Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Книга у него в руках задрожала. Ему не было нужды читать дальше, но он все равно посмотрел на пометку внизу страницы.
ИССТВАН, 566006.М31.
Коракса вдруг охватило оцепенение. Он невидяще перевел взор с Валерия на Бранна, затем обратно.
— Тебя привел на Исстван сон?
— Это… это видение, мой лорд, — заломил руки Валерий. — Чтобы спасти вас. Я думал, что оно от вас, но я ошибался. Меня коснулся сам Император.
— Ты в это веришь? — взгляд Коракса упал на Бранна. — Ты веришь в то, что Император посылает вице-цезарю Марку Валерию видения, дабы направлять его деяния?
— Нет! — Бранн яростно замотал головой. — Нет, не верю. Я не… — гневно скривившись, командор повернулся к Валерию. — Ты мне не это говорил!
— А кто еще их мог присылать, если не Император? — взмолился Марк.
«Действительно, кто?» — Коракс поднялся на ноги. Он уронил книгу на пол, пытаясь совладать с закипавшей внутри него яростью.
— Прочь, — процедил он.
— Мой лорд, я все могу объяснить, — Бранн сделал шаг вперед, пока Валерий подобрал книгу и прижал ее к груди, словно та была драгоценностью.
— Прочь!
Рев примарха ударной волной прокатился по комнате. Оба тэрионца рухнули на пол, скрутившись от ужаса. Мощь крика заставила Бранна отшатнуться.
Коракс явил себя, сбросив ауру-покров, которая скрывала истинное величие сущности примарха.
— Прочь!
Со слезами на глазах, Валерий и его денщик бросились наутек. Бранн поклонился, не переставая дрожать, и отступил к двери. Командор хотел было сказать что-то в свою защиту, но одного взгляда на повелителя хватило, чтобы он решил промолчать, и также вышел.
Долгое время Коракс продолжал стоять, упершись кулаками в стол и сверля взглядом дверь. Свет казался слепящим, слишком ярким, слишком сильным. Под ним он был словно обнаженным. В свете было некуда спрятаться, негде найти укрытие.
— Дверь. Погасить свет.
Он всегда предпочитал тени.
Никаких церемоний, никакого почетного караула. Немногословный призыв заставил Марка Валерия прибыть обратно на «Мститель». На летной палубе его встретил Бранн. Командор ждал в одиночестве, его лицо было непроницаемой маской. Три дня миновало с тех пор, как вице-цезарь поведал о своем божественном даре, и за это время он не слышал вестей ни от Бранна, ни от примарха.
— Какое у него настроение? — спросил он космического десантника.
— Не знаю, — буркнул командор.
— Зачем он вызвал меня? Он что-то вам говорил?
Они вышли в коридор, и впервые за долгие годы Марка поразило, насколько блеклым было убранство корабля и то, насколько сильно оно напоминало ему бесконечные переходы и побеленные камеры Шпиля Воронов. Никаких драпировок, картин, украшений. С виду все та же тюрьма.
— Я не разговаривал с ним. К нему никто не заходил с момента твоего ухода.
— Я не общался с примархом пару лет, но вряд ли это означает что-то хорошее.
Несколько минут Бранн хранил молчание, пока они не дошли до места назначения — личных покоев Коракса, расположенных недалеко от стратегиума. Двери оказались заперты. Бранн протянул руку, чтобы остановить Марка, когда тот потянулся к руне звонка.
— Пока нет, дождемся остальных, — лицо командора смягчилось. — Нам не о чем с ним говорить. Я знаю, почему ты решил рассказать ему, но сначала стоило поговорить со мной.
— Я не понимал своих снов до тех пор, пока не услышал о Яранте Три. Тогда все стало ясно, и я больше не мог себя сдерживать.
— Все равно, ты поступил глупо. Мы могли подойти к Кораксу оба, чтобы подготовить его лучше.
— Но нам нечего стыдиться! Зачем вы так говорите? Мы же спасли легион!
— В последнее время он сам себе на уме, — Бранн заговорщически подался к Валерию. — Проблемы с некоторыми Рапторами. Сейчас он… особо чувствителен к подобным вопросам.
— В смысле, к вам? — Марк посмотрел на Бранна, и понял, что командор был не зол, а скорее меланхоличен. Куда более его волновало то, что мог сказать Коракс, а не вице-цезарь. — Простите. Я не хотел, чтобы вы попали в опалу.
— Я могу жить в опале, — сказал Бранн. — Я разговаривал с остальными командорами — не упоминая тебя, конечно — и все опасаются, что может выкинуть что-то необдуманное.
— Лорд Коракс обладает самым острым разумом во флоте, его интеллект не уступает величайшим умам. Уж кого-кого, а его вряд ли можно обвинить в глупости.
— Ты будешь удивлен, — пробормотал Бранн. — Но временами его дух затмевает мозг. Я знал его еще до того, как он стал примархом. Прежде чем он узнал, что он — примарх, еще на Освобождении. Иногда он кажется холодным и расчетливым, может даже беспощадным. Но я знаю, что он все принимает близко к сердцу. Подумай! Он помнит каждого убитого им человека, каждую нанесенную рану и полученное повреждение. Каждый сокрушенный мир, раздавленный мятеж, свергнутый режим. Он помнит все в мельчайших деталях.
Марк задумался над словами командора или, по крайней мере, попытался. Сказанное им было слишком сложно осознать. Бранн нагнулся и заглянул Марку прямо в глаза.
— Единственное, что не дает ему сломаться, это осознание, что он поступил верно, что повод был справедлив, и конечный результат пошел во благо человечеству, — командор отвел взгляд и тяжело сглотнул, нервничая из-за того, что собирался сказать дальше. — Однако если он усомнится в этом… Если он будет сомневаться в себе слишком долго, задавать чрезмерно много неправильных вопросов, что случится тогда?
Марку даже не хотелось задумываться об этом. Он слышал слишком много историй о Ночном Призраке, Ангроне и Фулгриме, так что от мысли о том, что Коракс мог отвернуться от Императора, ему стало не по себе. Он вздрогнул, и это не укрылось от Бранна.
— Ты меня понимаешь. Сейчас он ходит по самому краю. Война движется небольшими шажками, одно неверное решение сейчас… И все будет потеряно.
— Возможно, он хочет проиграть… — Марк не мог поверить в то, что сказал подобное, однако реакция Бранна или скорее ее отсутствие, показала, что не только он думал об этом.
— Нужно дать ему что-то, ради чего стоит биться, вернуть ему веру в справедливость.
Рука Валерия потянулась в карман пальто, где всегда хранился небольшой экземпляр «Лектицио Дивинитатус». Нет. Это не решение. Коракс был сейчас не в том расположении духа, чтобы принимать божественность Императора, и всякое упоминание об этом повлечет еще больший гнев.
— А как насчет свободы? — предложил вице-цезарь. — Мечта, к которой он стремился с самого начала.
Бранн не успел ответить. Грохот ботинок по коридору возвестил и прибытии Агапито и Аренди. Марк отдал честь обоим командорам, и те в ответ подняли кулаки.
Они ожидали в тишине, разделяя одинаковые тревоги. Агапито чувствовал витавшее вокруг Бранна и Марка напряжение, однако не удосужился поинтересоваться о его природе — в последнее время брат был ему почти что чужим, а Марк в буквально смысле стал таковым из-за длительного отсутствия.
Соухоуноу явился несколькими минутами позже. Когда их совет, состоявший лишь из высших командиров, собрался в полном составе, Агапито шагнул мимо брата и нажал руну активации дверного звонка.
Прошло десять секунд. Десять секунд, которые растянулись в вечность, длиннее даже первого мучительного залпа предателей на Исстване. Это были десять секунд непонимания, неразберихи и смерти. Это были десять секунд беготни, поисков укрытия, рявканья приказов и попыток разобраться в воцарившемся хаосе.
Но десять секунд ожидания, дабы Коракс разрешил им войти, когда Агапито понимал, сколь многого они лишились, было настоящей пыткой.
Наконец, дверь с гулом отворилась и явила примарха, сидевшего за широким столом и сложившего руки на темной столешнице. Коракс безмятежно окидывал взглядом каждого новоприбывшего, одного за другим заходившего в комнату.
По другую сторону стола кресел не оказалось, поэтому они встали в ряд, как будто нашкодившие дети из схолы, вызванные к строгому мастеру уроков. Было ли это унижение осознанным? Агапито понял, что совершенно не знал, чем же Бранн так провинился перед примархом.
— Я принял решение, — произнес Коракс. Его взгляд остановился на Марке. — Армия Тэрионской когорты отправится на Бета-Гармон, дабы оказать помощь в идущей там борьбе.
Валерий неуверенно кивнул, ошеломленный заявлением примарха. Судя по докладам, которые поступали из раздираемой войной системы, Бета-Гармон превратился в настоящий вихрь разрушения, засасывавший все больше армий и флотов, и разбивавший их друг о друга в нескончаемом горниле сражений, после которых оставлялись только трупы и остовы. Глаза Марка увлажнились, и он торопливо заморгал, пытаясь прочистить их. Он понял, что приказ был билетом в один конец. Намеренным.