Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение - Николай Мороз

– Вон и бараны твои побежали, – брякнул дед. Егор оторвал взгляд от экрана и подошел к окну.

– Не мои, – отозвался он. Старик умолк, из динамиков телевизора неслись крики вперемешку со стрельбой.

– Петька звонил? – спросил Егор, чтобы не молчать.

– Да, да, звонил, – оживился Иван Михайлович, – вчера и сегодня утром. Офис у них не работает, их за свой счет отпустили. Как ты думаешь, это надолго?

– Откуда же я знаю? – удивился Егор. – Может, на неделю, может, на две. Ничего, отдохнет твой Петька…

– Да я не про отпуск, – перебил Егора дед, – про все это…

Ответить было нечего, и Егор снова уставился на клумбу с роскошными розовыми и белыми астрами. Старик побегал по комнате и снова заговорил, обращаясь к спине собеседника:

– Я в девяносто первом в Москве работал и двадцатого августа повез свою знакомую иностранку в Шереметьево. Она была в панике и все успокоительные пила – так ей страшно у нас было. Едем, значит, а навстречу нам по Ленинградке танки идут, в «Шарике» давка, но улететь можно было. Специально подошел тогда к кассе, уточнил – билеты продавались. Я к чему это говорю, – с деланым, нездоровым воодушевлением продолжил дед, – Россия не Тунис и не Египет. ВВ, армия и менты размажут любителей пострелять в считаные дни, а значит, достаточно пересидеть самый максимум, неделю-другую, и стрельба прекратится. Я так думаю, – выдохнул он и умолк.

– Ну, да. Наверное, примерно так же рассуждал средний класс в России в феврале семнадцатого года, – ответил Егор, – а вообще на девяносто третий похоже. Очень. Словно на восемнадцать лет назад провалились. Только… – он не договорил, хозяин дома перебил его:

– Точно, в девяносто третьем то же самое было, и ничего, обошлось все. Да ты, наверное, и не помнишь.

– Почему, помню, – Егор отвернулся от окна, посмотрел на взъерошенного деда, потом на экран телевизора, – я тогда школу спецом прогулял, чтобы прямую трансляцию по CNN посмотреть, репортаж по всем каналам показывали. И в Москву поехать собирался, чтобы танки поближе рассмотреть. Хорошо, что не поехал, а то лежал бы уже под травкой с простреленной головой, как отец.

Снова стало тихо, на экране от неразделенной любви страдала блондинка с силиконовым бюстом, Егор взял пульт и принялся переключать каналы.

– Серега тогда не в ненужном месте в ненужное время оказался, – заговорил Иван Михайлович, – его же у Белого дома тогда?

– Да, у метро «Баррикадная». Я потом туда ездил, место это нашел, где их машина стояла, – Егор, не отрываясь, смотрел сериал, – а через полгода мать извещение получила, что командиру отдельного гвардейского разведывательного батальона мотострелковой дивизии полковнику Архипову посмертно присвоено звание «Герой Российской Федерации».

Смотреть на загримированные с неестественными гримасами рожи было невмоготу, и Егор выключил телевизор. В комнате стало тихо, так тихо, что слышался стук дождя по подоконникам.

– Помню, – Иван Михайлович забрал у Егора пульт и сел рядом за столом, – его ведь одним выстрелом вроде?

– Да, он из машины выскочил, чтобы раненому до укрытия добраться помочь, тут их обоих и порешили. Мне потом сослуживцы отца рассказывали, что никто так ничего и не понял. Один говорит – свои же, из-за несогласованности действий командования. О местах дислокации частей других ведомств их не уведомляли, не была связь между подразделениями организована, – воспоминание не ранило, и Егор говорил о гибели отца спокойно, даже отстраненно. То ли времени много прошло, то ли все пережитое после взяло верх над старыми, полудетскими еще эмоциями, то ли то и другое сразу. Поэтому он легко вспомнил и поведал перепуганному и ошарашенному старику все подробности давней трагедии: – Другой говорил, что это снайпер работал. Потом узнали, что пули, которыми были застрелены жертвы снайперов, такого калибра, которого не было на вооружении ни у армии, ни у милиции.

– А кто же тогда стрелял? – решился задать вопрос Иван Михайлович.

– Не знаю. Инопланетяне, наверное, – Егор поднялся со стула и направился к двери, – ему лет тогда было так же, как мне сейчас, не намного больше. Пойду, у меня еще дел полно.

Старик бормотал что-то вслед, провожая Егора до дыры в заборе. Егор послонялся по участку, загнал велосипед в сарай, заглянул в баню. Дел-то и нет никаких, наврал он старику, чтобы поскорее разговор свернуть. И дождь, как назло, закончился. И от тишины жутко, хоть бы псина голос подала, так нет, молчит, когда не надо. Радио бы послушать, а оно в квартире осталось… В квартире. Егор направился к дому, переоделся, взял деньги и на всякий случай положил в карман рюкзака свои документы. В Москве ЧП, а что здесь, поблизости, пока неизвестно. Но людей в форме лучше лишний раз не злить, нервы у них сейчас и так ни к черту.

– В город съезжу, – сообщил Егор выглянувшему на стук калитки Ивану Михайловичу, – из дома заберу кое-что и сразу назад.

– В аптеку зайди, – попросил старик, – от давления что-нибудь возьми.

– Хорошо, – согласился Егор и зашагал мимо обитаемых и заброшенных домов к пруду и дальше, через кладбище к остановке. Маршрутку он ждать не стал, попутка нашлась через десять минут. В компании не совсем трезвых рыбаков, возвращавшихся домой без улова, Егор добрался до города за пятнадцать минут. По дороге он все прислушивался к звукам, доносившимся из магнитолы, но за смехом и криками толком разобрать ничего не смог. Выскочил из «Нивы» на перекрестке перед светофором и рванул было к дому, но вспомнил про аптеку и двинул в другую сторону, к вокзалу. Там самое большое в городе скопище торговых центров, магазинчиков, палаток и прочих подобных очагов «культуры». И аптек среди них штук пять, не меньше, там и от давления средства найдутся, и от головы, и от сердца. Но первым делом продуктовый магазин надо посетить, не проходить же мимо, раз тут оказался.

Очередь перед входом волновалась, кто-то тянулся на носках вверх, кто-то стоял неподвижно или переговаривался с соседями. Егор постоял с минуту, присматриваясь к обстановке, и спросил мелкого насупленного мужичка с клетчатой кошелкой в руках:

– Что тут у вас? Почему не заходите?

– Закрыто, – сиплым голосом ответил тот, – полтора часа уже ждем.

Вот она, первая ласточка. Прилетела, подлая. Ушлые торгаши быстро сообразили, в чем дело, и сейчас переписывают ценники, и в какую сторону изменится стоимость продуктов, сообразить совсем не трудно. Егор протолкался через толпу и грохнул кулаком по металлической створке.

– Закрыто, закрыто! – дверь чуть приоткрылась, из щели смотрел недовольный, сильно помятый мужик в черной форме чоповца. – Валите, а то…

Договорить он не успел – Егор сгреб его за воротник и прижал щекой к стеклу.

– Учет? Инвентаризация остатков? – негромко спросил он и чуть сильнее сдавил ворот на шее охранника. Тот закашлялся, вытаращил глаза и хрипло зашептал в ответ:

– Да почем я знаю! С утра открылись, как обычно, а через час велели двери закрыть. Я ж просто охранник, – умоляюще смотрел он на Егора.

Он оттолкнул охранника назад, и тот, смешно взмахнув руками, улетел к другой двери. Та оказалась на фотоэлементах, услужливо открылась сама, и чоповец приземлился на задницу.

– Сволочи, – выругался кто-то за спиной, толпа начала расходиться, и Егор пошел следом за людьми. Он не торопился, шел медленно, осматриваясь по сторонам. Народу вокруг было слишком много, толпы людей бесцельно бродили из конца в конец привокзальной площади. И ни одного полицейского вокруг, ни одной патрульной машины. Или это у них в порядке вещей, когда сотни человек мечутся по ограниченному пространству в поисках еды и воды? И прочего, необходимого человеку для удовлетворения естественных потребностей. И все до единого магазинчика и мелкой лавчонки закрыты. Все, можно уходить, ловить здесь нечего. В аптеку тоже соваться бессмысленно, но это как раз ерунда, его запасов хватит на троих… Зато банк под охраной, на высоком крыльце перед закрытыми дверями привалились к стене два вооруженных полицая в брониках и шлемах.

Впереди и справа раздался резкий короткий крик, звон, и эти звуки произвели на толпу странное воздействие – почти спокойные, неторопливо проходившие мимо по своим делам люди вдруг словно очнулись от сна. Они дружно рванули в разные стороны, послышались крики, угрозы, где-то заплакал ребенок. Егор успел отскочить в сторону, к решетке ограды и убраться с пути толпы. Он постоял так немного, подпрыгнул, ухватился за край ажурной решетки и оказался над толпой. Все понятно – «инвентаризация» завершена, и кое-какие магазины уже открылись, но обычно полностью распахнутые двери теперь ограничились одной чуть приоткрытой створкой. Егор спрыгнул на асфальт и направился к одной из мелких лавочек, рядом уже собралась небольшая толпа. Через приоткрытую дверь выглядывала продавец в синем халате, высматривала что-то в зажатом в руке листке бумаги.