрезвычайной и… э-э-э… экстраординарной… все мы становимся военнообязанными, — сказал Архангельский с непонятной интонацией. — А вы специалист, медицинский работник, должны понимать.

— У нас что — война? — спросила Людмила Сергеевна резко.

— Пока еще нет, — ответил Архангельский. — И в наших с вами силах ее предотвратить.

Людмила Сергеевна почувствовала, что утрачивает связь с реальностью. Все это было так… странно… и опасно…

— Прекратите говорить загадками, — потребовала она. — Или выметайтесь! Шуточек больше не потерплю.

— Какие уж тут шутки, — Архангельский тяжко вздохнул. — Все очень серьезно, драгоценная Людмила Сергеевна. Но я не могу объясняться иначе. Речь идет о государственной тайне самого высокого уровня. И пока вы не подпишете соответствующий документ, мне придется говорить… э-э-э… обиняками.

— Не хочу знать никаких государственных тайн! — заявила Людмила Сергеевна. — Вам ясно? Поищите другого военнообязанного.

Ей очень хотелось добавить, куда Архангельский может засунуть свой «соответствующий документ», но она сдержалась — если гражданский генерал столь влиятелен, как на это намекает, он способен наделать проблем в будущем, урод.

— Что ж, Людмила Сергеевна, — сказал Архангельский, глядя в сторону, — очень жаль, что у вас отсутствует чувство долга перед Родиной. Впрочем, сейчас это распространенное явление. Почему-то свободу у нас понимают как наличие прав при полном отсутствии обязательств. Понятие долга… э-э-э… девальвировано до уровня плинтуса. Даже если речь идет о деньгах… Ну хорошо, Родину вы спасать не желаете. А как насчет детей? У вас есть шанс спасти ребенка, который находится в трудном положении. В очень трудном. По-прежнему откажетесь, Людмила Сергеевна?

Он знал, чем ее зацепить, поганец! Как говорится, удар ниже пояса. Но отказаться она не могла. «Какая все-таки мразь этот Архангельский!. Артёмка, Игоряша, маленькие мои, как вы тут без меня?.»

— Подробности будут? — спросила Людмила Сергеевна потерянно. Гражданский генерал снова улыбался. С видом победителя.

— Только когда вы подпишете все необходимые документы…

— Давайте ваши бумажки. Но можно я сначала Ирине позвоню? Она у нас главная по воспитанию, отдыхает сейчас в Партените, это Крым. Придется ей прервать отпуск…

3

Архангельский дал на сборы пятнадцать минут. Заверил, что на «месте» есть все, нужное для жизни, а остальное привезут по первому

требованию.

Людмиле Сергеевне понадобилось куда меньше времени. Она открыла сейф и извлекла на свет малый дорожный набор, заранее упакованный в кожаную сумочку: парфюм, маникюрный набор, шампунь, кусок мыла, зубная паста и щетка к ней, купальник, пара сменного белья, дешевое вафельное полотенце, прокладки, презервативы. Вроде все. Теперь выключить компьютер, платежки спрятать в сейф, побросать канцелярию в ящики стола. «Ну что, кабинет мой, до свидания, надеюсь, скоро увидимся!.»

Окна в микроавтобусе были закрыты плотными шторками, поэтому Людмила Сергеевна так и не узнала, куда ее привезли. По ощущениям, ехали быстро, по времени — два часа. Поэтому решила, что «место» находится где-то под Москвой. В конце пути микроавтобус въехал в подземный гараж.