Сокол. Трилогия - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты решила? О, нет, милая, – это же я тебе подсказал. Девушка девушке скажет куда больше, чем незнакомому молодому человеку. Ну, что ты еще узнала?
Снаружи во дворе послышались чьи-то голоса и шум. Максим насторожился. В хижину первой вошла Уауата, а за нею крепкого вида мужчина в простой схенти и с посохом.
– Это мой муж, староста, – представила женщина. – А с ним еще наши…
Наши – это она сказала про трех вооруженных короткими копьями воинов, следом за старостой вошедших в дом.
Трое… а сколько их еще осталось снаружи – ведают одни боги!
– Ага, – оглядев гостей, староста неожиданно улыбнулся. – Значит, это вы и есть… беглецы с барки кормщика Серенхеба!
Глава 18
Завтрак на траве
Зима 1351 г. до Р. Х. (месяц Фаменон сезона Перет)
Черная земля
Любимая мужем супруга, влекущая,
сладостная любовью,
С чарующими устами и приятной речью.
Все, что исходило из ее губ, было подобно творению Истины.
«Поэзия Древнего Египта в переводах Анны Ахматовой и Веры Потаповой– Бежим!
Не думая, Максим ударил ближайшего воина в скулу и выскочил во двор, чувствуя, как буквально в затылок ему дышит бегущая позади Тейя.
Воины, видать, не ожидали такой прыти от невооруженных людей и на пару секунд опешили… на какую-то пару секунд.
И этого было достаточно для того, чтобы беглецы скрылись в ночной тьме!
Слава богам, солнечная ладья Ра уже закончила свой дневной путь, и в черном небе повис призрачный тощий месяц, окруженный загадочно мерцающими звездами. Мало что было видно. И преследователям, и беглецам.
– Как ты думаешь, где нас будут искать? – отдышавшись, негромко спросил Максим.
– Конечно, на пристани, – выглядывая из-за деревьев, прошептала Тейя. – Куда ж мы еще-то пойдем, не зная дороги? Разве что в купальню.
– В купальню?
– Ну да! Я же говорила, девчонки оборудовали там такое тайное место, не разыщешь и днем… Ой! Смотри, воины! С факелами!
Дождавшись, когда погоня пронеслась мимо, Макс и Тейя покинули свое убежище и осторожно направились к реке следом за воинами. Правда, почти сразу свернули, ориентируясь по чахлой луне и звездам, отражавшимся в черных водах Хапи.
– Там, за песчаной косой, тропа, – замедлив шаг, прошептала Тейя. – Куда она ведет – не знаю, но думаю, что вверх по реке, за деревню.
– Идем. – Максим обернулся, прислушался. Нет, вроде бы позади никто не шагал. – Нам уже сейчас все равно куда, лишь бы выбраться.
Дальше шли молча, лишь плескались рядом темные волны, да где-то далеко, за деревней, выл одинокий шакал. Шли всю ночь без остановки, и когда солнечная ладья Ра начала свой дневной путь, окрасив багрово-золотистым светом луга и пашни, беглецы оказались в высоких камышовых зарослях. Со всех сторон встревоженно закрякали утки, вспархивали из-под самых ног, уводя от птенцов опасность.
– Кажется, где-то здесь, – останавливаясь, негромко произнесла Тейя.
Максим осмотрелся по сторонам, заметил отходившую от реки едва обозначенную тропку. Посовещавшись, по ней и зашагали дальше, не обращая внимания на накопившуюся усталость и быстро набиравшее злую силу солнце. Некогда было отдыхать, некогда! И вообще, странно, что за ними никто не шел. Что, воины сетиу такие глупые? Ну нет, скорее всего тут дело в другом – вероятно, они вовсе не горели желанием приближаться к оскверненному храму. А может быть, дело не только в осквернении, а в самом храме – храме демона тьмы! Беглецы пошли в ту сторону? Ну-ну, скатертью дорожка! Преследовать их в проклятое место? Ага, как же – себе дороже. Пусть они найдут там страшную смерть.
Вот так или примерно так и рассуждали мятежники – обычное дело для Черной земли, где боги и демоны – вполне реальны, по крайней мере в мыслях и представлениях людей. Ха! А может, преследователи специально гнали беглецов к проклятому месту?
Камышовые заросли вскоре закончились, местность стала значительно суше, а затем и вообще превратилась в пустыню – обжигая пятки, захрустел под ногами противный красный песок. Идти стало трудней – чахлые пальмы и кустики почти не давали тени, и пот с обоих супругов лился градом. Хотя нет, с Макса все-таки больше – его супруга была куда лучше приспособлена к местным условиям жизни. Вот если бы вдруг снег пошел бы, уж тогда посмотреть, кто будет лучше себя чувствовать, а так…
Подумав о снеге, юноша вздрогнул – с чего бы такие мысли? Ностальгия? Так очень не вовремя, да и настроение, честно говоря, не то, совсем не то. Кажется, где-то в развалинах должен быть колодец. Кажется? Нет, ну разумеется должен – там же располагалась крепость! Значит, найти…
– Душа моя, ты умеешь чувствовать воду?
– Ну конечно же! – Тейя повела плечом. – Чего ж в этом трудного-то? Это все умеют… или почти все.
– А я вот не умею!
– Ты у меня – особая песня, милый! – Останавливаясь, юная царевны прильнула к мужу.
У Макса вдруг перехватило горло от острого осознания – вот оно, счастье-то! Боги отняли у него прежнюю жизнь, отца, друзей, спорт. Но дали взамен другое. Мать. И Тейю!!!
– Любимая мужем супруга, – шепотом произнес юноша, – влекущая, сладостная любовью, с чарующими устами и приятной речью…
– Ого! Ты, кажется, заговорил стихами?
– Слышал их от жрецов… Запомнил.
Максим поцеловал жену в губы, обнял, просунув руки под лямки платья… Невесомая одежда упала к ногам влюбленных супругов…
– Там… вон там… я вижу тень… – закатив глаза, томно прошептала Тейя. – Бежим же туда скорей!
Они отыскали колодец, напились, сполоснули потные тела прохладной водицей – о, великие боги, да разве может быть что-то приятней, чем в жуткую жару утолить нестерпимую жажду? Ну разве что кое-что другое… утоление другой жажды – любовной.
Раньше, еще в той, прежней своей жизни, Макс как-то стеснялся произносить ласковые слова… да и некому, честно говоря, было. А вот здесь… Здесь не стеснялся:
– Очей моих услада… Сладкий тростник. Милая, как я счастлив с тобой даже в этих развалинах!
Тейя улыбнулась:
Для прогулок выбираем обаУголок уединенный сада.Стала я счастливейшей из женщин,Сердца моего не ранит милый [6].
– Так бы и сидел здесь всегда, слушал твой нежный голос.
