Набат в Диньдоне - Лев Лукьянов

— Друзья, подумайте, что будет, если я постараюсь выполнить ваше требование! Собрать такую сумму в иностранной валюте — значит прибегнуть к новым займам, повысить налоги, которые мы повысили три месяца назад, урезать пенсии, которые мы урезали два месяца назад, это грозит, наконец, самому существованию республики! Не хотите же вы гибели демократии на земном шаре!

— Мы хотим денег! — четко и мрачно сказал Сервантус.

— Но я при всем желании не могу погасить такой чек! — директор банка всплеснул руками. — Не могу! Во всей республике нет такой суммы в долларах!

— Моторолли, какого черта он нам морочит голову! У самого сейфы ломятся от долларов! — возмутился Сервантус и угрожающе поднялся с кресла.

— Помилуйте, господа! Это же обман зрения! Это же обыкновенный оптический обман!

— Какой еще обман! — заорал ресторатор. — Вот такие пачки везде валяются!

Ресторатор показал руками, какие валяются пачки.

— Живо принести! — скомандовал директор черепаховым очкам, жавшимся у двери. — Самую большую, из первого сейфа!

Когда пачку банкнот принесли, директор банка торопливо разорвал опечатанную бандероль. На пол посыпались аккуратно нарезанные белые бумажные листки. Они были сложены в ровные стопки. Сверху каждой стопки лежал настоящий долларовый билет.

— Видите! — радостно крикнул финансовый бог. — Это же бутафория! Декорация! Мы кладем ее для солидности. А вы требуете двести миллионов! А в банке наличными…

Суетливо порывшись в бумагах, лежавших на столе, он уточнил:

— Господа, вся наша наличность — сто сорок два доллара и ноль шесть центов!..

15

Образцово-показательное сражение на городском пустыре в Диньдоне окончилось блистательным поражением пехоты. Армейцы, не выдержав и пяти минут дружной атаки моряков, организованно бросились к огородам, пытаясь спрятаться меж редких кустов, в окопе, за мешками с песком. Один из взводов отступил к лесу. В нарушение всех международных конвенций об обращении с пленными, матросы, поймав солдата, нещадно его избивали.

Под стенами Диньдона стояли вопли и стопы.

Посол был доволен. На глазах всего дипломатического корпуса морские силы убедительно продемонстрировали высокую боевую выучку и не менее высокий моральный дух. Премьер тоже был доволен. Военной игрой оканчивалось его пребывание в этом провинциальном городке, который успел уже порядком наскучить.

Все остальные были недовольны.

Генерал Дог был недоволен, так как моряки самым нахальным образом заняли половину участка будущей базы сухопутных сил и отказывались вступать в какие-либо переговоры.

Жители Диньдона тоже были недовольны, потому что в результате военной игры пострадало и мирное население. В частности, досталось продавцу Краху. Свои принципиальные соображения о соблюдении правил игры он попытался высказать группе разгоряченных моряков. Слушали его две минуты, били пятнадцать. Учителю Дискантье, бросившемуся примирять, иностранцы так натянули на голову шляпу, что двое дюжих горожан с трудом освободили его из фетрового плена.

Журналисты тоже были недовольны. Пострадавших оказалось так много, и фотоснимки получились настолько эффектными, что не писать о встрече в Диньдоне было невозможно. В то же время всю вину за синяки и повязки возлагать на иностранных гостей было неудобно…

Нейтральными пока оставались лишь Трей и Вея. Они сидели на тихой лесной полянке. Внезапно в высокой траве замелькали белые гетры моряков, извлекавших из леса недобитых пехотинцев. Трое парней в белых касках быстро взяли парочку в окружение. Безмятежно сидевший на траве Трей поднялся. Два агрессора, подталкивая, начали его выпроваживать с полянки. Третий — сержант с большим шрамом на щеке — подсел к девушке. Руки сержанта так торопились, что через мгновение Вея наградила его увесистой пощечиной. Она и послужила сигналом к новому повороту событий в Диньдоне.

Человечеству известно немало выдающихся и неожиданных поступков, совершенных влюбленными. К их числу Трей прибавил еще один. Разбросав схвативших его парней, он принялся за сержанта. Под жестокими ударами военнослужащая голова в белой каске моталась то вправо, то влево. В промежутках сержант успевал крикнуть — жалобно и громко. На полянку начали сбегаться встревоженные моряки. И Трею, по всей вероятности, пришлось бы туго. Выручили местные пастухи, оказавшиеся поблизости. Нельзя сказать, чтобы им очень хотелось вмешиваться в драку, но десяток касок против одной кудрявой головы — такое уравнение могло вывести из себя любого человека, даже такого, который вопросы справедливости рассматривает только с точки зрения арифметики.

Из леса моряки возвращались гораздо быстрее, чем им хотелось. Почетные гости на трибуне еще обменивались многословными речами и любезностями. Они невольно стали свидетелями позорного бегства морских сил. Что касается рядовых зрителей, то непредвиденную часть праздника на пустыре они встретили с неподдельным воодушевлением. Сбившись плотным стадом, матросы бежали к будущей базе — под защиту мешков с песком и пулеметов. За ними мчались пастушьи волкодавы. Собак догоняли пастухи, вооруженные здоровыми клюшками. Впереди огромными прыжками несся Трей.

Он был великолепен. Над головой черным факелом моталась копна волос. Обрывки блузы бились на ветру, как паруса. Сердитая физиономия не предвещала ничего хорошего тому, кого он догонит.

Зрители, быстро оценив обстановку, не остались безучастными. В бегущих моряков полетели камни, бутылки. Продавец Крах, решив, что час отмщения настал, перепрыгнул веревку, ограждавшую поле, и бросился отступавшим во фланг. За ним кинулись наиболее горячие горожане.

Куча отступавших распалась на отдельные группки. Эту тактическую ошибку с трибуны сразу подметил генерал Дог.

— В боевом отношении отдельные группы менее боеспособны, чем подразделение. — С довольной улыбкой он обратился к стоявшему рядом адмиралу, командовавшему военно-морской группой: — Сейчас они будут уничтожены…

Генеральские слова оказались пророческими. Правда, до полного физического уничтожения дело не дошло: мирное население отходчиво. Вскоре горожане оставили гостей в белых гетрах, но озлобленные пехотинцы долго еще возмещали свои моральные и материальные потери.

Теперь посол был недоволен. На глазах всего дипломатического корпуса морские силы убедительно продемонстрировали свою неважную боевую выучку и низкий моральный дух.

Премьер тоже был недоволен. Пребывание в этом провинциальном городке заканчивалось, но начинались события, которые сулили одни неприятности. Премьер, предчувствовал это своей государственной интуицией.

Все остальные были довольны.

Генерал Дог был доволен, так как сухопутные силы вновь овладели всей территорией будущей базы. Теперь он имел все основания отказываться от каких-либо переговоров с моряками.

Жители Диньдона были довольны днем, который принес им столько незабываемых впечатлений. Они воочию убедились, что в родном городе им принадлежит не последнее слово. Растерзанный, весь в кровоподтеках, но сияющий Крах тут же на поле битвы произнес по этому поводу речь. Она заканчивалась словами:

— Я призываю вообще выкинуть их отсюда! Это им не Окинава!

Горожане радостно загудели.

Журналисты тоже были довольны. Они наконец приобрели правдоподобную основу для огромных газетных заголовков, которые появились в тот же вечер. Вся европейская пресса сообщала об инциденте в Диньдоне, возлагая вину на местное население. Особенное негодование высказывалось по поводу того, что база еще не построена, а жители уже высказывают протесты, причем не словами, а действием.

Солидные издания приводили почти достоверные сведения о вмешательстве Всемирной федерации профсоюзов. Несолидные — абсолютно достоверные сведения о присутствии в Диньдоне русской агентуры.

К появлению слухов о русских имел прямое отношение капитан Микки Маус. Вместе с другими высокопоставленными гостями он стоял на трибуне. Когда на пустыре показался Трей, преследовавший моряков, капитан что-то обрадованно зашептал генералу Догу. Генерал долго не мог понять, а когда понял, поспешил передать новость соседу — адмиралу.

— Господин адмирал, — ехидно сказал Дог, — не думаете ли вы, что ваш тайный агент так глубоко вошел в роль местного жителя, что ему трудно из нее выйти?

— О каком агенте вы говорите? — спросил адмирал, стараясь лучше рассмотреть поле битвы, которое прятал от него большой козырек форменной фуражки.

Генерал Дог с удовольствием предложил расстроенному морскому начальнику бинокль.

— Посмотрите вот на этого! — радостно пояснил генерал, указывая на Трея, которому наконец удалось догнать сержанта со шрамом.