Моя война - Виктор Косенков

Работу судмедэкспертов и расследование негласно курировала лично я.

Никаких признаков насильственной смерти не обнаружено. Самоубийство исключалось тоже. Смерть от естественных причин. Анна просто умерла. Так сказали эксперты.

И я поверила. Потому что знала: мы не люди. Мы даже любить не умеем так, как все.

База проекта “Клон”. Киев

На тоненькой ниточке с белоснежного потолка свешивался паучок. Его сморщенную фигурку слегка покачивало ветерком, налетающим из приоткрытого окна. Паучок был единственным кусочком несовершенства на идеально ровном пространстве синтетического покрытия. Кажется, где-то говорилось, что оно обладает еще и свойствами антисекти-цида. Видимо, вранье или паучок рекламными проспектами не интересуется.

Созерцанием увлекательного мира насекомых я занималась уже около часа. Лежа на кровати, я таращилась в белое пространство, как будто ничего, кроме него, не существовало. Шевелиться не хотелось, думать и вспоминать тоже. Где-то я встречала такое определение, как остановка внутреннего диалога. Кажется, в тех текстах говорилось, что с помощью этого нехитрого приема можно добиться потрясающих эффектов. Что-то вроде расширения границ сознания и едва ли не телесный переход в какие-то другие измерения. Вполне возможно, это связано с желанием уйти от реальности, осуждаемым многими. Не пойму, что в этом постыдного. Что еще можно делать с этой паскудной реальностью, как не бежать из нее? В другие измерения. Прочь от границ, наложенных ей на сознание. На сознания всех вокруг.

Паучок покачивался на своей ниточке и не двигался. Вероятно, он как раз в этот момент тоже старался остановить внутренний диалог, чтобы совершить шаманское путешествие в нижний мир.

О чем могут думать пауки, когда они сидят в углу чуткой паутины и ждут? Терпеливо. Внимательно. Они ловят настороженными лапками каждое шевеление, любое покачивание самой маленькой ниточки не ускользает от них. Пауки просеивают мир через свою паутину, узнавая о нем все необходимое. И всего работы-то: сплести сеть. Веревочка к веревочке, ниточка к ниточке. Закрепить слюной. Тут сжать, здесь натянуть. Дальнейшее за тебя сделают другие. Можно позволить себе просто болтаться на конце нити и останавливать внутренний диалог.

Жаль все-таки, что я не паук. Я — клон. Не человек. Мне никогда не быть темной тучей, из которой ударит молния. Не идти мне по натянутому канату. И непонятно, то ли из-за того, что я никогда не буду человеком, то ли из-за того, что я никогда им не была. А значит, не имеет смысла останавливать внутренний диалог. Как я могу выйти за пределы сознания, если даже я сама не ведаю этих пределов?

Паучок на потолке дернул ей, спустился ниже, расплылся туманным пятном, меняя очертания и размерность.

— Никто не виноват, Кали, — говорил Лорд, плавая в синеватом тумане экрана, — Никто не виноват. На мне такая же часть вины, как и на тебе, как и на всех нас.

— На всех нет вины, — отвечала я, сбрасывая вещи в черную заплечную сумку. Какие-то тюбики, кремы, таблетки, использованные курительные трубки. Разные мелочи, почти мусор, которыми обрастает любое жилье.

— Нет вины на тех, кто остался прикрывать отступление, под Черным Огнем. Нет вины на тех, кто был убит, прикрывая прорыв в третьем секторе. Они и есть сама вина. Все те, кто погиб, защищая собственность корпорации.

Лорд молчит, моргает. Его лицо растеряно, а по экрану пробегают мутные полосы. В другое время я бы обязательно поинтересовалась, откуда эти помехи, что они значат. Но сейчас многое изменилось.

— Пойми, Кали, ты не должна этого делать. Более того, ты не можешь сейчас оставить отряд. Это было бы большой ошибкой. Особенно теперь, когда мы понесли потери.

— Не то ты говоришь Лорд, не то! Уж кто-кто, а ты должен понимать, что я сейчас принесу вреда больше, чем пользы. Я — порченый товар. Загубленная марка. С такими, как я, не ходят на задание. Это дурная карма, Лорд. Не стоит делать ситуацию тяжелее, чем она есть.

Я закинула в сумку свой пистолет, блок управления зарядами. За такой набор при облаве гарантирована колония строгого режима на Луне. Если, конечно, не застрелят при аресте.

Лорд тяжело вздохнул.

— Я сделал все, что мог. Уговаривать тебя я,больше не стану. Документы…

И тут меня прорвало. Такое было только несколько раз в жизни. Горький комок, сдавливающий мое горло, вдруг резко опустился, вместо вздоха вышел всхлип. Картинка размазалась, словно при переходе в боевой режим с максимальной нагрузкой.

— Но ведь я могла… Могла убить его, Лорд! И тех двоих! И всех… Неужели не в моих силах было остановить его? Этого мальчишку, этого доморощенного циника! Философ! Засранец!

Лорд подался вперед, словно хотел обнять меня. На мониторе мелькнула его рука, вся в проводках, уходящих под кожу.

— Это тоже было бы проваленным заданием, малышка. Результат никак не изменился бы…

— Да, конечно. Результат…

Я отвернулась от монитора. Глаза, наверное, будут красными.

— Но это было бы не так противно и гадко. Просто рабочая ситуация. Несчастный случай…

Лорд молчал несколько минут, давая мне время прийти в себя, и я была ему за это благодарна.

— За всю нашу историю ты вторая, кто осмелился на уход, — наконец произнес Лорд. — Первыми стали близнецы Васильевы. Их все звали Василисками. При их создании были допущены ошибки. Результатом явилась тяжелая болезнь. Они не захотели умирать среди родных. Чтобы все видели, как… В общем, не хотели. Так что ты не первая.

Я пожала плечами.

Лорд истолковал мой жест не совсем верно.

— Я не про то, Кали. Просто их уход позволил мне проработать процедуру. Теперь я знаю, что может понадобиться клону за пределами нашей организации. Это же, до определенного предела, был твой родной дом. Несмотря на твою большую практику, ты никогда по-настоящему не покидала нас.

В моем горле опять начал скапливаться комок.

— Так вот, первое, что потребуется тебе — это документы. Я подготовил самые лучшие, можешь поверить. Разрешение на оружие. Тоже не “липа”. К тому же ты получишь и само зарегистрированное оружие. Так что все твои игрушки как были незаконными и нерегистрированными, так ими и остались, не беспокойся. Деньги у тебя будут. Достаточно. На некоторое время хватит, а там разберешься. С жильем решишь сама, это не проблема сейчас. Вещи у тебя все твои личные… Что же еще? Ах, да! Права на вождение автомобиля в семи регионах Европы и трех регионах Азии. Законодательство Американского континента требует особого разрешения, продлять его…

— Я знаю. Вряд ли я соберусь в Штаты.

— Хорошо. М-да. Вот…

На экране было видно, как Лорд мается. Странные размытые блики пробегали по монитору все чаще.

— В общем, все, что надо, тебе принесет Лоск. И вот еще что, Кали…

— Я тебя слушаю.

— Поддержку — я хочу, чтобы ты поняла! — — ты получишь везде. Где бы…

— Спасибо, Лорд. Я люблю тебя. Он криво усмехнулся.

— Мы не умеем любить. Да и учиться не стоит. Бывай, малышка. Не пропадай, звони. Я отключусь. Дела…

И экран потух. В дверь тихо поскреблись.

— Да! — крикнула я.

— Можно, Темная? — в щелочку просунулось личико Лоск.

— Заходи. Ты с документами?

— С ними, — Лоск вошла, кинула на столик синий увесистый пакет, из которого тут же высунулась ребристая рукоять пистолета, и кинулась мне на шею.

Так мы молча простояли некоторое время. Мне все казалось, что я должна что-то сказать, но слова не приходили.

— Знаешь, — вдруг произнесла Лоск, — мне кажется, что нужно что-то сказать, а слов нет. Я улыбнулась.

— Жаль, что все так повернулось, — Лоск села на кровать, ее золотистые волосы тускло блеснули в свете лампы. — Сейчас всех лихорадит. Близнецы поговаривают, что тоже уйдут вместе с тобой.

— Ерунда! Они останутся. Как всегда пошумят и успокоятся. Тут их дом.

— Как и твой, — она подняла голову.

— Как и мой, — согласилась я. — И мы все защищаем его, как умеем. Правда?

— Правда.

— А теперь я должна уйти. Так я смогу лучше защитить свой дом.

Лоск промолчала.

Я достала пистолет из пакета, который она принесла. Сунула его во внутренний карман куртки. Документы и разрешение на ношение оружия удобно уместились во внешнем клапане. Так надежно и в случае чего можно быстро достать. С полицией лучше не шутить.

— Мне пора…

Мы долго шли по длинному коридору, который разделял комнаты, пока не вышли в холл. Там собрались все. С ближайшего монитора играл скулами Лорд. Близнецы имели растрепанный вид. Остальные смотрели кто куда.

“Как хоронят, — подумалось мне. — Наверное, так это и выглядит, когда умрешь. Лежишь, не в силах сдвинуться. А вокруг тебя молчание и взгляды в пол”.

— Прощайте, — неловко произнесла я. — Может быть, увидимся еще.

По толпе пробежало движение. Они сделали шаг вперед все вместе, но я не позволила процедуре прощания затянуться настолько, чтобы стать неразрывным ошейником. Я прошла через руки, через короткие объятия, чьи-то ладони скользили по моему плечу, кто-то коснулся волос, щек. Чей-то шепот проник ко мне в уши. Я не расслышала, точнее, расслышала, но сразу постаралась забыть.