Набат в Диньдоне - Лев Лукьянов

— Я утверждаю, господа, — настойчиво убеждал министр, — что из любых длинных штанов можно сделать короткие. Родители школьников при этом не понесут никаких дополнительных расходов. Достаточно взять в руки ножницы и отрезать штанины.

— В моем округе у многих детей вообще нет штанов! — вдруг крикнул с места один из левых депутатов. — Они не по карману родителям!

— Демагогия! Красная пропаганда! — непостижимо быстро огрызнулся министр. — Кто не бастует, тот имеет штаны!..

Левые депутаты угрожающе зашумели. Полицейские, дремавшие у входов в зал, насторожились. Председатель палаты вскочил со своего места на возвышении и нервно затряс колокольчиком.

— Господа! Призываю к порядку! Нам еще нужно успеть обсудить размер штрафов за прогулку собак без намордников.

Зал постепенно успокоился. Министр снова принялся доказывать достоинства новой школьной формы…

Вдруг к сидевшему в ложе премьеру подошел служи тель и подал листок. Пробежав бумагу глазами, премьер попросил слово для срочного сообщения. Глава правительства просеменил к трибуне, пощелкал пальцем по микрофонам, проверяя звук, и сказал:

— Многоуважаемые депутаты! Только что Британская радиовещательная корпорация передала, что наш добрый и могущественный союзник нанес нам дружественный визит! Для этого он избрал порт Диньдон. Сейчас мне доложат, где у нас находится этот порт. А пока я предлагаю избрать делегацию для встречи гостей…

Левые депутаты снова подняли шум. Кто-то с места крикнул:

— Господин премьер, прошу объяснить, почему мы узнаем о визите гостей от иностранной радиокомпаний? В порядочных домах принято хотя бы по телефону предупреждать о том, что собираешься в гости.

— Я думаю, дорогие гости хотели сделать нам приятный сюрприз! — моментально нашелся премьер. — Поэтому они явились к нам в дом без предупреждения.

— А если бы у нас никого не было дома? — закричали откуда-то с галерки.

— У нас все дома! — веско ответил премьер. — У нас всегда все дома!

В зале засмеялись. Председатель палаты снова схватился за колокольчик и поспешил премьеру на выручку:

— Господин премьер высказался в широком смысле. Говоря о том, что у нас все дома, он вовсе не имел в виду умственные способности кабинета. Поэтому ваш смех неуместен.

Это замечание привело левых депутатов в восторг. Отразившись от безучастной стенки полицейских, смех перекинулся на правое крыло, но быстро там угас. А один из левых даже поддержал премьера:

— За такими гостями нужен глаз да глаз! И чем скорей — тем лучше. Пусть правительственная делегация немедленно отправится в этот самый Диньдон…

До окружного центра роскошные лимузины делегатов добрались довольно быстро. Небольшая городская площадь внезапно превратилась в выставку последних автомобильных новинок. Значительно хлопали дверцы машин. Блестели на солнце монокли, белоснежные воротнички и лысины. Местные жители, пораженные обилием зеркальных стекол, ярких красок, хромированных деталей, молча рассматривали важных господ. Первыми пришли в себя мальчишки. Они облепили машины и подняли отчаянный спор о цилиндрах, лошадиных силах, спидометрах и прочих верных признаках «сладкой жизни»…

Премьеру впервые довелось быть в такой глуши. И не удивительно — главы правительств в республике менялись так часто, что никто из них не успевал познакомиться со своими обязанностями, не говоря уже о знакомстве со страной. Путешествие в Диньдон явилось для премьера исключительным событием, и он на все смотрел широко открытыми глазами: кругом лежали целые груды впечатлений, вполне пригодных для мемуаров. Премьер тут же на площади придумал название первого тома — «Я и наша республика». Нет, пожалуй, лучше — «Я и моя республика».

Премьер с удовольствием улыбался легко смущавшимся крестьянкам в дешевых, добела исстиранных платьях, их суровым неулыбчивым мужьям в грубых домотканых куртках, любопытным черноглазым мальчишкам и девчонкам, смотревшим на него с немым обожанием. Так дети обычно смотрят на дорогую куклу, недосягаемую за стеклом витрины. Глава правительства был настолько умилен этими взглядами, что вытащил из кармана пачку сигарет и одарил ими ребятишек.

Разглядывая своих сограждан, премьер не заметил, как на площадь вступила длинная колонна мулов, предводительствуемая префектом округа. Иностранные дипломаты, сопровождавшие главу правительства, удивленно загудели. Подоспевший губернатор шепотом разъяснил, что дальше следовать на лимузинах опасно: машины, привыкшие со дня своего рожденья к гладкому асфальту, едва ли сумеют одолеть последние километры.

Премьер даже побелел от гнева. Этот префект-идиот выставил его на посмешище всей Европы. Ему уже рисовались аршинные газетные заголовки и неминуемый правительственный кризис.

— Чтоб завтра дорога была в порядке! — шепнул премьер губернатору и, стараясь изобразить улыбку, повернулся к недоумевающим дипломатам.

— Не удивляйтесь, господа! — сказал он. — Нам с вами, думающим о благе народа в тиши кабинетов, в мягких креслах, полезна небольшая разминка. Я хотел, чтобы наша поездка в славный град Диньдон стала бы увлекательным приключением. Вот почему, господа, вы видите перед собой этих скромных четвероногих тружеников. Да здравствует наш веселый пикник!..

Дипломаты кисло улыбались.

— Между прочим, господа, — воодушевленно присочинил премьер, — нам стоило огромных трудов в век автомобилей, экспрессов и лайнеров раздобыть этих мулов. Признаюсь, пришлось провести тотальную мобилизацию во всех зверинцах и цирках.

Это очень занятно! — вежливо согласился дуайен дипломатического корпуса. — Но мы надеемся, что в следующий раз вы не мобилизуете львов или тигров.

— Договорились, — мило улыбнулся премьер и незаметно показал префекту кулак. — Смелее, господа! Я уверен, наша искренняя любовь к доброму и великому союзнику всей свободной Европы выдержит это испытание.

В присутствии посла великой державы, решившей нанести визит в Диньдон, никто из дипломатов не осмелился подвергнуть сомнению это заявление. С кислыми физиономиями иностранцы и свита полезли на мулов. Над площадью поднялась густая пыль. Мулы, не привыкшие иметь дела с такими высокопоставленными людьми, возмущенно кричали и брыкались. Посла одной южноамериканской державы трижды поднимали с земли. Фоторепортеры, безостановочно щелкая камерами, выли от восторга.

Воспользовавшись суматохой, премьер дернул перепуганного префекта за рукав и, показав на ближайшего мула, спросил:

— С какой стороны на него садиться?

— С любой, ваше превосходительство. И держитесь, пожалуйста, за гриву…

— Завтра я вас самого возьму за гриву! — гневно пообещал премьер.

Двое дюжих молодцов из личной охраны, кряхтя, водрузили главу правительства на мула. Взявшись за уздечку, префект потащил мула к выезду с площади. Растянувшись километровой цепочкой, кавалькада двинулась к Диньдону. Пыль медленно оседала на лакированные кузова отвергнутых автомобилей.

В пути премьер не позволил сделать ни одной остановки. Он молча пил свою горькую чашу. Мул, будто нарочно, выбирал на дороге яму за ямой и, казалось, хромал на все четыре ноги. Но и свите было не легче. Смешки и шуточки кончились после первой стометровки. Кавалькада двигалась в гробовом молчании.

Путешественники, вцепившись в мулов, с надеждой смотрели вперед. Если бы сложить все богатства, которые каждый в душе сулил за то, чтобы за следующим поворотом показался этот проклятый Диньдон, то оскудевший бюджет республики моментально ожил. Но Диньдон не показывался ни за вторым, ни за пятым, ни за десятым поворотом. Диньдон появился на горизонте только через час…

Мул премьера, почуяв конец пути, словно спортсмен перед стартом, собрал последние силы и ринулся вперед. За ним бросились все остальные. Кавалькада лихо промчалась мимо обезумевших репортеров и ворвалась в город.

На площади перед башней с часами мул премьера резко затормозил, и глава правительства, перелетев через его голову, шлепнулся у ног вытянувшегося, украшенного бантом Моторолли.

— Патриотический Диньдон приветствует вас! — радостно выпалил аптекарь, предупрежденный журналистами о скором прибытии высоких гостей.

— Где здесь можно достать свинцовые примочки? — жалобно спросил премьер, не поднимаясь с земли.

— Я уже приготовил! — доверительно шепнул Моторолли. — К вашим услугам мой дом и моя аптека!

— Хочу в аптеку, — сказал премьер и закрыл один глаз. Другой уже был прикрыт огромным багровым синяком…

13

Рано утром город был разбужен мощным гулом мотора. Над башней с часами висел вертолет. Военно-воздушная стрекоза, по-видимому, старалась уцепиться за шпиль.