Черный гусар - СкальдЪ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поглядывая по сторонам, Тельнов проехал лагерь, направляясь к отдельно стоящим офицерским палаткам. Люди откладывали дела, вставали и отдавали честь. На службу солдат призывали с 21 года, и в кавалерии они служили 12 лет. В глаза бросались совсем молоденькие лица, в чем-то простоватые и славные, но встречались и настоящие головорезы — седые, длинноусые, со шрамами, в морщинах, потемневшие от загара. Чувствующий себя вполне уверенно, ротмистр оглядывал подчиненных внимательным и требовательным взглядом.
— Семен, прими! — Тельнов спрыгнул на землю и бросил поводья подбежавшему денщику. Я спешился следом и с удовольствием размял ноги. Следом за своим новым начальником, я прошел к костру, вокруг которого с удобством разместилось четыре человека.
— Знакомьтесь, господа, наш новый товарищ, корнет Соколов Михаил! — громогласно представил меня ротмистр, останавливаясь около компании.
Офицеров в эскадроне оказалось немного. Всего четыре человека, не считая самого ротмистра и меня. Два поручика, Андрей Некрасов и Илья Самохвалов, и два штабс-ротмистра — Модест Кузьмин и Эрнест Аристархович Костенко.
— Рад знакомству. Общество у нас, как видишь, небольшое, но дружное, — заметил двадцативосьмилетний Костенко, пожимая мне руку. По его спокойным манерам чувствовалось, что именно он второй человек в эскадроне после Тельнова.
— Верно, — пробасил Самохвалов.
— Я буду называть тебя Мишелем, — приветливей всех ко мне отнесся Некрасов Андрей. Узнав, что я поступаю под его командование, он сразу и ясно показал, что мы с ним будем делать одно дело, и ничего не мешает нам стать друзьями.
— Присаживайся к столу, Михаил, — пригласил Модест Кузьмин. — Ужин у нас простой, но, как говорится, чем богаты, тем и рады.
Уже через полчаса, познакомившись с офицерами и умывшись после дороги, я сидел под березами за небольшим столиком. Командир эскадрона тем временем прошелся по лагерю и принял доклад о положении дел.
На стол поставили незамысловатую еду — сало, ветчину, копченую рыбу, хлеб, масло, сыр, виноград, яблоки и снятую прямо с огня уху. Запах от нее шел изумительный. По крайней мере, на мой основательно проголодавшийся вкус.
— В нашем полку прибыло! — первым поднял тост Тельнов. — За нашего нового товарища!
— Ура! — дружно откликнулись офицеры и сдвинули стаканы. Пили марсалу — крепкое крепленое вино из Сицилии. Я не имел ни малейшего отношения к организации ужина, но не особо переживал — жадных в полку не любили, гусары жили на широкую ногу и соответствующим образом проявить себя время еще будет.
Через некоторое время послышались шутки и смех. Самохвалов достал гитару и принялся исполнять романсы. Он и играл не плохо, и пел хорошо.
— Вот, ваше благородие, извольтес-с… Вкусная, аж сил нет! — повар поставил на стол котелок отварной, с маслом и перышками лука, картошки. Денщик притащил пузатый самовар объёмом на ведро, наколол щепок и принялся разжигать сосновые лучины.
— Ты как служить собираешься? — через некоторое время ко мне наклонился Некрасов. — Как все или как придется?
— Что за вопросы, Андрей? Выкладывай, к чему клонишь? — почему-то мне показалось, что сейчас будет шутка.
— Тогда заведи не только коня, но любовницу и охотничьего пса. И станешь настоящим удальцом!
— А ты завел? — поинтересовался я. Стемнело, от огня по лицам бегали причудливые тени. Потрескивали головешки, тянуло дымом.
— Я не сижу, сложа руки. Конь уже есть, любовница на подходе, но имя ее останется в тайне, а собаку куплю на днях.
— Слушай его больше, Миша, — категорически заявил Костенко. — Любовница эта — модистка Нарышкина. Но она дама строгих правил, так что наш дон Жуан может сколько угодно мечтать о потери невинности.
Раздался дружный смех, к которому я с удовольствием присоединился. Как же хорошо-то!
Наконец-то моя мечта осуществилась, я стал гусаром. Причем не обычным, а тем, кем и хотел — Бессмертным. И теперь мне полагалась красивая форма. Традиционно, Александрийские гусары носили черную форму с белой отделкой. Черепа и костей нам пока не присвоили, но и так гусары вид имели настолько лихой и бравый, что барышни в Чугуеве сдавались без боя.
Наша амуниция включала в себя кавалерийскую саблю с темляком, укороченную 6-ти линейную винтовку 1856 г., револьвер Кольт Нэви 1851, портупею и лядунку — аналог патронташа на шесть патронов. Для повседневного употребления применялись куртки-венгерки, покроем сходные с доломаном. Также офицеры носили кушак и черно-красную ташку — плоскую кожаную сумку, которая по традиции болталась на длинном ремне в районе колена. На ее клапане вышивали вензель «А II».
Через некоторое время, когда форму пошили, я оделся во все новое, пахнувшее сукном и кожей, и почувствовал себя заново родившимся. Приятное ощущение, что не говори, осознавать себя полноценным гусаром.
Как Тельнов и обещал, в ближайшие выходные состоялась офицерская гулянка. Гвоздем программы стал штабс-ротмистр Бурмистров. У него имелась «боевая команда», состоящая из трех мамзелей легкого поведения, которые, как могли, скрашивали тяжелые будни офицеров.
— Изысканное свинство, — так охарактеризовал наше непринужденное времяпровождение ротмистр 2-го эскадрона князь Ухтомский. В чем-то он был прав.
Затем, в ресторации «Вавилон» я устроил пирушку, пригласив всех офицеров полка. Отсутствовали только дежурные по эскадронам. Собралось почти тридцать человек. Четверо, из числа женатых, взяли супруг.
Все прошло, как по нотам — официальная часть, тосты, оркестр. Подпив, гусары окончательно раскрепостились. Хотя, мы и так особо никогда не тушевались. Откуда-то появились цыгане с гитарами и медведем. В углу играли в вист. Слышались хлопки открываемого шампанского.
Под конец женатые остались с супругами в «Вавилоне», прочие же поехали кататься по городу на извозчиках. Отсутствие офицерских жен развязало руки, гусары мигом пригласили в компанию артисток Чугуевского театра. Дамы вели себя достойно, отбиваясь от ухажеров. А так как за ними ухаживали все подряд, особенно молоденькие поручики, то женщины могли и привередничать.
Как Тельнов и прочие офицеры я пить еще не научился, и уже не помню, что было после десяти вечера. Кажется, кому-то в голову пришла блестящая идея поехать на реку и послушать соловья. Не уверен, что соловьи поют в сентябре, но вот по бутылкам господа офицеры стреляли, это было. И даже на саблях сражались, к восхищению дам.
А затем начались будни. И они несколько изменили мое первоначальное благодушное впечатление. Люди в полку в основной своей массе оказались славными, на них можно было положиться. Фанфаронство, надутость, чванство, важничанье почитались между нами смертными грехами, но ежедневных забот никто не отменял. Гусар должен уметь и пить, не пьянея, и играть в карты, не проигрывая, и не спать, коль ему так угодно, но и обязанности забывать не имеет права.
Первым делом я получил денщика по имени Снегирев Архип, молодого парня, невысокого,