Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы - Олег Черенин

Зато эти документы в количестве 130 штук попали в руки начальника отдельного информационного реферата Штаба командования корпуса (ДОК-VII) в Торуне Михала Куличковского. Воспользовавшись невменяемым состоянием Совы, Лисовский и Томашевский изъяли у него ключи от «бюро» и сейфа, передав их страховавшему операцию комиссару полиции Альфонсу Новаковскому, который и освободил сейф от документов[69].

Тот же 1923 год для польской контрразведки ознаменовался еще одним успехом, когда ей удалось внедрить своего агента, действовавшего под криптонимом «11», в агентурную сеть Абверштелле «Остпройссен». Вновь «завербованному» немцами агенту было предложено собирать информацию по стандартной военной проблематике: местам дислокации, численности, вооружению частей Войска Польского. Через «11-го» поляки начали поставлять в Абвер тщательно подготовленную дезинформацию, что способствовало укреплению его положения в агентурной сети немцев. За время своего «сотрудничества» с АСТ «Остпройссен» «11-й» смог передать полякам множество ценных сведений о структуре, кадровом составе, объектах заинтересованности германской разведки, оперировавших в регионе Польского Поморья.

В частности, по его сведениям была вскрыта активная разведывательная деятельность немцев под прикрытием кёнигсбергской фирмы «Max Bengs. Import-export», которая, имея в Польше и других европейских странах свои филиалы, использовала их для сбора интересующей Абвер информации[70].

Региональный представитель фирмы Ганс Лау, постоянное представительство которого располагалось в Сопоте на Мольткештрассе, 5, беспрепятственно передвигался во всех направлениях из зоны Вольного города и обратно для встреч со своей польской агентурой. Он выполнял функции резидента Абверштелле «Остпройссен». На него также работали как вербовщики и групповоды некие Мюллер, Бремер и Шеве.

При помощи «11-го» и других польских агентов-двойников удалось установить состав регионального аппарата Абвера в Кёнигсберге, который состоял из начальника — капитана Вальтера Вайсса, двух офицеров и нескольких подофицеров. Вспомогательную работу проводили чертежник и одна секретарь-машинистка.

На Абверштелле «Остпройссен» в Данциге работал также бывший польский полицейский из г. Липне Эдвин Зеляновский, который после своего бегства стал использоваться немцами как наводчик и вербовщик своих бывших коллег по польской полиции.

Один из руководителей германской пограничной полиции Освальд Фогель смог создать эффективно действующий агентурный аппарат в приграничных районах Польши и в зоне Вольного города. В частности, на него работали польские подкомиссары полиции Покживницкий и Хартман[71].

Ценным агентом Абверштелле «Остпройссен-Кёнигсберг» в Польше был начальник жандармерии в г. Тшеве Леон Адамчик.

В 1926 году он был завербован начальником мельдекопфа Абвера в Мариенвердере Генрихом Раухом. Профессиональные навыки и знание системы охраны польского участка границы позволяли участникам операции регулярно проводить встречи в приграничной полосе, на так называемой «зеленке». На начальном этапе сотрудничества с Абвером Адамчик выполнял чисто информационные функции, поставляя сведения о местах дислокации, состоянии польских воинских частей, их командном составе, вооружении.

Приобретенный опыт позволил ему через некоторое время проводить и вербовочную деятельность в интересах германской разведки. Так, он провел успешные вербовки сотрудника штаба корпуса в г. Торуне подпоручика Выборского и неизвестного сержанта из штаба корпуса в Варшаве, представивших в Абвер много ценных информационных сообщений и документов, доступных им лично. Ценность передаваемых в Абвер материалов значительно возросла, когда сержанту удалось сделать копию ключа от сейфа своего начальника.

С изымаемых документов делались фотокопии, которые Адамчик и передавал Рауху в ходе личных встреч либо через тайники.

Все это время сам Адамчик оставался для германской разведки самостоятельным ценным источником информации, особенно после его перехода в Корпус пограничной охраны, где он по роду своей деятельности получил доступ к материалам польской приграничной разведки: данные на польскую агентуру, действовавшую на территории Восточной Пруссии и в Данциге, ход проводимых поляками разведывательных операций, характеристики их участников и т. д.[72].

Значение для Абвера агентурной группы Адамчика еще больше возросло в 1933–1934 годах, когда через руки сержанта начали проходить мобилизационные документы штаба корпуса, позволявшие германским специалистам изучить планы польского командования в случае начала боевых действий.

Работа Адамчика и его группы на Абвер не была вскрыта польской контрразведкой, что может свидетельствовать о высоком профессионализме участников и адекватных мерах по обеспечению безопасности операции. Только в годы войны предательство Адамчика было установлено польскими подпольщиками, и он был ликвидирован.

В мае 1932 года прямо на улице к служащему немецкой полиции в Данциге обратился неизвестный и попросил проводить его к руководителю местного разведаппарата Абвера Оскару Райле, исполнявшему в то время обязанности заместителя начальника данцигской полиции. В ходе состоявшейся встречи неизвестный представился как офицер Войска Польского по фамилии Герасимович и объяснил свою инициативу желанием предложить себя в качестве германского агента, располагающего большими возможностями по добыванию интересующей Абвер информации. Он заявил, что за постоянное жалованье в 2400 злотых в месяц и отдельно выплачиваемые премиальные за наиболее ценные материалы он готов выполнять задания Абвера по предоставлению сведений о польских вооруженных силах. Райле, к которому майор Жихонь регулярно направлял ложных «инициативников», решил не искушать судьбу в очередной раз и под благовидным предлогом отказался от услуг польского офицера. Обстоятельный доклад о встрече с поляком Райле направил своему руководству в Абверштелле «Остпройссен». Полученные сведения там решено было использовать для изучения Герасимовича как возможного кандидата на вербовку.

Через агентурные возможности кёнигсбергского аппарата Абвера было установлено, что Герасимович действительно в прошлом был офицером уланского полка, дислоцированного в Познани. За проступки, несовместимые с честью польского дворянина, выразившиеся в присвоении крупных денежных сумм из кассы взаимопомощи, он был уволен из Войска Польского и, переселившись в Варшаву, влачил жалкое существование. Польская агентура Абвера смогла раздобыть адрес Герасимовича, куда и было направлено несколько писем с предложением продолжить встречи с представителями германской разведки в Данциге. На очередных встречах поляк сообщил много полезных для Абвера сведений о состоянии польских вооруженных сил, что и предопределило решение ответственного за операцию Ганса Горачека продолжить постоянное сотрудничество с Герасимовичем как агентом. Ему был присвоен агентурный псевдоним «Гапке»[73].

Представляемые поляком сведения быстро теряли для германской разведки свою значимость по причине «оторванности» агента от первоисточников и, соответственно, процессов, происходивших в войсках. Руководство Абверштелле, убедившееся к тому времени в искренности своего агента «Гапке», решило использовать его в качестве «наводчика» и «разработчика» потенциальных кандидатов на вербовку из числа польских военнослужащих.

Первая крупная вербовочная разработка Герасимовича была успешно завершена в 1935 году, когда к сотрудничеству с Абвером был привлечен его бывший сослуживец по 7-му уланскому полку подполковник Юзеф К., также находившийся в трудной финансовой ситуации. Сложность разработки заключалась в том, что мотивы, которыми руководствовались ее участники с двух сторон, были диаметрально противоположными. Если Юзеф К. стремился к разовому решению своих материальных проблем путем продажи нескольких ценных для Абвера документов, то сотрудники последнего были заинтересованы в долговременном, постоянном сотрудничестве, исключавшем своеобразный «диктат» со стороны своего агента в выборочном характере передаваемых материалов. Все мастерство вербовщика и было направлено на то, чтобы убедить кандидата в целесообразности его постоянной связи с германской разведкой. Видно, совокупность факторов была благоприятна для последней, и Абвер сумел заполучить нового ценного источника информации под псевдонимом «Ковалевский», который через некоторое время был напрямую выведен на Ганса Горачека.

Наиболее крупного успеха в качестве агента-вербовщика Герасимович достиг, когда им был завербован офицер Главного штаба Войска Польского, до сих пор скрытый под псевдонимом «Марковский». На первых же встречах с Гансом Горачеком польский офицер представил такие сведения, что вопрос о его информационных возможностях и «честных мотивах» в работе на германскую разведку был автоматически снят. Путем этой вербовки Абверу стала доступна документация оперативного характера, исходившая из штаба польской армии под командованием генерала Владислава Бортновского. В частности, наиболее высокую оценку специалистов-аналитиков в Берлине получили документы о структуре, местах дислокации, оперативных планах использования армии в случае начала военных действий. Всего за время сотрудничества с германской разведкой Герасимович получил 145 000 злотых — огромную по тем временам сумму[74].