Правда о «Зените» - Игорь Рабинер

"Металлист" на кураже быстренько разделали под орех. В перерыве в раздевалке еще не пили, но уже обсуждали, как поедем сразу после матча на банкет в "Пулковскую". То, что там заказан банкетный зал "Меридиан", тщательно скрывалось от игроков, но в этот день ничего скрыть было невозможно. Я подошел с двумя стаканами к телеоператору Толе Оношко. "Подожди, мне еще тайм работать", — жестко отрезал старый приятель. "Я хотел за Набутова Виктора Сергеевича, обидно, что не дожил". "Наливай", — мгновенно отреагировал телевизионщик (знаменитый питерский телекомментатор трагически погиб, подавившись куском мяса. — Прим. И. Р.).

Минут за 5–7 до финального свистка, при счете 4:1, на Садырина начала надвигаться гигантская журналистская армада с телекамерами, фотоаппаратами, диктофонами. Впервые в жизни угодив в такое кольцо, совсем молодой еще тренер (Садырину было 42. — Прим. И. Р.)занервничал. Я нарушил субординацию и, наклонившись к нему, вместо привычного" Федорыч" назвав Пашей, спросил: "У тебя мелочь есть? Выложи, тебя скоро в воздух начнут бросать, потеряешь". "Пошел ты…" — ответил Победитель и впервые за второй тайм улыбнулся.

"Зенит" отмечал в Пулковской, но тем не ограничился. Многие ночью на такси перебрались на родной стадион имени Кирова, возле которого до утра (раз в жизни и не такое возможно) работал ресторан "Восток". Там догуливали, музыканты бесплатно (!) часами играли «А стадион шумит: "Зенит"! "Зенит"! "Зенит"!..». Возле ресторана был небольшой грязный пруд, в котором уже плавали льдинки. Завершилось, естественно, купанием в нем. Никто даже не чихнул, был слишком велик эмоциональный подъем».

Тогда были другие времена, и Ленинград в полном составе не вышел праздновать чемпионство на Невский и Дворцовую. Золото отмечали тихо, по-домашнему, на кухнях. Но счастья было не меньше. И лишь на чествовании в СКК собрали народ, чтобы дать волю болельщицкой любви. Только вот Розенбауму выступить не дали. Такие, к сожалению, были годы.

У Мигицко сохранились о том вечере светлые воспоминания:

— Какой это был праздник! «Зенит» поздравляли все театры Ленинграда. До сих пор помню текст нашей тогдашней песни. Все думали, что мы посвятим ее команде, а мы всех обманули. И на мотив «Команда молодости нашей» затянули:

Много спето песен о «Зените»,И звучат стихи, как ясный гром,А теперь, друзья, нас извините,Мы вам о болельщике споем.Пускай невзрачен он на вид,Но без него ничто — «Зенит».Простой советский ленинградец,Что ночью за билетами стоит!

Это был великий успех! Человек, сидевший на трибуне СКК, понял, что поют про него, и был до безумия счастлив. А мы, спев очередную песню, открывали бутылки водки — в которой на самом деле была вода — и прямо на сцене выпивали ее «из горла». Борьба с пьянством и алкоголизмом тогда, правда, еще не началась, но по тем временам и это было нонсенсом, недопустимой вольностью. Но в эйфории от золота «Зенита» никто нам и слова не сказал.

Здесь же невозможно не вспомнить и рассказ Михаила Шаца о морге с криками «"Зенит" — чемпион!», и открытие восьмилетним Владиславом Радимовым красот варьете. В конце 1984 года Ленинград сошел с ума.

И вскоре в питерских двориках из магнитофонов повсюду зазвучала пусть не дозволенная партийными вождями на чествовании, зато искренняя, наполненная настоящей любовью песня Розенбаума:

Когда мальчишки по двору гоняли мяч футбольный,Когда за стекла битые им ставили на вид,Они в мечтах в атаку ими на настоящем полеВ футболках синих с надписью «Зенит».

И мамы, зашивая им разорванные брюки,Не знали, что однажды в осенний звездный часРодные их ребята победно вскинут руки,И искры счастья брызнут из сотен тысяч глаз.

«"Зенит" — чемпион!» — ревут трибуны,И флаг бело-синий в небо взмыл.«Зенит» — ты не баловень фортуны.Ты честно и по праву победил.

Но было все непросто, мы Кубок упустили,И пресса не хотела всерьез нас принимать.Но чем сильнее били, тем злее все мы были,И это помогало нам на поле побеждать.

«Зенит» — это значит не сдаваться,«Сгорая» в Тбилиси в два мяча.«Зенит» — это значит ленинградцы,А Ленинград нигде не подкачал.

На выезде решающем мы взяли все, что можно,И между дел из Кубка попрошен был «Спартак».Немного отдохнули, «Шахтер» «сломали» тоже,И «Металлист» последним «лег» под бело-синий флаг.

«Зенит» — это парни из Удельной,И жизнь у них — вечный карантин.«Зенит» — это взлет после паденья,«Зенит» — ты у Питера один.

Никому в Питере тогда и в страшном сне не могло присниться, какое паденье их любимцев ждет после взлета. Невозможно было даже представить, что всего два с половиной года спустя те же футболисты напишут письмо против любимого Пал Федорыча, и ему придется уйти. А в 89-м «Зенит» и вовсе вылетит из высшей лиги, куда всерьез и надолго вернется лишь в 95-м. Причем с тем же самым Садыриным…

Размышляя о причинах многолетнего питерского футбольного похмелья, я вспомнил свой вопрос, заданный Розенбауму. Вернее, его беспощадный ответ.

— Почему, по-вашему, у питерского футбола столько лет до 84-го не было никаких достижений?

— И 84-й был достижением не питерского футбола, а конкретно Павла Федоровича Садырина и игроков! Есть у меня такая песня: «Ты не Санкт-Петербург, не святой ты совсем». Санкт-Петербург всегда гробил людей, которые приносили ему славу. Во все времена. Включая Садырина. Кого ни возьми — начиная с Пушкина и заканчивая Собчаком. А кому помог Ленинград из своих артистов и спортсменов? Никому. Если ты не гляделся какому-то секретарю ЦК в Москве, то оказывался в полном дерьме, и твой город даже не думал протянуть тебе руку помощи. Поэтому и наш баскетбольный «Спартак» без Владимира Кондрашина сразу улетел в пропасть, и волейбол без Вячеслава Платонова сгинул…

Пока были личности, энтузиасты, которые сами делали дело — оно двигалось. Как только такие люди исчезали — город спортом не занимался. И тот же «Зенит» 84-го жил не благодаря ленинградским властям, а благодаря ЛОМО и его директору Панфилову, сильнейшему человеку в городе. А о таких городских руководителях, как луганский секретарь обкома Шевченко, во многом благодаря которому местная «Заря» в 72-м году стала чемпионом СССР, Ленинграду приходилось только мечтать.

«Санкт-Петербург всегда гробил тех людей, которые приносили ему славу», — страшные слова сказал Розенбаум о своем родном городе. Но то, что произошло с «Зенитом» после его первого золотого успеха, приговор музыканта и поэта подтверждает. Полностью.

Глава II. История разложения

Сказать, что Ленинград готов был носить своих героев-84 на руках — значит не сказать ничего.

Все более или менее значимые организации города, от заводов до театров, выстроились в очередь, чтобы принять чемпионов из «Зенита» у себя, поздравить-угостить, признаться в любви. Команда, купаясь в незнакомых ей прежде лучах славы, не понимала, что это испытание похлеще, чем битвы со «Спартаком» или «Днепром» на футбольных полях. На часовом заводе игрокам дарили часы, на фарфоровом — сервизы. И далее по списку. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. При том что и до того «Зенит» по алкогольной части в аскетизме замечен не был.

Давыдов, один из самых спокойных и солидных людей в том «Зените», рассуждает:

— Конечно, у нас закружились головы. Мы не были готовы к такой ситуации. На эту удочку попадаются многие команды, которые в первый раз добиваются большого успеха. Наш «Зенит» был совсем не такой, как «Спартак» в 90-е годы, девять раз выигрывавший золото. Вот там люди знали, как себя вести после серьезных побед. Как общаться с близкими, друзьями и болельщиками, как праздновать, но не переходить грань, чтобы в следующем году остаться на том же уровне и даже еще в чем-то прибавить. А мы в завтрашний день не смотрели. Думали только об одном: мы — лучшие!

Розенбаум:

— Период славы пережить очень сложно. Это я вам говорю как человек, не последний в отношениях с популярностью. Сейчас обладаю уже достаточным опытом, и любой успех для меня — аванс. Младшему из моих музыкантов — 51 год. Мало того, что они взрослые, мягко выражаясь, люди, они еще и музыканты с феноменальным стажем, работавшие в сумасшедших коллективах. Среди них есть даже консерваторцы. Но, несмотря на это, перед каждым концертом мы проводим в зале репетицию. Приезжаем за несколько часов до концерта — и работаем. Потому что понимаем: вчерашней популярностью люди сыты не будут. А тогда то, что произошло с «Зенитом», было закономерно. Из победы в чемпионате 1984 года в Питере начали делать настоящую истерию — со всеми поездками на заводы и тем, чем это сопровождалось. Ничем другим закончиться не могло.