Сокол. Трилогия - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Красивая у тебя жена, – посмотрев на стоявшую невдалеке Тейю, ухмыльнулся кормщик. – Так и быть, возьму и ее. Но только за твой счет, идет?
– Идет!
– Тогда за первый рейс – шесть дебенов меди! Отходим прямо сейчас.
Шесть дебенов меди за рейс, конечно же, маловато, но беглецам не из чего было выбирать. Барка плыла на юг – и им нужно было туда же. Отыскать войско, знакомых военачальников, друзей и жрецов. Хоть что-то для себя прояснить… и выяснить судьбу царицы-матери. Что-то не очень-то верилось Максу в ее столь затянувшееся паломничество.
Солнце уже поднялось и ярко сияло над кронами деревьев. Умиротворенно покачивались у причала барки. За кустами, в тени, завтракали гребцы.
Глава 17
Купальщицы
Осень 1352 – зима 1351 г. до Р. Х. (месяцы Мехир и Фаменон сезона Перет)
Черная земля. К югу от Анхаба
И яства сладкие —
Мне соли солоней,
И вина сладкие —
Гусиной желчи горше.
«Поэзия Древнего Египта в переводах Анны Ахматовой и Веры Потаповой»Зачем им нужно было на юг? Только ли за войском? Наверное… Скорее всего. Но быть может, там же, на юге, отыщутся и следы матери? Максим почему-то в это верил, даже предчувствовал. Не зря ведь по времени все совпало – уход войска и странный отъезд царицы. Как она могла добровольно отправиться в паломничество, оставив трон неизвестно на кого? Ясно – никак. Значит, отправили, увезли из Уасета, чтоб не мешала. Не мешала чему? Захвату власти? А именно это и происходит, коли уж такая одиознейшая личность, как Сетнахт, свободно разгуливает по дворцовому саду! А Сетнахт – это хека хасут, захватчики! Их царь Апопи, весьма потрепанный ударами так несвоевременно погибшего Ка-маси, спит и видит, как бы восстановить былую власть над всей Черной землей. А сделать это можно лишь двумя способами – военной силой или предательством вкупе с самым черным колдовством! Последнее как раз вот сейчас и происходит, в этом нет никаких сомнений, что же касается военной удачи и силы – они уже давно не на стороне захватчиков. Только предательство! Только черное колдовство! Вот единственные силы, способные удержать ускользающую от хека хасут власть. Итак, кто же предал? Кто-то из высокопоставленных царедворцев-чати? Скорее всего тут ниточки тянутся на самый верх. А жрец Усермаатрамериамон, по всей видимости, ни при чем, иначе бы тоже ошивался во дворце, а ведь его там нет – именно так говорил похотливый пес Сетимес.
– Да, именно так он и сказал, – поддакнула Тейя. – Верховный жрец Амона, мол, сопровождает в паломничестве великую царицу-мать.
Максим, опустив голову, посмотрел в воду. Эх, мама, мама… С отцом все нормально… и даже, похоже, нормально с Максимом… с тем Максимом, который… В общем – там все хорошо. Но вот здесь…
– Ну, не грусти, не надо. – Тейя ласково провела по волосам мужа. – Верь – все устроится! Прорвемся!
– Прорвемся, – подняв глаза, улыбнулся юноша.
Грузовая барка кормщика Серенхеба, оказавшегося на поверку не таким уж и суровым, подняла на рогатой мачте вытянутый прямоугольный парус и неспешно поплыла вверх по реке к югу. По обеим берегам Хапи из земли тянулись нежно-зеленые росточки – первые всходы. Земледельцы, согнувшись, выпалывали сорняки, голые дети отгоняли палками птиц. Когда барка, обходя отмель, проплывала вблизи берега, можно было расслышать песни. Вот как сейчас:
Молотите себе, молотите себе,О, быки, молотите себе!Молотите себе на корм солому [5].
– Что-то они не ту песню поют, – подойдя к высоко поднятому носу барки, пробубнил кормщик. – Какую-то неправильную. До жатвы-то еще месяца полтора-два.
– Так они заранее, – обернувшись, улыбнулся Макс. – Что, уважаемый Серенхеб, ты решил сам проследить за тем, как мы пройдем мели?
Кормщик скупо улыбнулся:
– Клянусь Птахом, свой глаз, он свой глаз и есть. А что там намеряет шестом этот Шеди? Знают одни боги.
– Ой, ну уж ты и скажешь, дядюшка! – не оборачиваясь, откликнулся Шеди – юноша лет шестнадцати, племянник кормщика, которого тот учил своему нелегкому ремеслу. – Я в этих местах все мели знаю!
– Знал, ты хотел сказать, – хмыкнув, заметил Серенхеб. – Те мели, что ты знал, остались в прошлом году, в прошлом разливе, а ныне разлив другой, другие и мели. Смекаешь?
– Смекаю, дядюшка.
– Так вот тогда не болтай, а смотри в оба да почаще промеряй дно!
– Промеряю.
Ббуххх!!!
Барка вдруг дернулась, ткнувшись носом в песчаную преграду, да так, что корабельщики едва не попадали в воду.
– Давай, давай, отталкивайте! – ругаясь, заорал Серенхеб. – Работайте, парни, иначе не видать нам оплаты, клянусь Птахом! Парус! Спускайте парус!
Матросы забегали, упираясь шестами и веслами в дно, часть гребцов спрыгнула в воду, навалясь всей силой…
– И-и-и… Раз-два… Да поможет нам Птах!
Судно не поддавалось, видать, хорошо село, однако на лицах корабельщиков не было видно отчаяния.
– Слезем! – обернувшись, подмигнул Максу кормщик. – Течение – в нашу пользу. Эх, навались… И-и-и… взяли!!! Давай, давай, давай… Пошло, пошло, пошло…
Максим тоже ухватил шест, напрягся… кажется, дело и вправду спорилось, ну, еще немного и…
Какой-то странный свист вдруг послышался над головой, и в борт судна впилась длинная черная стрела! Задрожала, словно бы злясь, что не нашла жертву.
– Всадники! – оглянувшись, громко закричал Шеди. – Вон там, на берегу, рядом!
И в самом деле, на берегу, шагах в десяти от севшего на мель судна, появились конные воины в длинных развевающихся одеждах, с луками и короткими копьями. Смуглые лица их казались черными, как плодородная почва Египта.
– Эй, корабельщики! А ну, быстро на берег! – приказал, видимо, главный, с красным, вышитом золотом поясом.
– Но судно…
– Быстро! Быстро!
И, словно в подтверждение его слов, сразу несколько стрел впилось в мачту.
– Я сказал: все на берег. Не бойтесь, не утонете – тут мелко.
– Пожалуй, стоит сделать, как он говорит, – покосившись на всадников, Серенхеб усмехнулся. Странно, но он вовсе не выглядел испуганным, даже взволнованным не выглядел.
– Кто эти люди? – бросив шест, негромко спросил Макс. – Разбойники? Жители пустыни?
