Тайная история Изабеллы Баварской - Маркиз де Сад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В результате раскола вельможи, вместо того чтобы пользоваться благами всеобщего мира, принялись исподволь раздувать пожар раздора, дабы, благодаря смуте, обогатиться за счет друг друга.
Верный слуга короля и, следовательно, заклятый враг Изабеллы, коннетабль не сумел заставить герцога Бретонского, сердцем и душой преданного англичанам, соблюдать взятые им на себя обязательства. Герцог оказался в стане королевы, прекрасно относившейся к любым врагам королевства, лишь бы те открывали перед ней свои сундуки. И не важно, жаждали ли они войны или, напротив, войны не хотели.
В Ренн отправили депутацию, но посланцы французского короля быстро поняли, что герцог водит их за нос; похоже, Бретонец был уверен, что грядущие события, известные пока ему одному, вскоре освободят его от принятых на себя обязательств.
Напомним, недавно герцог сыграл с коннетаблем дурную шутку, а затем, вынужденный вернуть выкуп, полученный от коннетабля, обложил жителей Бретани новыми податями, дабы возместить ущерб, нанесенный его казне.
Небезызвестный маркиз де Краон, о гнусном предательстве которого мы уже упомянули, играл при дворе довольно важную роль. Друг и конфидент герцога Орлеанского, осведомленный о его нежных отношениях с королевой, он исполнял при герцоге ту же роль, которую Буа-Бурдон исполнял при Изабелле: только эти двое были в курсе тайных интриг королевы и Орлеана. Состоя в родстве с герцогом Бретонским, заклятым врагом коннетабля, маркиз де Краон примкнул к партии Изабеллы, и ради него королева пообещала герцогу Бретонскому оказывать поддержку всем его предприятиям. Заинтересованный в сохранении тайны обоих любовников, Краон тем не менее предал их и рассказал обо всем Валентине Миланской, позабыв о том, что предательство зачастую грозит опасностью для самого предателя. Впрочем, в этом случае нам необходимо кое-что разъяснить.
Между герцогом, Изабеллой и герцогиней Орлеанской существовал преступный сговор, гнусный по сути своей, однако предостерегавший Орлеана и королеву от нескромности недоброжелателей. Карл имел ту же слабость, что и герцог Орлеанский: герцог любил жену брата, Карл любил свою невестку. Изабелла охотно уступила своего супруга Валентине — при условии, что та уступит ей своего. И все устроилось как нельзя лучше; не догадываясь о сговоре, без сомнения возмутившем бы его, Карл был вполне удовлетворен ценой, которую враги заставили его заплатить за счастье.
Таким образом, нескромные речи маркиза де Краона никого не трогали, ибо ничего нового он не сообщал, тем не менее они снискали ему неприязнь Изабеллы и двух других участников сговора, решивших отомстить болтуну. Предлог нашелся без труда, ибо вел себя Краон вызывающе. Попав в немилость, беззастенчивый маркиз бежал во владения герцога Бретонского, вести переговоры с которым ему недавно доверила королева, и попросил там пристанища. Узнав об опале Краона, герцог не стал посвящать беглеца в свои замыслы, однако, убедившись, что тот готов содействовать ему в осуществлении мести коннетаблю, внушил ему, что причиной всех его несчастий является исключительно Клиссон; маркиз поверил, и скоро мы узнаем, к чему это привело.
В конце концов герцог придумал, как натравить друг на друга двух могущественных врагов как королевы и герцога Орлеанского, так и его самого, а также заронить в душу несчастного маркиза надежду вернуть былое расположение властей предержащих. Втайне проводя свою политику, герцог придумал способ, как примирить Краона с королевой, но не раньше чем ему это будет выгодно; одновременно он хотел сохранить в лице маркиза союзника, на чей ум всегда можно положиться. Королева вполне могла простить маркиза, ибо своими откровениями он никому не навредил, тем более что вскоре он сослужил им всем службу, подняв руку на Клиссона, врага гораздо более опасного, чем он сам.
Переговоры происходили в Туре, во время встречи короля с герцогом Бретонским, куда вскоре поспешила Изабелла: ей не терпелось увидеть герцога.
На встречу коннетабль явился в кричащем костюме, очень похожем на тот, в котором, демонстрируя всем свое богатство, прибыл герцог Бретонский. Королева, выступавшая посредницей, на самом деле активно помогала герцогу, полагая в дальнейшем использовать его для своих честолюбивых замыслов.
Во время этой встречи герцог Бретонский помирил ее с Краоном, а Изабелла устроила его брак с одной из своих дочерей, заключив сей коварный альянс с единственной целью — придать сторонникам Англии еще больше блеска; Франция оказалась связанной брачными узами с принцем, охотно служившим ее врагам. После заключения брака все разъехались по своим владениям.
Герцог Бретонский не торопился возвращаться в Ренн; подстрекаемый Изабеллой, он только и думал, как бы нарушить обещания, данные своему монарху.
По возвращении из поездки король почувствовал первые симптомы безумия. Если бы для его лечения использовали иные средства, нежели те, что были применены к нему, возможно, тяжелых последствий удалось бы избежать; к несчастью, мало кто стремился доподлинно исцелить его; имея причины не столько остановить болезнь, сколько усугубить ее, его лечили исключительно празднествами и развлечениями, которые устраивали те, кто разжигал смуты.
Долгое время подозревали, что королева давала вдыхать или глотать государю особые порошки, составленные специально для нее итальянскими монахами, некоторое время назад выписанными ко двору за большие деньги. После приема этих порошков состояние короля — в зависимости от нужд Изабеллы — менялось то в худшую, то в лучшую сторону.
Но разве можно по своему усмотрению оказывать влияние на человеческий разум?
Если причины болезни известны, если ее можно исцелить, значит, ее можно и вызвать; если есть яды, способные лишить человека физических возможностей, почему яды, обладающие иным составом, не могут отрицательно повлиять на его умственные способности? Разве умственные способности не имеют физическую природу, не являются продолжением способностей телесных? Разве не доказано, что все способности человека теснейшим образом связаны друг с другом? Разве состояние души больного человека не отличается от состояния души здорового? Разве душа может существовать без теснейшей связи с телом? Иначе говоря, разве духовные способности не являются одновременно и способностями физическими? Если яд может изъязвить мягкую перегородку желудка, значит, он может поразить и мозг, став причиной безумия. А если вредоносное воздействие зависит только от природы яда, кто поручится, что поиски ботаников не помогут нам изготовить как один яд, так и другой? Однако всегда следует помнить о том, сколь часто мы заблуждаемся в наших предположениях, а заблуждения, как известно, приводят к ложным выводам. Можно ли наши нравственные качества приравнять к качествам физическим? Усомнившись в этом, мы вновь вернемся в темные века, сумерки коих, к счастью для нас, уже рассеялись;
