Гобелены Фьонавара (сборник) - Гай Гэвриел Кей

– Когда-нибудь ты непременно должен вернуться ко мне навсегда! То, что я тогда сказала тебе, истинная правда: здесь нет и не было никакого Ланселота. В этом мире все иное, Артур. И здесь нас только двое – ты и я.

И в сиянии солнечных лучей она видела, как проплывают в его глазах ночные звезды. Летние звезды того мира, из которого он пришел сюда. Наконец он медленно покачал головой, и ей было больно видеть, как он постарел и как устал.

– Нет, это невозможно, Джиневра, – сказал он. – Ведь это я убил тех детей!

И она не нашла, что ему ответить. В наступившей тишине она, казалось, почти слышала равномерное, непрерывное движение челнока в Станке.

Да, это действительно была самая печальная история на свете.

Глава 3

Утром Артур и Джиневра вместе вышли на широкую дворцовую площадь Парас Дервала. Два отряда уже собрались у ворот – один держал путь на север, второй – на запад, к морю. И не было среди собравшихся человека, который не возрадовался бы, увидев короля и королеву наконец вместе.

Дэйв Мартынюк вместе с Левоном и пятью сотнями воинов, выделенных Айлероном, ожидавший сигнала к отправке, просто глаз не мог отвести от Дженнифер, хотя воспоминания огнем жгли его душу.

Он вспомнил тот самый первый вечер, когда Лорен рассказывал им о себе и о Фьонаваре, и он, Дэйв, не веря ни единому слову мага и настроенный весьма враждебно, с грохотом ринулся к дверям и был остановлен Дженнифер. Она окликнула его по имени, он обернулся и был потрясен ее красотой и поистине царственными манерами. Тогда-то он, разумеется, и понятия не имел, почему это так поразило его, да и сейчас, пожалуй, не нашел бы слов, чтобы как следует выразить свои чувства. Но он хорошо понимал теперь: в тот раз он видел у нее на лице то же выражение истинного величия, что и теперь, и оно было отнюдь не эфемерным и не мимолетным.

Дженнифер, одетая в зеленое платье, почти того же цвета, что и ее глаза, оставила Артура и подошла к ним с Левоном. Должно быть, она заметила на лице Дэйва некоторую растерянность, потому что засмеялась и сказала:

– Ну знаешь, может, ты еще и кланяться мне начнешь или еще что-нибудь в этом роде? Учти, Дэйв, тогда я тебя просто стукну, честное слово! Клянусь!

Было очень приятно слышать, как она смеется. Он ведь действительно с трудом удержался, чтобы не поклониться ей, и теперь, удивив их обоих, обнял ее и поцеловал в щеку.

– Спасибо тебе за все, – сказала она, держа его руку в своих ладонях.

И он от всей души улыбнулся, ласково глядя на нее и в кои-то веки не чувствуя себя неловким и неотесанным.

К ним подошел Пол Шафер, и Дженнифер, не выпуская руки Дэйва, своей второй рукой взяла за руку и Пола. Так они трое и стояли некоторое время – сцепив руки, связанные этими святыми узами и точно прощаясь надолго.

– Ну что ж, – сказал Дэйв.

Пол посмотрел на него сурово, почти сердито:

– Ты хоть понимаешь, что отправляешься прямо к черту в пекло?

– Понимаю, – ответил Дэйв. – Но если у меня и есть место в этом мире, то оно, по-моему, там, среди дальри. Да и… ничуть не легче будет там, куда направляешься ты! – Они снова помолчали, а вокруг шумела и бурлила площадь. Потом Дэйв повернулся к Дженнифер: – Я тут кое о чем подумал… – сказал он. – Вспомнил тот день, когда Ким вытащила тебя… оттуда. Кевин тогда кое-что пообещал… Ты, конечно, не помнишь, ты была без сознания, но он поклялся отомстить за тебя, за то, что с тобой сделали.

– Я помню, – сказал Пол.

– Ну так вот, – продолжал Дэйв, – он, должно быть, все думал, как бы ему осуществить свою месть, и не успел. Но… я думаю, он все-таки нашел способ…

С небес, просачиваясь сквозь кружево легких облачков, лился солнечный свет. Мужчины вокруг них были в одних колетах, надетых поверх тонких рубах.

– Он сделал гораздо больше, – возразила ему Дженнифер. Глаза ее сияли. – Это ведь он СОВСЕМ вытащил меня оттуда, Дэйв! Он закончил то, что начала Ким.

– Черт побери! – сказал Пол, ласково на нее глядя. – А я-то думал, что это исключительно мои чары! – Ах, какие знакомые слова! Не его слова. Кевина.

Слезы, смех. И они наконец простились.

Шарра смотрела, как этот светловолосый красавец, сын Авена, вывел свой отряд в пятьсот человек за ворота и двинулся к северу. Стоя с отцом неподалеку от катальских колесниц, она заметила Дженнифер и Пола, которые прошли от ворот к дворцу, где строился тот отряд, что вскоре должен был отправиться на запад. Шалхассан намерен был вместе с ним ехать до Сереша. После того как растаяли снега, возникла самая что ни на есть насущная необходимость в обещанных им двух тысячах воинов, и правитель Катала обязательно хотел сам разобраться с этим вопросом еще в Кайнане.

Айлерон уже сидел верхом на своем вороном коне, и Шарра увидела, что и Лорен тоже в седле. Сердце у нее стучало, как бешеное.

Прошлой ночью Диармайд опять приходил к ней. Он влез через окно и принес ей в дар какой-то весенний цветок. И на этот раз она почему-то не стала плескать ему в лицо водой. И он, разумеется, не преминул выразить ей по этому поводу благодарность. А позже, и совсем уже не шутливым тоном, сказал ей и многое другое.

Например, вот что:

– Ты же понимаешь, милая, что отправляюсь я в весьма неприятное место. И мне предстоит заниматься весьма неприятным делом. Так что, возможно, было бы разумнее мне поговорить с твоим отцом после того, как мы вернемся… если мы вернемся, конечно. Я бы не хотел, чтобы ты была связана со мною клятвой, пока я не…

Она не дала ему договорить: сперва прикрыла ему рот рукой, а потом, быстро повернувшись в постели, и поцелуем да еще и прикусила ему нижнюю губу в отместку.

– Трус! – прошептала она, пытаясь перевести все в шутку. – Я так и знала, что ты испугаешься! Ты ведь обещал, что попросишь у отца моей руки согласно обычаю! Я тогда поймала тебя на слове.

– В общем-то, я ее уже попросил, – сказал он. – Ты хочешь, чтобы к нему обратился мой поручитель?

– Разумеется! – воскликнула она. И вдруг заплакала: она больше уже не могла притворяться веселой. – Я ведь и без того уже связана с тобой клятвой – с той ночи в Ларэй Ригал, помнишь, Диар?

И он поцеловал ее – сперва нежно, потом более страстно, а потом его губы начали путешествие по всему ее телу, и вскоре она совершенно утратила чувство времени и места…

– Я сделаю это согласно обычаю! – заверил он ее уже после всего. И голос его звучал непривычно торжественно.

И вот Шарра увидела, как сквозь освещенную лучами утреннего солнца и деловито шумевшую толпу стремительно движется знакомая фигура, явно направляющаяся к ее отцу. Она почувствовала, что отчаянно краснеет, и на минутку даже зажмурилась, сожалея, что не укусила его сильнее. Значительно сильнее надо было укусить и в совсем другое место! И вдруг, совершенно неожиданно для самой себя, она рассмеялась.

Согласно обычаю – так пообещал он. И сказал, что все будет, как полагается. Вплоть до поручителя, который должен выступать от его лица. Впрочем, он ведь предупредил ее – еще в Гвен Истрат – и о том, что степенным шагом ходить не умеет и что для него во всем необходим элемент игры.

А потому его поручителем стал Тигид из Родена.

Этот великан поистине немыслимых габаритов сохранял прямо-таки чудовищную серьезность. Он даже расчесал свою весьма эксцентричного вида бороду и оделся вполне пристойно – в красно-коричневые тона, – ибо сознавал всю важность порученной ему миссии. Его продвижение к Шалхассану было отмечено в толпе веселыми криками и смехом, и теперь, затормозив перед правителем Катала, Тигид терпеливо ждал, пока установится тишина. Забывшись, он по рассеянности почесал было свой зад, но быстро вспомнил, где находится, и скрестил руки на груди.

Шалхассан посмотрел на толстяка с добродушным любопытством, однако весьма равнодушно. Но отвернуться не успел и даже поморщился, ибо чуть не оглох от громоподобного голоса Тигида, которым тот сперва почтительнейше представился, а затем обратился к правителю со следующей речью:

– О, славный правитель Катала! – Эти слова Тигид произнес уже не столь громко. – Могу ли я просить тебя выслушать мою нижайшую просьбу?

– Можешь, – любезно разрешил ему Шалхассан, но лицо его оставалось довольно суровым.

– В таком случае, как мне и было поручено, должен сообщить тебе, что выступаю перед тобой от имени некоего господина, в высшей степени благородного и добродетельного. Его достоинства я мог бы перечислять, пока не взойдет луна, а потом не зайдет и не взойдет снова. Я послан им, чтобы передать тебе – здесь и сейчас, в присутствии всех этих людей, – что солнце встает в глазах твоей дочери!

Слова Тигида даже отчасти заглушил рев изумленной толпы.

– И кто же этот в высшей степени благородный господин? – осведомился Шалхассан.

– Ну, это определение – просто фигура речи, – вмешался Диармайд, выныривая из толпы рядом с ними. – А всякие преувеличения насчет восхода и захода луны пусть останутся на совести у моего поручителя. Но я действительно просил его выступить в этой достойной роли, и самая суть его речи, обращенной к тебе, господин мой, совершенно правдива и полностью соответствует устремлениям моего сердца. О, правитель Катала, я прошу у тебя руки твоей дочери!