Ударь по больному месту - Джеймс Чейз

– Ты считаешь, что в нем есть разгадка этого случая с кислотой?

– Уверен, что есть. Здесь не все факты. Вам лучше не знать всего об этом. Спасибо, полковник. Мне было очень приятно работать у вас. И мне жаль, что все так кончается.

Он тоже поднялся и протянул мне руку.

– Если выберешься целым из этой заварушки, Дирк, я всегда с радостью возьму тебя на работу.

Пожимая ему руку, я сказал:

– Не думаю, что выберусь из этой каши живым. Я собираюсь бить их в самые больные места.

– Только не делай глупостей, Дирк.

– Я собираюсь бить их по больному месту, и рано или поздно они ответят ударом на удар. Примите мою отставку, и я скажу Биллу, чтобы он занялся тем делом, которое вы хотели мне дать.

Оставив его в расстроенных чувствах, я вернулся к себе и застал Билла за письменным столом. Я сел на свое место напротив него. Мы посмотрели друг на друга, и я сказал:

– Ну, Билл, моя работа переходит к тебе. Полковник вызовет тебя. А я ухожу.

– Значит, уходим вдвоем, – ответил Билл спокойно.

Я уставился на него:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Раз ты уходишь, ухожу и я. Все очень просто.

– Зачем тебе уходить, идиот? Слушай, Билл, не усложняй все. Ты остаешься, а я ухожу.

– Когда такая чудесная девушка, как Сюзи, так трагически погибает, и это девушка моего лучшего друга, – сказал Билл тихо, – я должен быть с ним. Может быть, Дирк, тебе это и не нужно, но ты от меня не отделаешься. Уходим вместе и вместе принимаемся за этих ублюдков.

– Нет!

Он поднял руку:

– Я понимаю. Ты хочешь сказать, что мы оба можем оказаться в морге или на дне океана. Но прежде мы разворотим все их гнездо. Ты пиши свое заявление об уходе, а потом покажешь мне, как это делать, и я напишу свое. Затем пойдем к тебе и выработаем план действий.

– Нет, Билл. Я ценю это, но…

– Ради Бога! – закричал Билл. – Ты слышал, что я сказал! Или мы будем заниматься этими подонками вместе, или я займусь ими сам, без тебя.

Я посмотрел на его пылающее лицо, и комок встал у меня в горле. С ним мы могли бы сделать куда больше. Я знал, что в одиночку у меня было гораздо меньше шансов выжить.

– Спасибо, – просто сказал я. – Тогда мы вместе.

Придвинув пишущую машинку, я напечатал заявление об уходе. Затем вытащил лист и передал его Биллу, который напечатал свое заявление.

– Я пойду к полковнику, – проговорил он.

– Захвати с собой оба заявления.

Билл вышел из-за стола и положил мне на плечо руку:

– Вдвоем, Дирк, мы их доконаем.

– Ты не знаешь, на что идешь, Билл. Может, сначала лучше поговорим, а потом пойдешь к полковнику?

– Мне наплевать, на что мы идем. Я сейчас вернусь. – И, усмехнувшись, он вышел из комнаты.

Пока Билл был у полковника, я начал приводить в порядок свой письменный стол: собрал нужные для меня документы и бумаги, включая досье Торнсенов, и добавил к ним наполовину выпитую бутылку виски. Когда Билл вошел, он широко улыбался.

– Никаких проблем. Полковник немного пошумел, но потом согласился со мной. Если все закончится благополучно для нас, наша работа остается за нами.

– Будешь разбирать свой стол?

– Да там нечего разбирать. Я голоден, пошли поедим.

– Ты всегда голоден. Садись, надо поговорить.

– Дирк, когда человек голоден, как я, ему ничего не идет на ум. Будем есть и разговаривать, ладно?

Я пожал плечами:

– Хорошо. Пойдем попрощаемся с Глендой, а затем – к Лючиано.

Хотя уже было 19.30, Гленда все еще была у себя.

– Мы пришли попрощаться, Гленда, – сказал я, остановившись в дверях.

– Входите, ребята. – Она поднялась. – Хочу вам сказать, как я потрясена и расстроена всем этим. На вашем месте я поступила бы точно так же. – Она протянула нам через стол два конверта. – Здесь ваша месячная зарплата. И не спорьте. Так хочет полковник.

– Да, он человек, – сказал я, принимая конверты. – Может быть, мы еще встретимся.

– Конечно, Дирк! И еще одно. Если тебе понадобится какая-нибудь информация и если мы сможем помочь тебе так, неофициально, звони мне. Хорошо?

– Спасибо, Гленда.

Мы пожали друг другу руки и ушли. Сев в машину, мы поехали к Лючиано. Как только он нас заметил, сразу же вышел к нам из-за стойки бара.

– Ваш специальный столик, мистер Уоллес, для особо важных персон, – сказал он, пожимая нам руки.

Он повел нас к столику, стоящему в стороне от других. В это время в ресторане было еще мало народу. Когда мы сели, Лючиано печально взглянул на меня:

– Мистер Уоллес, я все слышал. Примите мои искренние соболезнования. – В глазах его стояли слезы.

Я наклонился и похлопал его по руке.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Вы верный друг.

– Что вам приготовить вкусного, мистер Уоллес? Окажите мне удовольствие, все будет за счет ресторана. Я хочу выразить вам свою глубокую симпатию. Не отказывайтесь, мистер Уоллес.

Глубокое чувство благодарности охватило меня, но я постарался взять себя в руки.

– Спасибо, – повторил я.

Лючиано тут же умчался на кухню. Мы услышали, как он начал давать распоряжения своим двум поварам.

– Да, Дирк, – произнес Билл, – у тебя хорошие друзья, – и тут же добавил: – Боже мой! Я умру с голоду!

Уже через две минуты официант принес тарелочки с крабами и корзинку с хрустящими хлебцами. Я знал, что, пока Билл не насытится, рассказывать ему о чем-то будет пустой тратой времени, поэтому ели мы молча. Официант принес бутылку охлажденного белого вина и разлил по бокалам. Я ел мало. Уж слишком перегружена была моя голова. Еда не шла в горло. Когда я увидел, что Билл прикончил своих крабов, я добавил ему еще половину своей порции. Он удивленно взглянул на меня, кивнул и принялся за мою долю. Наконец, когда он закончил, вздохнул и откинулся на спинку стула, я сказал:

– Теперь ты можешь сосредоточиться?

– А что будет еще? – спросил он, когда появился официант и забрал пустые тарелки.

– Не имею представления! – буркнул я нетерпеливо. – Послушай, Билл. У меня есть небольшие сбережения, а деньги нам могут понадобиться. Теперь мы уже ничего не заработаем. Как у тебя с деньгами?

Он весело улыбнулся:

– Никаких проблем. У меня отложено двадцать пять кусков. Все твое – мое, а все мое – твое. Согласен?

Тут подоспел официант. На этот раз на блюде лежали сочные бифштексы, половина омара и много картошки, поджаренной по-французски.

– О! – воскликнул Билл. – Теперь это похоже на настоящую еду.

Мы съели все это. Затем последовал лимонный пирог и большой кофейник кофе. Я отказался от пирога и с возрастающим интересом наблюдал, как Билл ест. Наконец он откинулся на стуле и блаженно похлопал себя по животу.

– Отлично, – заключил он. – Лучше и быть не может.

– Теперь, может быть, ты наконец заткнешься и будешь слушать? – спросил я и передал ему свой разговор с Элом Барни.

– Нам придется влезть в дела мафии. Есть еще время отказаться. Должен предупредить тебя, что это будет очень опасно.

Билл спокойно потягивал кофе.

– Говоришь, мафия?

– Да, именно так.

Он кивнул.

– Я думал об этом деле с кислотой. Мне тоже казалось, что к нему приложила руку мафия. Ну что ж, вместе мы их одолеем. Чем должен буду заняться я?

– Ты понимаешь, Билл, в конце концов, мы оба можем погибнуть. Ты все обдумал?

Долгое время он задумчиво сидел, потом улыбнулся и пожал плечами:

– Ну и что же? Умирают только раз. Вместе мы их одолеем. Так с чего же мы начнем?

– Раз уж мы будем работать вместе, лучше будет, если ты переберешься жить ко мне, в комнату для гостей. Запирай свою хибару и переезжай ко мне, хорошо?

Билл кивнул:

– Это мне подходит.

– Хорошо. Тогда иди забирай свои вещи. – Я вынул из кармана ключи от квартиры и положил их на стол. – Я приеду часа через два.

– А куда ты едешь?

– Скажу тебе позже, а пока переезжай. До скорого.

Я пожал руку Лючиано, поблагодарил его за обед, вышел на улицу и сел в автомобиль.

Я поехал прямо к дому Торнсенов. Как я и надеялся, дом был погружен в темноту. Лишь в комнате Джоша Смедли горел свет.

Припарковав машину за воротами, я пошел по дорожке, ведущей к дому. Мне пришлось нажать на кнопку звонка трижды, прежде чем дверь открылась и показался Джош, с заплывшими от пьянства глазами.

– Это вы, мистер Уоллес? – пробормотал он заплетающимся языком. – Миссис Торнсен нет дома, она в театре. Извините.

Отодвинув его немного в сторону, я вошел.

– Я хотел видеть тебя, Джош. Нам пришло время поговорить.

Он выглядел совершенно подавленным, как только может выглядеть человек, надравшийся виски и вдруг столкнувшийся с неприятностями.

– Мне кажется… – забормотал он, но я взял его за руку и потащил в комнату. На столе стояли бутылка и стакан. Джош с облегчением плюхнулся в кресло. Я плеснул в его стакан немного спиртного, затем сел, сурово глядя на старика.

– Джош, пора взглянуть фактам в лицо. Твой сын Хенк попал в беду.

Трясущейся рукой он взял стакан, но пить не стал.