Очи черные. Легенда преступного мира - Виктория Руссо

— Что… что ты делаешь? — проблеяла Душечка, растопырив руки, будто после того, как Михаил снимет тканевый покров, сиганет прочь из ее дома, прямо на запорошенную снегом улицу. — Ты даже представить не можешь, что она со мной сделает!

— Послушай, Душечка, просто послушай внимательно каждое мое слово и главное улови суть: ты скажешь, что я бежал ночью. Мне ведь не запрещено передвигаться по городу?

— Я не знаю… Мне сказали, что ты можешь выходить только под сопровождением…

— Сопровождением?! — возмутился мужчина, но тут же обуздал свой пыл и почти спокойно произнес: — Я хочу уйти. Мы тут одни… Значит, я могу придушить тебя подушкой и исчезнуть!

Хозяйка квартиры выкатила глаза и, скрестив руки на груди, закрыла горло кистями. Эта бесполезная поза позабавила мужчину.

— Я не планирую тебя душить, глупая! Просто дай мне одежду какую-нибудь и скажи, что стала жертвой обмана. Тряпье от Черной моли я не возьму.

— Почему? Они очень хорошие…

— Но слишком приметные! Меня ограбят в первом же переулке, — усмехнулся мужчина, с печалью посмотрев на отлично сшитый новехонький костюм, который сидел на нем идеально. — А на извозчике разъезжать мне не по карману! Было бы чудесно, кстати, если бы ты выделила мне небольшую сумму. В долг! При случае верну!

Обнаженный Михаил стоял напротив дивана и напряженно ждал ее ответа. Душечка колебалась.

— Что ж… вариант выйти отсюда и при этом не подвести меня под монастырь есть только один, — неуверенно произнесла Душечка и, вздохнув, добавила: — Придется надеть мою одежду!

Она смотрела на него сначала растеряно, но затем залилась веселым смехом, представляя мужчину с жиденькой бородкой, облаченного в экстравагантное модное платье. Он сразу смекнул в чем причина ее истерики и терпеливо ждал момента, пока она успокоится. Перспектива облачиться в женщину его не прельщала, но Душечка была права: это самый безопасный способ покинуть осиное гнездо, ведь наверняка за этой квартирой следили.

— Что ж, давай рискнем, — в его голосе звучали нотки безнадежности.

Это был самый забавный вечер в жизни Душечки. Она смеялась от души, когда неуклюжий мужчина демонстрировал платья. Для достоверности она заставила нацепить его и белье, в которое напихала тряпки, дабы создать женские округлости. Проблема была одна — в обуви. Ее туфли были слишком малы, чтобы молодой человек мог держаться вертикально. К счастью, в ее доме нашлись резиновые калоши, в которые не без труда, но все же втиснулись мужские стопы. Чтобы скрыть это досадное недоразумение она раскопала у себя в гардеробе пару платьев в пол. И даже нашлось теплое пальто и пара шляпок, которые оказались очень к лицу высокой «дамочке». Они прощались тепло и грустно.

— Я желаю тебе удачи, — прошептала она, крепко прижавшись к его щуплому телу. За время вынужденного постельного режима он сильно исхудал, и дамский наряд на нем сидел не так уж отвратно.

— Просто кивни или покачай головой, когда я тебя спрошу, — умолял мужчина, сжав ее теплые руки в своих похолодевших от легкой паники ладонях. — Лье жива?

— Думаю, пока жива… Но как долго она протянет после ссоры с Мадам…

— Ссоры? — с волнением уточнил Михаил.

— Она в списке «неоплаченных долгов». Ее хотели снова отправить к тому человеку, после которого ей доктор сказал, что детей у нее никогда не будет…

— Что это за человек? — хрипло уточнил Михаил, чувствуя, как внутри его груди бьется птица-ярость.

Душечка запнулась и побледнела. Она жалобно уставилась на выбритое лицо молодого человека, наполовину прикрытое темно-синей округлой шляпкой, и умоляюще простонала:

— Я и так сказала и сделала больше, чем могла себе позволить!

— Да, прости меня! Ты… просто святая! И была очень добра ко мне! Прощай, Душечка! — И Михаил поспешно ушел прочь, всем сердцем желая разыскать свою Лье.

Глава 8. Золотая канарейка

— Ты меня слышишь, деточка?! Тебя ждут в пятом кабинете! — грубо произнесла хозяйка борделя в ярко-красном бархатном платье со светлыми волосами, уложенными в невероятную прическу, которая напоминала стог сена. Это был редкий момент, когда она не надевала парик. Отсутствие искусственных волос означало, что в голове этой женщины сумбур, и что-то выбило ее из колеи. Мимо нее проскочила Наталья, завязывающая халат на ходу. Она ненавидела посещать кабинеты (так называли комнаты в борделе Нинель, в которых происходила любовь «на скорую руку», как ее называли сами девицы). Времени отводилось мало, а энергетических затрат, чтобы клиент остался доволен — больше. В нескольких маленьких комнатках стояли узенькие кровати, отделялись они друг от друга тонкой перегородкой. Чаще всего в «кабинеты» приходили представители пролетариата. Людьми они были экономными, но женской ласки хотели не меньше, чем богачи. Главному купидону дома терпимости — Нинель — пришлось идти на уступки, потому как она понимала, что в нынешних условиях каждый клиент, пусть даже и неплатежеспособный, приносит доход в ее кошелек.

Забавная женщина была ветераном проституции. Выглядела она забавно: глаза ее были так выпучены, будто она была все время удивлена. В детстве Нинель перенесла инфекционную болезнь, а этот дефект был побочным эффектом.

— Меня клиенты любили! — часто хваталась она. — Бывало, придет мужчинка, обделенный природой, снимет штаны, а там — полная беда. А на мое лицо посмотрит — и спокойнее ему! — гоготала самоироничная женщина. Бордель она получила по наследству, ее мать была проституткой и обслуживала вельмож, один из которых на свои деньги обустроил для себя и друзей приятное место для отдыха от семьи, а ее поставил во главу дома терпимости. Много лет она была радушной хозяйкой, пока не состарилась.

— Маман и с царскими особами якшалась! — понизив голос произнесла Нинель, не скрывая гордости за свою родительницу.

Женщина любила выпить, а после — философствовать о том, как испортила людей революция. Она оглядывалась назад и вспоминала о том, как чудесно жилось раньше:

— Вот бывало, придет мужчина, проведет приятно время в моей компании и оставит не только ту сумму, которую должен за время проведенное со мной, а еще и сверху добавит немножко! Интеллигентные люди были! А сейчас что?! Пользуют по полной, а как платить — руками разводят! Где справедливость?!

Нинель не разделяла клиентов на красных и белых, большевиков и меньшевиков, ее интересовал человек как источник дохода. Несколько раз ее вербовали в ряды доносчиков, но она поясняла: в ее доме мужчины снимают одежду с тела, но не с души.

— Они ведь не болтать приходят к моим девчонкам! Наши услуги и так недешево обходятся, а с болтовней мы разорим пол