Созвездие близнецов - М. Гуминенко

— А я-то смотрю: где я мог тебя видеть! Дагвард!

В следующую секунду полицейский вывалился из своей будки и тряс его руку.

— Дагвард! Сколько лет!..

Рек силился вспомнить этого парня и не показаться слишком уж забывчивым.

— Ну, вспомни! — настаивал полицейский. — Фейнский квартал! Тот игорный дом. Ты был с нашей группой, а я страховал тебя, когда лезли в окно второго этажа.

Рек, к несказанному своему облегчению, вспомнил.

— Дейрет?

— Ну да! Огги Дейрет! Забыл старых друзей…

Рек с облегчением рассмеялся. Они уже привлекли внимание всех, кто только мог оказаться рядом. Старина Дейрет, не особенно талантливый и не имеющий связей, чтобы прорваться в руководство, но такой же приветливый и шумный, тут же пустился пересказывать кому-то, кто такой Рек Дагвард. Неожиданная встреча задержала Река минут на двадцать, зато потом его торжественно пропустили, дав провожатого, чтобы Реку не пришлось блуждать в поисках нового кабинета комиссара Ледермена.

— На-Ла! Я отключаю холодильник. Возьми коробку из-под приборов, или еще что-нибудь и перенеси все, что в нем есть, в морозильную камеру в трюме.

Датч собрался было пройти дальше по своим делам, но кадийка состроила такую рожицу, что капитан остановился.

— Что-то неясно? — переспросил он. — Мне надо обесточить жилую часть.

— Разве в обязанности астронавигатора входит уборка холодильника? — проворчала На-Ла.

— По-твоему, это обязанность капитана? — поинтересовался Датч.

На-Ла с готовностью отвергла этот предположение.

— Тогда, наверное, это обязанность второго пилота? Вот Рек вернется из полицейского управления, где он пытается выяснить, почему на него напали и угрожали оружием, а потом преследовали по всему городу — и, конечно же, будет разгружать холодильник.

— Ну, нет… — еще более недовольно признала На-Ла, поглядывая по сторонам и понимая, что удирать от капитана бесполезно. Только хуже будет.

— Раз так, будь добра — сделай то, что тебе говорят. — Датч посмотрел на часы. — У нас не так много времени.

На-Ла нехотя поднялась из-за компьютера. Если бы на корабле была дверь, которой можно хлопнуть, то На-Ла непременно бы ею хлопнула. Но такой двери не было, все они открывались автоматически, закрывались с заданной скоростью и хлопать не хотели. Поэтому На-Ла просто мрачно удалилась.

Проходя мимо открытой двери кают-компании, она увидела Эвизу.

— Во! — заявила кадийка, шагнув внутрь и хватая девушку за руку. — Пошли. Вот тут холодильник. Вот коробка. Выложи всё, что внутри сюда и отнеси в трюм. Там поставь в такую большую морозильную камеру за синей дверью.

Эвиза не стала возражать, выключила телевизор, по которому она знакомилась с местной жизнью, и молча взялась за дело. Ей и самой было неудобно сидеть и глядеть в экран, пока Датч с На-Лой бегали и готовили корабль к ремонту. Минут через десять Датч застал ее с коробкой в руках. Эвиза искала кнопку, которая открывала бы дверь в трюм. До синей двери морозильной камеры она еще не добралась. Датч ничего не сказал. Только забрал у нее коробку и отнес, куда надо. И вернулся в кокпит.

На-Ла старательно прогоняла диагностику, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень занятости.

— Если бы я хотел поручить разгрузку холодильника Эвизе, я бы обратился непосредственно к ней, — сказал капитан кадийке, игнорируя ее манипуляции.

— Она всё равно ничего не делала! — нашла контр довод На-Ла.

— Если тебе не нравится подчиняться приказам капитана, или ты находишь их несправедливыми, ты можешь просто уйти с корабля.

— Вот ещё! Бред! — огрызнулась На-Ла.

— Вовсе не бред. Ты отличный специалист, На-Ла. Если тебя не устраивает работа на этом корабле, ты с легкостью найдешь себе другую. Тебя достаточно хорошо знают. Уверен, тебя с радостью возьмут на любой корабль, из тех, что сейчас стоят в этом космопорту. Конечно, если у них есть вакантное место.

Кадийка покосилась на него дикими глазами.

— Тебя тут никто не держит насильно, ты вольна выбирать. Но если ты хочешь остаться — ты должна выполнять приказы капитана, — неумолимо подытожил Датч.

Яростно сопя, На-Ла выбралась из навигационного кресла и ушла. Доразгружать то, что еще не успела перетаскать в трюм Эвиза.

"Ужас какой! Уйти с "Медузы"!.. Да она лучше убьется — а не допустит такого. Здесь ее дом. Здесь та самая "крыша", которая укрывает ее от неприятностей и всяких там катаклизмов. Здесь Датч с Реком. Они заботятся о том, что На-Ла будет есть и во что одеваться. И вообще, никакой другой жизни На-Ла себе представить не могла. Она не привыкла озабочиваться завтрашним днем. Она отлично знала, что другая жизнь существует. И совсем рядом. На тех самых кораблях, на которые ей предложил попроситься Датч. Она будет сама по себе. И нравоучений ей читать никто не станет. Так же, как и заботиться о всех ее насущных надобностях. И как, скажите пожалуйста, ей тогда жить?

Всю её "нелёгкую рабскую жизнь" о На-Ле постоянно кто-то заботился. "Крыша" у нее была всегда. Эта "Крыша" охраняла ее не только от непогоды: климатической и политической. Кто-то ей всегда запасал еду, покупал трусы, заботился о документах, о ее жизненном пространстве, налогах, здоровье, сохранности и многом-многом другом, чем На-Ла привыкла не забивать себе голову.

Проще говоря, где бы она ни находилась, хоть в эльдорианской орбитальной тюрьме, она всегда ощущала под ногами нечто твердое и незыблемое. Эту "почву" давали ей те, кто брал на себя ответственность за кадийку Наалу-Далу, если называть её полным именем. Даже когда ее арестовали после диверсии на заводе и сдали с рук на руки начальнику тюрьмы — На-Ла и глазом не повела (хотя на кадийцев-собратьев она все же зверски обиделась, и вероятно в этом были истоки её неприязни к Кади). Сбежав с лордом Хазаром, кадийка спокойно позволила себя продать (за ту самую пресловутую бутылку "Шадо-Моро", которой теперь На-Ла бравировала перед всеми, кому не лень). Потому что хозяин всегда был для нее залогом стабильного и относительно спокойного существования. И тут возникла угроза все потерять: и крышу, и корабль, и дом и завтрашний день… На-Ла впервые за свою почти тридцатилетнюю жизнь ощутила зыбкость почвы под ногами: Датч Дагвард вдруг напомнил, что она — свободное существо (как и мечтал этот дурачок Пабло из космоспецназа). И неожиданно такая надежная и твердая во все времена "почва" заколебалась, как веревочные качели. Давай, балансируй, если ты такая ловкая!

На-Ла озверело распихивала коробки и банки по полкам огромной морозильной камеры в трюме. И не менее озверело злилась… Почему-то не на Эвизу, а на того же Пабло. Будто его дурацкие рассуждения о свободе каким-то образом могли преодолеть все временные и пространственные законы и переселиться в голову капитана Дагварда. Нет, это Рек виноват! Это его происки. Это он мечтал, чтобы На-Ла осталась с родственниками на Кади!..

Она яростно пнула никак не вмещающийся куда надо контейнер — и тот совершенно неожиданно задвинулся на место. На-Ла так обрадовалась, что тут же перестала думать о Реке плохо. Рек никогда бы ее не выгнал. Рек вообще, очень надежный парень. Просто иногда на него находит. Но это мелочи.

На-Ла закрыла морозильную камеру и забросила ненужную больше коробку за косяк (чтобы из коридора не видно было). Датч же не говорил, что ее нужно куда-то отнести, или там, в мусоросборник отправить. А еще кадийка решила, что лучше всего к Эвизе не приставать. Себе дороже! Лучше не провоцировать капитана на всякие там космоспецназовские идеи.

Жилое пространство корабля не слишком больше. Поэтому некоторую часть разговора, точнее, наезда Датча на На-Лу, Эвиза слышала. И пожалела маленького и такого беззащитного с виду астронавигатора "Медузы". А пожалев, тут же высказала свои соображения капитану.

— Мне кажется вы очень строги с На-Лой. Ведь она же — совсем ребёнок и многого не понимает.

— Ребёнок? — переспросил Датч. — А ты знаешь, сколько ей лет?

— Сколько?

— Она на год младше меня. — констатировал Датч. — Ну и Река, соответственно, тоже.

Датч со вздохом выключил пульт (корабль был наконец готов к переводу в ремонтный док), осознав в очередной раз, что перевоспитание На-Лы это занятие неблагодарное и бесполезное. Воспитывать На-Лу было поздно уже тогда, когда она только попала на "Медузу". На-Лу можно было усовестить в каждом конкретном случае, но в общем целом заставить ее изменить взгляд на жизнь не удавалось.

— Странно, — призналась между тем Эвиза. — Она кажется сущим ребенком.

— Многим так кажется, — согласился Датч. — Но На-Ла не ребенок. И должна наконец научиться отвечать за то, что делает.

"Если хоть кто-то в состоянии ее этому научить", — добавил он про себя, а вслух продолжил: