Репетиция убийства - Фридрих Незнанский

— Ладно, — рассмеялся психолог, — вы меня убедили. Насколько я понимаю, речь идет о Минчеве. Я читал некролог. И думаю, что Минчеву это действительно не повредит, хотя не ждите от меня слишком многого, спрашивайте, чем смогу — тем помогу.

— Проблема, с которой к вам обратился Минчев, может быть как-то связана с его гибелью?

— Если бы это был акт суицида — да.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее, — попросил Денис.

— Вы ведь сами знаете, сейчас не жизнь, а сплошной стресс, добавьте сюда рост преступности и получите такой букет болезней, что лучше не думать об этом.

— То есть вы считаете, что причиной обращения Минчева к вам послужила окружающая обстановка?

— Безусловно! Когда вам мерещится, что за вами следят из трусиков собственной жены, — это болезнь, которую надо лечить, но к Минчеву это относится лишь частично. У него были проблемы: солнечные зайчики, например, он сплошь и рядом принимал за блики от окуляров бинокля, домашним телефонным аппаратом старался не пользоваться, выходя из помещения, обязательно останавливался, оглядывался, прислушивался. Он убедил себя в том, что его преследует некто или нечто, он даже заикнулся однажды о некоей могущественной структуре, «которая может все», а неудачи в бизнесе лишь усугубляли положение. Но я бы не сказал, что это было настолько серьезно, чтобы принимать радикальные меры.

— Он не говорил, на чем основываются его подозрения?

— Если бы его подозрения на чем-то основывались, он бы пошел в милицию или нанял бы себе взвод телохранителей. А он пришел ко мне, понимаете, в чем разница? Человек крайне редко способен признаться в том, что сам виноват в своих неудачах. Он сознательно или подсознательно ищет виновного на стороне, а к психологу идет потому, что никому другому не может рассказать ни о своих страхах, ни о поисках этого придуманного губящего его злодея. А если такой человек вдруг осознает, что злодей не снаружи, а внутри него, первое, на что его тянет, — это акт саморазрушения, то есть суицида.

— Минуточку, Леонид Степанович, — прервал Денис. — Что-то у вас не сходится. Если Минчев полагал, что за ним следят или его преследуют, то при чем тут самоубийство? Или он уже отказался от этой идеи? Когда вы встречались в последний раз, он еще настаивал на слежке или уже готовился застрелиться?

— В последний раз мы встречались восьмого июня, — немного подумав, ответил Гройцман.

— А застрелился он одиннадцатого.

— Да, так вот Минчев все еще настаивал на том, что его преследуют. Но знаете, психика у него была настолько расшатана, что он в любой момент мог сломаться. Если он вдруг каким-то образом убедился, что слежка ему привиделась, это было бы для него роковым ударом. Осознать себя параноиком и бизнесменом-неудачником одновременно — это чудовищно.

В. А. Штур. 23 июня

На этот раз Владимиров опоздал всего на пять минут и даже извинился за это. И Вениамину Аркадьевичу не оставалось ничего другого, как напоить капитана чаем.

Дело в том, что Вениамин Аркадьевич уже давным-давно изобрел способ борьбы с коллегами, не отличающимися пунктуальностью. Чтобы их постоянные опоздания не ломали ритм его работы, он просто назначал им встречи, скажем, за полчаса или за час до того момента, когда реально желал их увидеть. Действовало безотказно. С одной стороны, опоздавший, даже если в этом не признается, всегда хоть немного чувствует себя виноватым, а значит, чтобы загладить свою вину, будет и слушать внимательнее, и свои обязанности выполнять тщательней. А с другой — Вениамин Аркадьевич сберег себе таким образом массу нервов и драгоценного рабочего времени.

Вот и сегодня он попросил Владимирова явиться в 8.15, рассчитывая, что тот придет в лучшем случае к девяти. А до того Вениамин Аркадьевич успеет освежить в памяти сообщения капитана, которые вчера только бегло просмотрел, а заодно выпить чаю — пить чай в начале рабочего дня давно стало для него приятным и полезным ритуалом.

Но Владимиров почти не опоздал, Вениамин Аркадьевич даже хмыкнул про себя: а не ошибся ли он в капитане? Может, он еще не окончательно испорчен?

— Присаживайтесь, — почти по-отечески предложил Штур, разливая ароматный, с травками, крепчайший чай. — Вначале давайте обсудим, что у нас прибавилось за вторую половину вчерашнего дня, а потом решим, что делать дальше. Начну я.

Вениамин Аркадьевич вкратце рассказал о своих встречах с Вешенкой и Дубровым. Может, настроение у Вениамина Аркадьевича было сегодня какое-то особенное, но Владимиров показался ему вдруг не таким уж тупоголовым. Даже мелькнула мысль, а не увидит ли капитан во всех этих богемных выкрутасах чего-нибудь. Что не удалось разглядеть ему?

Но капитан, конечно же, ничего не увидел. Он достал из портфеля ворох бумаг и просто начал докладывать:

— Я побывал на пивзаводе «Яуза», встретился с главным инженером и главным технологом — людьми, наиболее тесно контактировавшими с Марковым. Они отзывались о нем, как об образцовом руководителе: в общении вел себя вежливо, был пунктуален, обладал высокой квалификацией — быстро вникал в сущность проблемы, предлагал нестандартные решения. Предприятие полностью принадлежит Маркову, частью акций владеют работники завода, но контрольный пакет у Маркова и он единолично решает все сколько-нибудь значимые вопросы. Затруднений предприятие не испытывает. Ни о каких производственных либо личных конфликтах Маркова допрошенные ничего не знают. В общем, от посещения завода проку не было, за исключением того, что выяснилось: Марков приобрел контрольный пакет пивоваренного завода в Ростове, и именно ростовские дела больше всего его интересовали в последнее время. Я подготовил в свободном стиле все, что мы смогли узнать о Маркове. Владимиров протянул Штуру несколько напечатанных на принтере листов. Сейчас хотел бы, с вашего разрешения, остановиться вкратце лишь на нескольких любопытных моментах.

И все-таки прогресс есть, слегка разомлев от чая, практически благодушно размышлял Штур. И говорить капитан, оказывается, умеет вполне внятно, и работу в принципе проделал немалую. Эх, ему бы достойного наставника, может, и получился бы из него сыскарь высшей пробы…

— В Ростове Сергей Вулих встретился с неким Григорием Степановичем Артамоновым, — продолжал тем временем Владимиров, — мелким бизнесменом, не принадлежащим ни к одной ростовской группировке…

— Не понял! — прервал Вениамин Аркадьевич. — Почему рапорты оперативников пересказываете мне вы? Почему они не были пересланы непосредственно мне?

— Просто мои коллеги воспользовались спецсвязью МВД и передали все в МУР…

— Впредь попрошу избавить меня от вашего посредничества, — проворчал Вениамин Аркадьевич. — И Поспелов и Вулих должны контактировать непосредственно со мной. А сейчас, ладно уж, продолжайте.

— Продолжаю, Артамонов сообщил, что около двух лет назад Марков вместе с семьей приезжал в Ростов. Что было истинной целью визита, Артамонов не знает. Через несколько дней после приезда жена Маркова исчезла. Выдвигали ли похитители какие-нибудь требования Маркову, входило ли в их планы ее убийство, неизвестно. Но она была найдена мертвой. А через неделю после его отъезда были найдены четыре трупа местных бандитов. Перед смертью их зверски пытали. Совершивших эту расправу не нашли. Прошел слух, что так Марков разделался с убийцами жены. Рассказчик не знает, кто бы мог пустить такой слух, или же не пожелал его указать, но сказал, что все эти события тогда сильно взволновали преступные круги города. Сведения о приезде Маркова с семьей и смерти жены в уголовном розыске Ростова подтвердили. Также подтвердили, что совершившие преступление найдены не были. Предполагаю, выполнили гастролеры.

В Нижнем Евгений Поспелов смог встретиться со старым компаньоном Маркова — Ломтевым. На вопрос, были ли у него враги, Ломтев ответил, что Марков умел договариваться, слово держал. Сообщению об убийстве Маркова поначалу не поверил, после описания некоторых обстоятельств сказал, что это убийство, по-видимому, дело рук не дилетантов, а с серьезными людьми Марков умел договариваться: жадным не был. Он скорее готов поверить в трагическую ошибку или совпадение.

Это в основном все. Да, в ассоциации о запланированной встрече Тарасенкова, включая место и время, знала его секретарша. Но встреча была запланирована накануне утром, и, хотя она лично ни с кем этой информацией не делилась, у убийцы было достаточно времени, чтобы каким-то образом обо всем узнать.

— Вы работаете только над этим делом? — поинтересовался Штур.

— Да, два более мелких передал другим сотрудникам.

— Значит, с персоналом Покровского-Глебова вы еще не работали? — «Да что с тобой? За такое полагается как минимум выговор, опять ведь нарушение всех мыслимых процессуальных норм. Вместо того чтобы искать там, где надо, капитан ищет там, где светлее…» Но вместо длинной нотации Вениамин Аркадьевич только и сказал: — Немедленно поезжайте туда.