Дикие питомцы - Амбер Медланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зачем? – вопит она.
Ндулу хохочет, пока из глаз не начинают литься слезы. Тогда он вытирает лицо, снова садится на камень, наблюдает, как Эзра осторожно счищает водоросли с ботинка.
И заявляет – всегда говорил, что он бессердечный маньяк.
Айрис разглядывает разрушенную каменную заводь и качает головой. Потом прячет желтую штуку в карман и сердито смотрит на Эзру, который стоит у кромки воды.
Всякий раз, как он выкидывает нечто подобное, совершенно на него не похожее, у меня это просто в голове не укладывается, ворчит она. Я отказываюсь в это верить и все. И в итоге получается, будто ничего и не было.
Ндулу хихикает и брызгает на нее водой.
Остынь, цыпа, говорит он. Это ж всего-навсего грязная лужица. Ты просто под кайфом.
Айрис пожимает плечами, рывком встает и идет к Эзре, ступая босыми ступнями по холодным камням.
Заметив ее, тот наклоняется подобрать гальку. Он чувствует себя идиотом, не понимает, что на него нашло.
Впервые они вместе словили глюки три года назад, тоже в Дувре. Эзра считает, что в тот день они и начали встречаться, хотя Айрис утверждает, будто к тому моменту они уже давно были вместе. Она тогда впервые оказалась на пляже в Англии. И удолбалась тоже впервые. А потом застряла посреди вырубленной в скале лестницы, никак не могла спуститься вниз. Эзра сидел у воды и строил башенки из гальки. А потом обернулся и сразу сообразил – Айрис забыла, как ходить, с ним под кайфом тоже такое случалось. Никогда еще он не видел, чтобы человек, стремящийся казаться незаметным, привлекал столько внимания. Отчасти дело было в высоком росте Айрис, отчасти в том, что в тот день она очень уж неудачно оделась. Ветер все время задирал ей юбку, а она только смеялась и ничего не могла с этим поделать. Эзра шагнул на нижнюю ступеньку, и Айрис уставилась на него, округлив глаза.
Посмотри вокруг, сказала она.
Он огляделся и вдруг очень остро осознал, как это странно – быть восемнадцатилетним и ловить глюки на зимнем пляже. Потом взял Айрис за руки и помог ей спуститься с лестницы.
Глядя, как Айрис идет к нему по пляжу, Эзра понимает, что скучает по тому дню. Он чуть ли не час уговаривал ее спуститься. Вечером Айрис сидит на полу между его раздвинутых ног. Он делает вид, что смотрит футбол, а сам пытается расчесать ее свалявшиеся, просоленные волосы. Макс и Лукас препираются из-за какой-то фразы комментатора. Айрис читает новый текст песни Эзры, вычеркивает анахронизмы, спрашивает, в какой тональности он собирается это петь и обязательно ли нужно использовать именно это прилагательное. Эзра выходит из себя и отрезает ножом узелок, который не смог распутать. Потом отдает ей клок волос, и она разъяряется.
Шипит – так я и сама бы могла.
В постель они отправляются сразу после ужина. Им уже не раз доводилось тут ночевать, но Эзра всякий раз забывает, какая комната маленькая. На пороге он спотыкается, и Айрис подхватывает его, не давая упасть. Он целует ее, думая, что рот у нее очень живой. Может, он до сих пор под кайфом? Но нет, потолок вроде бы не мерцает. Шея, руки и груди у нее соленые на вкус. Эзра кусает ее за живот. А потом смотрит, как она посасывает его пальцы, и кровь бросается ему в голову. Внизу кто-то из ребят включает Alt-J и делает звук погромче. И Эзра радуется, что им дали вот так отгородиться от всех.
Он взбивает подушки, и она ничком падает на них.
8
В первую неделю октября деревья за одну ночь сбрасывают листья. Меня мучает чувство вины. Я опять не пошла на занятия к Кеннеди. А ведь могла бы и пойти. В какой-то момент казалось, что мне это вполне по силам. Сидела бы себе в аудитории и слушала, как Кеннеди объясняет, почему метапроза – это ловкое шарлатанство. Правда, я все равно ничего бы не поняла, зато потом еще двое суток отлеживалась бы на полу.
Звоню Тесс. Она хочет достать футболки с надписями «ГРАЖДАНИН ИЗ НИОТКУДА» и «ЛИБЕРАЛЬНАЯ СТОЛИЧНАЯ ЭЛИТА».
Я такое не ношу.
Как будто я тебя заставляю! Смотрела интервью с вашим будущим президентом?
Он не победит.
Ты спрашивала отца, за кого он будет голосовать?
Я не разговаривала с ним уже три недели. С тех пор как он записал меня к врачу.
Что с тобой на этот раз?
Рассказываю ей сокращенную версию. Тесс считает, что психотерапевты нужны только безвольным нарциссам, которые ищут, кого бы назначить виноватым во всех своих бедах.
Положим, лицо у тебя неметь перестанет, говорит Тесс. А что начнет? Рука?
В детстве я почти не говорила. Просто мне как-то нечего было сказать. Мать заполняла собой весь мир, а я в нем плавала. Потом в школе заявили, что у меня задержка в развитии и меня нужно показать специалисту. Тесс была в ярости. «Кто выдал этим идиотам права?» – орала она в машине. А стоя в пробке, накатала сообщение секретарю директора. По словам специалиста, написала она, школьная программа оказалась для моей дочери настолько примитивна, что она онемела от скуки, позже я пришлю вам счет за консультацию. Однако в кабинете врача ее настроение изменилось. Напряженно хмурясь, она внимательно изучала разложенные повсюду брошюры с описанием различных неврологических заболеваний. На все вопросы доктора я ответила с легкостью, и Тесс, просияв, обернулась к нему.
Моей дочери просто нужно, чтобы ее слушали.
После встречи с врачом меня было уже не заткнуть. Тесс внимательно слушала мою болтовню, время от времени вставляя насмешливые замечания.
Читаю в интернете, какие болезни могут вызвать подобные симптомы. Аневризма. Болезнь Шарко-Мари-Тута. Диабет. Болезнь Лайма. Минут сорок осматриваю себя на предмет клещей, тщательно ощупываю припухлость за ухом. Потом мне попадается статья о женщине, которая обратилась к врачу с острой болью. Ей сказали, что это всего лишь месячные. А через несколько дней ее на «Скорой» увезли в больницу, разрезали и обнаружили в кишечнике опухоль размером с полуторакилограммового клеща.
Рэй говорит, ходить к психотерапевту совершенно не стыдно. Мы с Линдси уже много лет его посещаем.
Когда я рассказала о направлении Лизе, она ответила – дай знать, если удастся занычить немного
