Русские легенды и предания - Медведев Юрий Михайлович

В стародавние времена звезды звались иначе, чем теперь: Зоряница, Денница, Утренница, Светлусса, Красопаня — это, конечно, Венера, каждому понятно.

Вечерняя звезда, первой появлявшаяся на небе, какова бы она ни была, всегда Вечерница, Зверяница (ибо в ту пору ночные хищники выходят на охоту). Марс звался Смертонос, Меркурий — Добропан, Сатурн — Гладолед, Юпитер — Кроломоц…

Конечно, то были живые существа, все это множество зачаровывающих, мерцающих, таинственных звезд, и чаще всего древний славянин представлял их прекрасными девами, которые летают по небу, держа в руках свечечки или лучинки. Они танцуют, водят хороводы, играют в прятки: оттого меняются и узоры звезд на небе. Все они служительницы богов: Утренницы и Денницы служат Зимцерле, богине утренней зари, другие — богам ночи, тьмы.

По девичьей примете, звезды падают не только к ветру, как говорят старые люди, а и к девичьей судьбе: в какую сторону о Святках звезда упадет, когда на нее смотрит загадывающая девушка, — в той стороне и суженый (жених) ее живет.

Звезды в мифологии южных славян — серебристая накидка, украшающая голову неба. Помимо того, по ним можно определить, сколько живых душ на земле: родился человек — зажглась звезда, отдал Богу душу — и звезда закатилась, погасла. Большие и светлые звезды принадлежат сильным мира сего — князьям, царям, королям и т. д.; малые и тусклые — неудачникам и беднякам; а уж самые крохотные, еле различимые глазом — всем другим существам: домашним животным, птицам, рыбам, зверям. Если человек найдет в небесах свою звезду, то непременно умрет.

В старину существовала астрономическая книга под названием «Звездочтец». В нем излагались сведения о вступлении солнца в различные зодиаки, о влиянии планет и звезд на судьбу человека и общественные события, а также природные явления, урожай. Также пророчились судьбы новорожденным в те или иные зодиаки.

ЗЕВАНА

Корноухий

Один молодой охотник проснулся как-то на рассвете в лесу от рева множества зверей. Вышел из своего шалаша — и обомлел: на поляне показались сотни зайцев, лис, лосей, енотов, волков, белок, бурундуков!.. Выхватил он лук и ну стрелять зверье. Уже целую гору набил, но все никак азарт охотничий унять не может. А звери бегут и бегут мимо, будто заколдованные. И тут показалась на поляне всадница в ратном одеянии.

— Как смеешь ты, злодей, без разбора истреблять моих подданных? — сурово вопросила она. — Зачем тебе горы мяса? Сгниет ведь все!

Взыграла в молодце кровушка от обидных слов, взрыкнул он в ответ: — Да кто ты такова, чтобы мне указывать? Сколько захочу, столько и положу зверья. Не твоя забота — моя добыча!

— Я Зевана, да будет тебе известно, невежа. А теперь взгляни на солнышко в последний раз.

— Это почему же? — храбрится охотник.

— Потому что сам станешь добычей.

И явился, как из-под земли, рядом с охотником медведище! Сшиб бедолагу наземь, а все прочие звери — и крупные, и помельче — налетели, принялись рвать на нем одежду в мелкие клочья и тело его терзать.

Совсем было уже распрощался незадачливый охотник с белым светом, как вдруг услыхал чей-то голос наподобие грома:

— Пощади его, жена!

С усилием поднял израненный страдалец голову и смутно разглядел рядом с Зеваной великана в зеленом плаще и остроконечной шапке.

— Да за что ж его щадить, Святобор? — покачала головой Зевана. — Вон сколько зверья истребил он без надобности. Перегоняла я их из соседнего леса, где ночью разразится пожар, спасти хотела, а сей негодник встал на нашем пути — и ну пускать стрелы без разбора. Смерть ему!

— Не всяк злодей, кто часом лих, — усмехнулся в зеленую бороду Святобор. — Он по весне, когда лед тронулся, зайцев на льдинах и островках полузатопленных собирал в свою лодку да в лес выпускал. Пощади бедолагу, женушка!

Тут потерял охотник сознание. Очнулся: луна светит. Полянка пуста, а сам он лежит в луже крови. Лишь наутро приполз в родное селение — народ от него шарахается: одежды ни клочка, на теле живого места нет, и половина уха откусана.

Только через месяц кое-как пришел охотник в себя, но долго еще не в своем разуме был, заговаривался. Но даже когда окончательно выздоровел, в лес больше — ни ногой. Начал корзины из ивовых прутьев плести — тем и кормился до скончания дней. И до скончания дней звали его в деревне — Корноухий.

Зевана — покровительница зверей и охоты. Она была весьма почитаема и славянами, жившими среди лесов, и другими народами, промышлявшими звероловством: векши (беличьи шкурки) и куницы составляли в древности не только одежду, но и употреблялись вместо денег.

Зевана юна и прекрасна; бесстрашно мчится она на своем борзом коне по лесам и гонит убегающего зверя.

Богине молились ловцы и охотники, испрашивая у ней счастья в звероловстве, а в благодарность приносили часть своей добычи.

ЗМЕЙ-ГОРЫНЫЧ

Никита-Кожемяка

В древние времена около Киева поселился Змей. Брал он с народа поборы немалые: с каждого двора по красной девке. Возьмет девку да и съест ее.

Пришел черед идти к тому Змею царской дочери. Схватил Змей царевну и утащил к себе в берлогу, а есть не стал: красавица собой была, так за жену себе взял. Прослышали царь с царицей, что дочка жива, и послали к ней голубя с записочкой: вызнай-де у змея, кто сильнее его. Подольстилась она к Змею, тот долго не говорил, да наконец проболтался: живет в Киеве Кожемяка по имени Никита — он-то и сильнее.

Царь, получивши такую весть, пришел Никиту Кожемяку просить, чтобы освободил его землю от лютого Змея и выручил царевну. В ту пору держал Никита в руках двенадцать кож, увидал царя, задрожал от страха — и все кожи в клочки порвал. Но на Змея не пошел: где мне, говорит! Тогда царь собрал пять тысяч детей малолетних, чтобы просили Кожемяку: авось на их слезы разжалобится. Пришли к Кожемяке малолетние — он и сам прослезился, на их слезы глядючи.

— Так и быть, — говорит, — пойду Змея воевать! Взял триста пудов пеньки, насмолил смолою, весь обмотался с ног до головы, чтоб Змей его не съел.

Подходит Кожемяка к пещере, а Змей сидит там и носа не высовывает.

— Выходи лучше в чистое поле, а то всю гору размечу! — кричит богатырь.

Вышел Змей. Стали они биться, и повалил Никита Кожемяка супротивника.

— Не бей меня до смерти, богатырь! — молит чудище. — Сильней нас с тобой никого в свете нет. Разделим всю землю поровну, ты будешь жить в одной половине, я в другой.

— Хорошо, — говорит Никита, — только надо между нашими половинами межу положить.

Взял соху в триста пудов, запряг в нее змея и начал межу прокладывать. Провел борозду от Киева аж до моря.

— Землю разделили — давай и море делить, — сказал Никита, — а то начнешь ругаться: мол, твою воду берут.

Пошел Змей в море, да и потонул.

А та борозда вышиною в две сажени, и поныне называется она Змиевы валы.