Тайная история Изабеллы Баварской - Маркиз де Сад

смертью. Словом, она очень надеялась, что устроенный ею в лесу спектакль будет стоить Карлу жизни. Узнав, что король остался жив, она немедленно сообщила об этом герцогу Орлеанскому, и тот, желая ее утешить, убедил ее, что поддерживать короля в состоянии легкого безумия для них даже выгоднее, ибо в таком случае на него легко можно повлиять; следить же за действиями дядьев для них труда не составит. Так завершилась новая интрига Изабеллы.

Обладала ли королева средствами поддерживать супруга в нужном для нее состоянии? Разумеется, средства у нее имелись. Вспомните, мы уже говорили вам об этом; и как ни тяжело в это поверить, но приходится признать, что она прекрасно знала о слабоумии короля; именно поэтому она возлагала надежды на призрака, костюм которого сделали по ее приказу верные ей умельцы.

Фарс с призраком придумали двое: Изабелла и Орлеан. И чтобы никто в этом не усомнился, мы приведем вам убедительные доказательства.

Новость о безумии короля взволновала всю Францию. Несмотря на неумение Карла держать в руках бразды правления, народ любил своего монарха, ибо тот никогда не пытался обмануть его; народ всегда отделял его слабости от его благородства и, оплакивая слабости, воздавал должное благородству: такова истинная душа французов! Любя и почитая своих монархов, они всегда готовы забыть об их недостатках, дабы прославлять их добродетели.

Но после происшествия в лесу в стране фактически стали править два дяди короля; прошлым фаворитам пришлось немедленно удалиться от двора.

Защищать Клиссона с оружием в руках никто более не собирался, и королева решила как можно скорее расправиться с ним.

Между Орлеаном и принцами встал вопрос о дележе власти. Принцы передали Совету право решить, будут править они или же Людовик; впрочем, молодость герцога Орлеанского казалась им достаточно веской причиной, чтобы его не допустили к кормилу власти.

Историки убеждают нас, что Клиссон рассчитывал на защиту и дружбу герцога Орлеанского, и мы обязаны объяснить почему; иначе те, кто не верит нашему рассказу, смогут обвинить нас во лжи.

Как могло случиться, что враг королевы, Клиссон, стал другом ее любовника? Объясняем: герцог Орлеанский притворялся, называя Клиссона другом; с помощью этой уловки герцог, поощряемый Изабеллой, замаскировал их гнусный замысел погубить коннетабля. А если бы покушение вновь сорвалось, любовники притворились бы, что они, напротив, защищали Клиссона.

Пока погубить коннетабля не удавалось, они делали вид, что дорожат его дружбой, но сами только и ждали удобного случая, чтобы покончить с ним.

Разве могли враги коннетабля не воспользоваться обстоятельствами, столь удачно сложившимися в их пользу? О войне в Бретани все забыли, двор перестал роптать против поборов на бессмысленный поход, никто не преследовал убийц коннетабля, значит, пора наконец уничтожить внушавшую всем страх гидру! Возвышение Клиссона всегда вызывало недовольство у принцев, и они решили, что пришла пора от него избавиться.

Коннетабль прибыл во дворец Артуа получить распоряжения от герцога Бургундского. Его тайные враги в сборе, его смерть предрешена; осталось организовать судебный процесс.

— Клиссон, — заявил герцог Бургундский, — вам не следовало вмешиваться в дела правления; теперь вам предстоит ответить за свою ошибку; полагаю, вряд ли вы сумеете объяснить, откуда у вас столь огромные богатства.

Клиссон удалился, оставив вопрос без ответа; только добравшись до дому, он осознал, какая опасность ему угрожает. Почитая герцога Орлеанского своим другом, он попытался заручиться его поддержкой, но Людовик, дабы не встречаться с ним, отправился в Крей к своему брату-королю. Видя, что остался в одиночестве, Клиссон бежит из собственного дома через потайную дверь, добирается до Монлери, где стоит один из его замков, и там узнает, что отдан приказ задержать его. Он бежит к себе в Бретань, где сразу несколько крепостей готовы предложить ему убежище. Следом в провинцию прибывают посланцы парламента — задержать Клиссона и доставить его в суд, однако найти коннетабля им не удается. Впрочем, королеве только этого и надо: у нее свой расчет.

— Если он явится, — размышляла она, — король, который по-прежнему любит коннетабля, помилует его; если же приговор вынесут заочно, он погиб.

О, кто еще из женщин сумел столь тонко постичь искусство губить врагов?

Коварная женщина быстро поняла, что, если Клиссон предстанет перед судом, его обвинят в преступлениях, не находящихся в компетенции обычного правосудия, и поэтому решать его участь станет король. И чтобы наверняка погубить его, она добилась приказа о его аресте; в составленном на скорую руку приказе написали, что коннетабль лжец, предатель, злоумышленник и строит козни против властей. Несчастного приговорили к штрафу в сто тысяч марок серебром и лишили должности, передав ее зятю герцога Беррийского Филиппу д’Артуа. Гонцы, отправленные в Бретань забрать у обвиняемого меч коннетабля, до Клиссона не добрались; коннетабль же, не получив уведомления ни об отставке, ни о приказе отобрать у него меч, узнал о назначении нового коннетабля и выразил протест против столь наглой узурпации. Протест, впрочем, остался без внимания.

Настал черед разъяснить политику, проводимую Изабеллой и Орлеаном.

Когда король готовился к войне в Бретани, Орлеан заверил Клиссона в своей поддержке и покровительстве. Но как мог он, принадлежа к партии ненавистников коннетабля, предлагать тому свои услуги и оказывать поддержку?

Пролить свет в этом лабиринте могут только протоколы допроса Буа-Бурдона. Любовник спрашивал об этом королеву, и та ему ответила:

— Милый мой друг, ты еще новичок в политике; знай, самый лучший способ погубить человека — сделать вид, что ты готов быть ему полезным. Людовик лгал, обещая Клиссону свою поддержку; мы оба желаем смерти коннетабля, потому что доверие, которым он пользуется у короля, представляет опасность для нас обоих. Мы способствовали его побегу, и мы же продиктовали приказ о его аресте, который его погубит.

Услыхав ответ королевы, фаворит вздрогнул и удалился, не сказав ни слова.

Здоровье короля оставляло желать лучшего. Тем не менее его величество присутствовал на ложе правосудия, как именовалось торжественное заседание парламента, и способствовал выработке мер для предупреждения хаоса, грозившего стране в случае, если трон внезапно окажется свободным.

Согласно эдикту Карла V, для наследников трона Франции совершеннолетие наступало в четырнадцать лет; и опеку над малолетним дофином поручили королеве, герцогам Беррийскому, Бургундскому, Бурбонскому и Людвигу Баварскому, брату королевы. Опекуны получали право пользоваться доходами с герцогства Нормандского, с Парижа и виконтства Парижского, а также с бальяжей Санлис и Мелен. Вместе с опекунами за дофина нес ответственность специальный Совет, состоявший из трех прелатов, шести дворян и трех клириков. Совет создали на случай, если после смерти государя королева решит вновь вступить в брак и, как следствие, лишится права