Ричард Блейд Айденский - Джеффри Лорд

Блейд кинулся было за Талин вдогонку, но она ускользнула от него. Лицо ее было бледно, как смерть, ужасная, нечеловеческая гримаса, точно маска смерти, исказила прекрасные черты… Он обернулся, ища глазами Абдиаса.

— Что с ней, старик? — в отчаянии выкрикнул он. — Что с ней такое?

Взгляд советника был полон неизмеримой печали.

— С твоей Талин — ничего. Но богиня Фригга, обитавшая в ее теле, принимает смерть от магического талисмана.

Фригга? Фригга — и Талин!.. В это было невозможно поверить… и все же Блейд видел это собственными глазами. В последнем безумном усилии он кинулся к женщине и стиснул ее в объятиях, не давая пошевелиться.

Она принялась вырываться с силой берсерка, не переставая кричать, но все же Блейд удержал ее. И Талин понемногу затихла. Мышцы расслабились, она обмякла в руках странника, безжизненной волной повисли волосы, на миг напомнив ему Саталу… Глаза, пустые и обращенные в никуда, обрели жизнь. Но теперь это не были глаза Талин; в них читались древняя, как мир, скорбь, усталость и ненависть. То были зрачки богини.

— Проклятие Фригги на тебе, смертный… — Голос ее рвался хрипом. Казалось, слова ей даются с трудом, но усилием воли она заставила себя продолжать. — Ты пришел, чтобы погубить меня… И погибнешь сам!

Блейд взглянул на нее почти с жалостью.

— Я пришел не за тем, богиня. И не питал к тебе зла. Но разве не ты первая пыталась принести мне смерть? Ведь это ты наслала на нас бурю в Проливе… Зачем?

— Зачем?.. — Звук ее смеха был похож на треск разрываемой ткани. — А как же иначе? В теле верной Талин, в этом уютном, крепком теле, я могла властвовать, наслаждаясь всем, что дано человеку. Ах-х… — Она закашлялась, глаза закатились на миг, но тут же взгляд их ожесточился, словно в предсмертные мгновения Фригга делала над собой последнее усилие. — Я покорила бы Альбу… Династия великих женщин-правительниц… И я вселялась бы в них, в одну за другой… Власть… вечная, безграничная власть! И сладость человеческих чувств… В своих истинных телах боги не ведают боли, страха, страсти и счастья… Это удел смертных, и мы можем познать это, лишь обретя себя в людской плоти…

— Итак, я мешал тебе. И мешал наш сын, потому ты и отправила его подальше от себя, с глаз долой — В голосе Блейда, внешне спокойном, слышались сдержанные нотки ярости. — Ты боялась, что мужчина лишит тебя вожделенной власти!

— Мужчины… — Посиневшие губы богини исказила гримаса презрения. — Ненавидела их… Всегда… Алчные, сладострастные животные… Ломящиеся напролом, топчущие судьбы! Боги, смертные… Все одинаковы! Убивала, когда могла. — Волчья усмешка скривила губы. — Хейр… Тунор. Ведь это я погубила Тунора, ты знаешь? Я связала его волшебством древних рун, нарекла Тем, Кто Без Имени, и заставила сторожить пещеру с реликвией Хейра… Я давно хотела убить тебя, Блейд Но лишь после того, как мне удалось бы зачать от тебя будущего великого полководца и героя, который обеспечил бы мне безмятежную жизнь. Ты — воин… Таких нет в Альбе. Не знаю, откуда ты пришел в наш мир… Я пыталась… Сначала — в теле Альвис… С плотью Беаты мне повезло больше, я понесла от тебя плод, но звери Геторикса вырезали его из моего чрева своими кинжалами… Зато я преуспела в теле Талин! И ты стал ненужен и опасен. Яд в твоем бокале — из моих рук! Жаль, не увижу…

Отравленное вино… Блейд не сводил с лица королевы растерянного взгляда. Сознание его словно окуталось туманом, он не видел, не слышал и не воспринимал ничего вокруг себя. Откуда-то, словно из другого мира, доносился гомон и суета, но они с Талин были словно в коконе, отрезанные от действительности, недосягаемые для нее. Тошнота подступала к горлу. Огонь снедал душу. Талин… Его Талин…

Талин… Он все еще называл ее так. Но кто мог сказать теперь, где его возлюбленная, и где — богиня? Когда овладела Фригга ее телом? Сколько из того, что говорила и делала девушка, принадлежало ей самой, и что было продиктовано иной волей?

Он смотрел на застывшее лицо, посеревшее, с заострившимися чертами. Багровое сияние, исходящее от амулета, окутало фигуру королевы почти целиком. Когда оно поглотит се до конца — тогда, должно быть, Фригга и уйдет навсегда… Но он хотел получить ответ еще на несколько вопросов! Он с силой стиснул обнаженные хрупкие плечи. Посиневшие веки с трудом распахнулись.

— Чего ты хочешь? Дай мне… умереть… спокойно…

Похоже, небытие и впрямь уже готовилось принять поверженную богиню в свои объятия, но у Блейда уже не оставалось ни крупицы жалости. Жестким немигающим взглядом он уставился на Фриггу.

— Ты хотела убить меня — и ты же с помощью пояса защитила от друсов. Они сами сказали, что ничья мощь, кроме твоей, не смогла бы одолеть силу их богини. Почему ты сделала это?! Откройся мне! Не уноси тайну с собой!

— Глупец… — Шепот ее, прерывистый и хриплый, замирал, едва сорвавшись с уст, и Блейду пришлось склониться к самому ее лицу. — Они хотели возвеличить тебя… сделать королем. Ты был лучшим… Я не могла допустить…

Она смолкла, словно пытаясь собраться с силами, и вдруг продолжила с неожиданной яростью:

— Этот мир мой! И никто не вправе отнять… — Голос вновь замер, иссяк, точно ручей. Багровое сияние заткало ее сплошным коконом, и Блейд испугался, что последнее усилие убило ее. Но помертвевшие губы раскрылись вновь. — Убийца… Но тебе не уйти так просто… — На миг по губам скользнула тень улыбки. Подернутый пеленой взор вспыхнул злобной радостью. — Нет… Ты не уйдешь! Когда-то я одолела Тунора, обманом наложила заклятье. Так вот, Тунор Быстрокрылый, теперь ты свободен! Я, Фригга, силою воды связавшая тебя, освобождаю душу твою от уз и дарю тело этого смертного, наделенное божественным хьором. Приди, о возлюбленный мой! Путь свободен!

Herte, omnius etu to gene ziro!

Andero no coente sodi!

Grane kelebono verde!

Ziro! Sodi! Verde!

Ziro! Sodi! Verde!

Ziro! Sodi! Verde!

Verde! Tunor!!! Verde…

Последние слова на древнем языке богов Альбы вырвались из се горла нечеловеческим воплем, протяжным и яростным, точно волчий вой. Блейд ощутил, как ледяной холод сковал его члены. Он видел, как изогнулось в последнем спазме тело Фригги-Талин, объятое пламенем, выгнулось так, что пятки коснулись затылка — затем распрямилось и рухнуло сломанной куклой на мозаичный пол.

…И окрасились воды Альбы алым на одно мгновенье. В океане и лесном ключе, в горном озере и ванне вельможи, в плошке бедняка и миске пса. И понял мир, что ушла Фригга Пеной Окаймленная…

Блейд видел ее кончину… но сделать уже ничего не мог. Мозг его застыл, съежившись до размеров булавочной головки, точно невидимый кулак сжал его… Сжал, пытаясь стереть в порошок, в пыль, смешать с прахом, обратить в ничто. Он слышал гулкие тяжелые шаги внутри себя, как будто некий великан, вышедший из глубокого подземелья, поднимался по обледенелым ступеням наверх.