Конец всех песен - Майкл Муркок

Столовая, темная, с тяжелыми шторами и коричневой, мрачной мебелью помогла его настроению только на секунду. Он знал, что она однажды заказала частично обожженную плоть животного, почти безвкусные овощи, но решил пренебречь этим. Раз она больше не диктовала своих желаний, он предложил ей снова что-нибудь по своему выбору.

Стол расцвел экзотическими блюдами. Память об их недавних приключениях - сахарный скорпион, мерцающий в центре стола, пара прозрачных малиновых желе в виде двухфунтового инспектора Спрингера. Несколько оживленных марципановых коров и овец (чтобы удовлетворить ее потребности в фауне), пасущихся, в миниатюре, у ног инспектора. И повсюду желтые, липовые и пурпурные заросли из печенья. Нетипичный стол, так как Джерек всегда ограничивался двумя-тремя расцветками, но веселый по виду, что, он надеялся, она оценит. Золотистые горки горчицы, дымящиеся сосиски, пироги дюжины расцветок, хрустальные чаши - кокаин в голубой, героин в серебряной, сахар в черной пирамиды овсяной каши - блюда для любого настроения, удовлетворяющие любой аппетит. Он отошел назад, довольно ухмыляясь. Все было незапланированным, стол был переполнен, но он имел определенный размах, и Джерек чувствовал, что миссис Ундервуд оценит его старания.

Он ударил в висящий поблизости гонг.

Она уже стояла почти на лестнице. Войдя в комнату она воскликнула:

- О!

- Леди, моя милая Амелия. Боюсь, все свалено в кучу, но вполне съедобно.

Она разглядела маленьких марципановых животных. Джерек просиял.

- Я знал, что они понравятся вам. А инспектор Спрингер, он забавляет вас?

Ее пальцы прижались к губам, подавляя восклицание. Грудь поднялась и медленно опустилась, она покраснела почти так же как желе.

- Вы недовольны?

Она согнулась, задыхаясь.

Он дико огляделся вокруг.

- Что нибудь ядовитое?

- О, ха, ха... - она выпрямилась, держа руки на бедрах. О, ха, ха, ха!

Он расслабился.

- Вы смеетесь, - Джерек отодвинул назад ее кресло, как она раньше учила его делать. Миссис Ундервуд опустилась в него, все еще трясясь от смеха. - О, ха, ха...

Он присоединился к ней.

- Ха, ха, ха, ха...

Именно в этот момент, прежде, чем они положили хотя бы кусочек в рот, их застала Железная Орхидея. Они увидели ее в дверях спустя некоторое время. Она улыбалась.

- Дорогой Джерек, чудо моего чрева! Удивительная Амелия, несравненная предшественница! Вы прячетесь от нас? Или только что вернулись? Если так, то вы последние. Все путешественники уже здесь, даже Монгров. Он возвратился из космоса мрачнее чем прежде. Мы разговаривали, ожидая вашего возвращения. Джеггет был здесь, сказал, что послал вас сюда, но прибыла только машина без пассажиров. Некоторые считали - Браннарт Морфейл в частности - что вы затерялись в каком-нибудь примитивном веке и погибли. Я не верила, естественно. Был разговор сперва об экспедиции, но из этого ничего не вышло. Сегодня миледи Шарлотина распустила слух о флуктуации приборами Браннарта была зарегистрирована машина времени на секунду или две. Я знала, что это должны быть вы!

В качестве своего основного цвета она выбрала красный. Ее малиновые глаза сияли материнской радостью по поводу возвращения ее сына. Колечки красных волос обрамляли ее лицо, макового цвета плоть, казалось, вибрировала от удовольствия. Когда она двигалась, ее пластиковая накидка цвета пурпура немного потрескивала.

- Вы знаете, мы должны устроить праздник. Этакую вечеринку, чтобы услышать новости Монгрова. Он согласился придти. И Герцог Королев, Епископ Касл, миледи Шарлотина - мы все будем там, чтобы рассказать свои истории. А теперь ты и миссис Ундервуд? Где вы были бродяги? Где вы прятались здесь или искали приключений через всю историю?

Миссис Ундервуд сказала:

- у нас были утомительные переживания, миссис Корнелиан, и я думаю...

- утомительно? Миссис Что? Утомительное? Я не вполне понимаю значения этого слова. Но миссис Корнелиан - это великолепно. Я никогда не думала... да, великолепно. Я должна сказать Герцогу Королев, - она направилась к двери, - Не буду прерывать вас дальше. Темой праздника будет, конечно, 1896 год, жест в сторону миссис Ундервуд. - И я знаю, что вы оба превзойдете себя! Прощайте!

Миссис Ундервуд с мольбой обратилась к Джереку:

- Мы не пойдем?

- Мы должны!

- От нас ждут этого?

Он познал тайную радость от собственного хитроумия.

- О, действительно, ждут, - сказал он.

- Тогда, конечно, я пойду с вами.

Он оглядел ее накрахмаленное белое платье, заколотые каштановые волосы.

- И самое замечательное, - сказал он, - если вы пойдете как есть, чистота вашего облика затмит всех остальных.

Она отломила веточку от сахарного кустика.

9. ПРОШЛОМУ ОТДАНО ПРЕДПОЧТЕНИЕ, БУДУЩЕЕ ПОДТВЕРЖДЕНО

Сперва нефритовый аэрокар низко летел над широкой зеленой равниной, затем появились просеки, размещенные, чтобы их входы образовывали полукруг, каждая просека вела к центру. Аэрокар выбрал одну из них. Кипарисы, пальмы, клены, сосны, деревья необычной формы мелькали по обеим сторонам - их разнообразие говорило о том, что Герцог Королев не потерял своего вульгарного вкуса (сделал ли теперь он по другому, подумал Джерек). Впереди появилось сооружение, но прежде они услышали музыку, а потом уже смогли различить детали.

- Вальс? - закричала миссис Ундервуд (она отвергла голубое платье ради красивого голубого шелка, белых кружев пары оборочек вокруг бюста и шляпы диаметром в два фута по кромкам полей, на руках кружевные перчатки, а в них - бело-голубой солнечный зонтик). - Это Штраус, мистер Корнелиан.

В твидовом костюме, который она помогла ему соорудить, Джерек сидел откинувшись, на сидении с лицом, наполовину затененным кепи. Одной рукой он перебирал цепочку часов, другой поддерживал пеньковую трубку, которую она сочла подходящей для него. ("Более мужественный, более зрелый вид", пробормотала она с удовольствием после того, как башмаки оказались на его ногах и был подыскан жилет. - "Вашей фигуре позавидовали бы всюду". И тут она немного смутилась.) Он покачал головой.

- Я никогда не был знаком с ранним примитивизмом. Лорд Джеггет оценил бы. Надеюсь, он там.

- Он был довольно ворчлив при нашем отъезде, - сказала она. Возможно он жалеет об этом сейчас, как никогда. Я помню как однажды, брат девушки, которую я знала по школе, составил нам компанию все каникулы... Я думала, что не понравлюсь ему. Он казался недовольным. Под конец он отвез меня на станцию, был молчалив, даже мрачен. Я чувствовала себя неловко, что являюсь обузой для него. Я вошла в поезд, он остался на платформе. Когда поезд тронулся, он побежал рядом с ним. Он знал, что, вероятно, никогда больше не увидит меня снова. Он был красным, как малина, когда выкрикнул прощальные слова, - она стала изучать серебряный кончик своего зонтика.