Расскажите это птичкам - Джеймс Чейз

Через некоторое время она смутно осознала, что ее несут вниз по лестнице, завернутую в одеяло… лестница была до того узкая и крутая, что, казалось, она обязательно выпадет из насилок. Через некоторое время она оказалась в госпитале и пролежала в палате десять дней. И в каждый из этих дней к ней приходил Барлоу, сидел около ее постели и не произносил ни слова. Она была настолько слаба, что приняла его… душевнобольного… и была благодарна за то, что он вытащил ее из могилы. Но все эти долгие дни она думала о Джерри Хогане: где он, как живет, с кем спит и не нуждается ли в деньгах.

Однажды утром она проснулась и почувствовала, что совершенно здорова. Лишь одна мысль не давала ей покоя: как можно скорее покинуть госпиталь. Но стоило ей представить свою жалкую промерзшую квартиру, где в оконные и дверные щели задувает ветер, как ей становилось плохо.

Как и во все предыдущие дни, вечером в ее палате появился Барлоу. На сей раз они поговорили.

– Я была ужасно больна, – сказала она. – Я ничего о вас не знаю… и все же, почему вы так добры ко мне?

– Дело не в доброте, – тихо, но проникновенно сказал он и так взглянул на Мэг, что та испуганно съежилась под одеялом. – Мы люди одного сорта и оба одиноки. У меня есть дом, сад и престижная работа. Недавно я лишился матери. Я хочу жениться на вас. Как вы смотрите на мое предложение?

И она сказала то, о чем впоследствии жалела не раз. Но в тот момент, подумав о будущем, которое ее ждет, если она так и останется одна, Мэг не колебалась ни мгновения. К тому же она рассматривала брак как одно из средств достижения благополучия. Ну а если не сладится… что ж, женщина всегда имеет право развестись. И она сказала «да».

Они поженились по специальной лицензии через неделю после того, как Мэг выписалась из госпиталя. Отдельно стоящий коттедж и сад, подобного которому она не видела в жизни, вызвали у нее неподдельный интерес, и она надеялась, что сможет быть здесь счастлива, но вскоре горько разочаровалась.

Все время она с содроганием вспоминала ту первую и единственную брачную ночь, которую они провели вместе. Кончилось все тем, что ей удалось запереться в свободной спальне, а Барлоу, стоя на коленях в коридоре, скребся в дверь. Она с горечью поняла, что имела несчастье выйти замуж за психически ненормального человека. Таких ей уже приходилось встречать, когда она работала на улицах Голливуда.

Она знала, что достаточно сурова и безжалостна, чтобы всегда одерживать верх над этим тщедушным и больным человечком. Они начали жить каждый своей жизнью. А потом, несколько месяцев спустя, случайно оказавшись в Бренте, она столкнулась с Моряком Хоганом.

При виде его знакомого до мельчайшей черты лица сердце остановилось у нее в груди. Не прошло и получаса, как они лежали в постели в маленькой двухкомнатной квартирке, которую снимал Хоган. Там же она рассказала ему о Барлоу.

Они начали регулярно встречаться и постепенно, день ото дня – после того как Хоган удовлетворял свою животную страсть, – они все чаще и чаще задумывались о том, что именно Барлоу сможет принести деньги, которые так им были нужны.

Хоган был знаком с одним страховым агентом, а Мэг пришла в голову идея застраховать жизнь мужа. Уже потом, сообща, они разработали план убийства.

И вот сейчас, находясь под действием выпитого виски, сидя на диване и глядя на языки пламени, танцующие в камине, Мэг поняла, что, если она не придумает что-нибудь, она снова потеряет Хогана. Она так и сидела, зажав кулачки между колен, и думала, думала, думала… Сердце то замирало, то вновь принималось стучать с удвоенной силой. Одна мысль о том, что ей снова придется жить без своего грубого, жестокого сутенера, казалась ей невыносимой.

Глава 6

Некоторое время Барлоу стоял у двери спальни и напряженно прислушивался. Было половина десятого воскресного вечера. На первом этаже Мэг смотрела какую-то телевизионную передачу. Когда он сказал, что устал и хочет лечь пораньше, она лишь безразлично пожала плечами.

Поняв, что жена поглощена происходящим на экране, Барлоу открыл сервант, взял белую купальную шапочку, резиновые подушечки, затем, злорадно улыбнувшись, открыл деревянный ящичек, вытащил револьвер 38-го калибра и, зарядив оружие, опустил в карман.

На цыпочках он вышел из спальни, запер дверь, тихо спустился по лестнице, задержался у двери гостиной, затем, подобно тени, выскользнул из дома в душную атмосферу ночи.

Он не рискнул воспользоваться машиной, опасаясь, что Мэг может услышать шум двигателя, и отправился пешком к Глин-Хилл, еще одному уединенному месту, которое облюбовали парочки для греховных любовных утех.

Он прибыл на безлесую вершину холма, который возвышался над Прютауном, около половины одиннадцатого. Двигаясь, подобно черному гигантскому крабу, Барлоу прополз несколько ярдов и затаился под кустом.

Под деревьями стоял лишь один автомобиль. Было слишком рано для подобного рода развлечений. Через час здесь будет несколько автомобилей.

Из машины доносились приглушенные звуки музыки. Убедившись, что в этом уединенном месте, кроме парочки в автомобиле и него, никого нет, Барлоу снял шляпу, натянул купальную шапочку и вновь водрузил шляпу на место. Затем сунул резиновые подушечки за щеки и, вытащив револьвер, двинулся к машине.

Сердце его готово было выскочить из груди, воздух с хрипом врывался в легкие, но он не обращал на это внимания. Сегодня он не будет зрителем в этом спектакле… нет, он станет главным героем, а это совершенно изменит финальную сцену.

Утром в понедельник, когда Энсон уже совсем было собрался отправиться в Прютаун, зазвонил телефон.

Трубку сняла Анна и сказала:

– Да, он здесь, кто его спрашивает? – Повернувшись к Энсону, она с недоумением произнесла: – Вас спрашивает какая-то миссис Томпсон. – Не дожидаясь его реакции, она переключила тумблер селектора.

Энсон нетерпеливо схватил трубку.

– Да. Это Джон Энсон.

– Джон… Это я.

Шокированный Энсон с ужасом узнал голос Мэг. Он украдкой бросил взгляд на Анну, которая в этот момент вставляла очередной лист в каретку пишущей машинки.

– Я весь внимание, миссис Томпсон.

– Как бы нам встретиться сегодня вечером? Кое-что произошло.

– Нет проблем, миссис Томпсон, – ответил Энсон, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Благодарю, что не забыли меня.

Он положил трубку.

Так как Анна не обратила на звонок никакого внимания, ему даже не пришлось врать ей. Торопливо собрав бумаги, он сложил их в верхний ящик стола. Затем, сказав Анне, что появится в офисе лишь на следующее утро, Энсон направился к машине.

В течение дня он думал только о том, что же такое могло произойти, если Мэг позвонила в офис. Отправившись на ленч в ресторан отеля «Мальборо», он остановился, чтобы купить лосьон после бритья. Когда он уже расплачивался, женщина, вошедшая следом за ним, сказала:

– Привет, Джонни… давненько не виделись.

Резко развернувшись, Энсон в замешательстве обнаружил, что рядом с ним стоит Фэй Лаули, услугами которой он пользовался до того, как познакомился с Мэг.

Ее распущенность когда-то привлекала Энсона, но сейчас, глядя на эту размалеванную бабу, он был поражен, как мог потратить на нее столько времени.

– Привет, Фэй, – равнодушно сказал он, глядя сквозь нее. – Извини, но у меня совершенно нет времени.

– А как насчет вечера, Джонни? – спросила Фэй, глядя на него в упор. В ее глазах был холодный вызов.

Он заставил себя улыбнуться.

– Увы, чувствую, ничего не получится. Но когда я буду здесь в следующий раз, обязательно позвоню.

Он уже хотел пройти мимо нее, но она схватила его за локоть.

– Но ты хотя бы не забыл обо мне? – Откровенный вызов в ее глазах напугал его. – Ведь мы встречались раньше… раз в неделю… вспоминаешь?

Разозлившись, он выдернул руку.

– Не будем обострять ситуацию, Фэй. У меня действительно много дел.

Не оглядываясь, он почти бегом направился к машине. Капли пота выступили на лбу, неясная тревога заставляла сердце биться быстрее.

Подъехав к отелю и поставив машину на стоянку, Энсон вошел в ресторан, где уже находился Гарри Дэвис, занимающийся куплей-продажей нефти и газа.

Дэвис, толстый коротышка средних лет, обладал редким талантом нравиться буквально всем, в том числе и Энсону. Но сейчас, занятый мыслями о том, что могло случиться у Мэг, он бы предпочел поесть в одиночестве.

Понимая, что выбора у него нет, Энсон уселся за столик к Дэвису и сделал заказ. В ожидании официанта они поговорили о делах. Затем, с аппетитом поглощая отменный гороховый суп, они перешли на местные сплетни. И только когда официант подал жареных цыплят, Дэвис сказал:

– Никак не могу понять, что происходит в этом чертовом городишке! Подумать только, два убийства за десять дней! А мы-то надеялись, что у нас сообразительный шеф полиции.

Энсон удивленно уставился на него: