Украденное лицо, Моя юность прошла в Кабуле - Латифа

Его допрашивали, и ему необходим адвокат для суда. Пусть это будет наш дядя, Мир Акбар. Мне и сестрам Вахид велел всегда носить чадру и традиционные длинные платья - в таких мы приехали к нему на свидание. Против обыкновения, Шакила не стала спорить. На прощание брат обнял нас и прошептал:

- Не бойтесь, трое мужчин будут охранять дом, они защитят вас.

Брат отдал нам грязное белье, и мы уехали, так и не поняв, за что его посадили в тюрьму и кто те люди, что будут охранять нас.

Мой дядя был прокурором военного суда и во всех деталях знал армейский распорядок; кроме того, он сам сидел в тюрьме и помнил все правила тюремной жизни. Придя к нам, он сразу же спросил, где грязная одежда Вахида, взял пакет и нашел в складках брюк клочки бумаги. Брат написал, что просит дядю как можно скорее навестить его в тюрьме и что не хочет никакого другого адвоката. Такой способ общения ужасно удивил меня.

С того дня в течение трех месяцев мы по средам виделись с братом на мокром и грязном тюремном дворе. Вахид рассказывал, что охранники поливают земляной пол водой, чтобы скрыть кровавые следы. Я видела кровь и на стенах... Много времени спустя, после прихода в Кабул моджахедов Массуда, телевидение показало леденящий душу репортаж: были найдены зарытые в мягкой земле тюремного двора тела заключенных, убитых без суда и следствия. Сами того не зная, мы ходили по братской могиле...

При каждой встрече Вахид рассказывал нам истории из жизни тюрьмы. Один из старших охранников готов был дать брату некоторые послабления - за деньги, разумеется. Этот человек - его имя было Хьяли Гул - явился к отцу в магазин, взял деньги, и той же ночью Вахид позвонил домой из его кабинета. Он долго говорил с нами, попросил привезти ему маленький телевизор и тридцатиметровую антенну, чтобы вывести ее на крышу тюрьмы прямо из камеры! Как это ни странно, но брату без всякого труда удалось установить ее!

Как-то раз он показал нам во дворе одного заключенного и сказал:

- Его зовут Гази, он тюремный палач. За пять тысяч афгани этот человек соглашается расстреливать осужденных. Мне рассказали, что именно Гази казнил командующего Абдул Вахида, захваченного во время наступления в Паншерском ущелье.

* * *

Как-то осенью, дождливым ненастным днем, тюрьму заняла команда вооруженных солдат. Одному из заключенных удалось бежать: он переоделся в женское платье и надел чадру.

Перед воротами тюрьмы стояли броневики, на выходе охранники обыскивали всех женщин. Во время следующего посещения каждой из нас поставили на руку по две печати: оказалось, что тот узник сделал фальшивые печати с помощью картофелин и фломастера, принесенного женой, - на воле он был знаменитым специалистом по подделке документов.

Пока Вахид сидел в тюрьме, там произошло столкновение между политическими заключенными, принадлежавшими к разным крыльям оппозиции. Их содержали на одном этаже. Одного из новых заключенных убили - зарезали самодельными заточками, сделанными из костей. Вахид не раз замечал, как заключенные роются в отбросах, ища, из чего сделать оружие...

Другой заключенный погиб, когда сокамерник плеснул ему в лицо кипятком, еще один, из 4-го блока - там сидели самые опасные преступники облил одежду керосином, поджег и выбежал во двор, собираясь прыгнуть в бочку с водой, стоявшую у двери. Так он хотел привлечь внимание Общества Красного Полумесяца. К несчастью, в тот день дверь во двор оказалась закрытой, и он сгорел заживо на глазах у других заключенных. Восемнадцатилетнего парня, арестованного за кражу, другой заключенный 4-го блока "продал" сокамерникам, и те изнасиловали его. Юноша жестоко отомстил обидчику: он пришел на кухню, где тот работал, и убил его топором для рубки мяса.

Шакила слушала рассказы брата с жадным любопытством журналистки. Сорайя плакала, а я только спрашивала себя: что же это за мир, забытый Аллахом, в котором живут эти люди?!

Однажды Шакила привела в дом ясновидящую, мать своей подруги. Женщина тщательно ощупала одежду Вахида, спросила, когда он родился, проделала какие-то сложные расчеты и заявила:

- Вахид - набожный и благоразумный человек, он хороший мусульманин, он усердно молится Аллаху. Не пройдет и четырех месяцев - и ваш сын будет на свободе!

Она говорила убежденно и произвела на маму очень сильное впечатление. Когда она предложила ей деньги, гадалка отказалась:

- Пока мое предсказание не сбудется, я ничего не возьму.

Признаюсь честно - я ей не поверила, а папа сказал только, что маме этот визит пойдет на пользу, поднимет состояние духа.

В январе 1992 года Вахида приговорили к двадцати годам заключения. Дяде удалось добиться смягчения приговора: срок уменьшили до восемнадцати лет. Брат сидел в Пули-Чархи уже три года, и мы не знали, какая сила способна освободить его, разве что милость Аллаха. Мы с сестрами без устали молились за Вахида.

18 апреля 1992 года генерал Баки, человек номер один в секретной службе, и генерал Якуби, его заместитель, самые близкие соратники Наджибуллы, были убиты.

Я сидела на уроках, когда за мной пришла Шакила и попросила у учительницы разрешения забрать меня. Сестра понимала: что-то происходит и лучше нам как можно скорее вернуться домой. В нашем районе жили многие видные коммунистические функционеры, и новости там распространялись быстро, кроме того, квартал располагался между зданием Кабульского радио и международным аэропортом, неподалеку от президентского дворца. А Шакила была журналисткой!

Вечером по телевизору передавали только патриотические песни. В 19.30 на экране появился диктор и прочитал сообщение:

- "Уважаемые сограждане! Доктор Наджибулла, бывший президент Афганистана, собирался тайно покинуть страну... - и так далее и тому подобное. - Желая избежать вакуума власти и стараясь не допустить, чтобы судьба страны оказалась в руках пакистанцев, мы поддерживаем постоянный контакт с моджахедами..."

В тот момент мы не знали, с кем именно правительство "поддерживало контакт", чтобы заполнить "вакуум власти". Однажды утром, когда мы с Шакилой делали покупки на рынке, продавец овощей сообщил нам:

- Командующий Массуд скоро войдет в Кабул. Об этом говорят все в городе!

Люди боялись, что столицу займут бойцы Хекматияра - именно они обстреливали нас ракетами.

На следующий день в вечерних новостях выступил министр иностранных дел:

- Я летал в Паншер на вертолете, чтобы договориться о передаче власти. Гульбеддин Хекматияр и Ахмад Шах Массуд согласились войти в Кабул, не сражаясь друг с другом.

На следующий день по дороге в школу я обратила внимание на перемены. Наши учительницы сменили колготки и юбки на шаровары, надели чадру и длинные накидки. Ученицы обсуждали между собой городские новости:

- Если экстремисты Хекматияра возьмут власть, война не закончится.

- Положение женщин изменится, они не смогут больше работать.

- Школы для девочек закроют.

Я молчала из страха за брата, не хотела навредить ему, но в душе опасалась, что Вахид разделяет идеи этих экстремистов.

Два или три дня спустя в квартале появились люди в военной форме, они проверяли все здания, даже школу: девочки из моего класса решили, что это не моджахеды, - из-за формы.

В тот же день некоторые наши соседи, служившие в Министерстве внутренних дел, принесли домой всякие дорогие вещи - телевизоры, оружие, магнитофоны, кассетники... Запахло мародерством. Мужчины начали отпускать бороды.

Телевидение работало в прежнем режиме, на экране появлялись дикторы-мужчины и дикторы-женщины, транслировали музыку. Вечером 28 апреля дикторша впервые появилась на экране в гриме, но с газовым покрывалом на лице. Это было внове для нас. Еще через несколько дней Сибхатулла Моджаддеди был назначен президентом исламского государства Афганистан.

5 мая открылись двери тюрьмы: все узники - политические заключенные и уголовники - получили свободу.

Вечером Вахид постучал в дверь родительского дома. Его лицо заросло бородой, одет он был в национальную афганскую одежду. Хотя он только что вышел из тюрьмы, но о том, что творится в столице, знал гораздо больше нас. Казалось, что счастье вернулось в нашу семью, но уже на следующий день брат отправился на рынок и купил каждой из нас длинную густую чадру, которая не шла ни в какое сравнение с платками, которые мы носили прежде.

В тот день Шакила с вызовом бросила ему:

- Ладно, мы будем их носить, раз теперь такая мода!

На следующий год мы с сестрой, мама и Вахид отправились в Мазари-Шариф, на празднование афганского Нового года, совпадающего с Праздником красных тюльпанов, по-афгански - Гули-сорх.

Зрелище, открывшееся нашим глазам, было воистину великолепным: поля красных тюльпанов на длинных стеблях - живая коллекция для Сорайи! Никогда ничего подобного не видела: вокруг города сверкал под солнцем кроваво-красный океан.