Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера - Александр Мазин

– …Если в Ватикане любят и шелк, и золотишко! – подхватил я.

Отец Бернар одарил меня пристальным взглядом.

– Ты неплохо осведомлен… для нормана.

– А ты неплохо ездишь верхом – для монаха, – парировал я. – Признайся: было время, когда твоя рука чаще сжимала меч, чем четки?

– Почему ты так думаешь?

Угадал. Что ж, я всегда подозревал, что мой личный миссионер – из бывших шевалье.

Хотя, насколько я понял из разговоров моих парижских собутыльников, обычно выходцы из благородного сословия становились не простыми монахами, а членами церковного руководства. И вели при этом жизнь весьма близкую к прежней, светской. И даже роскошнее, потому что бабла у церковников было не в пример больше.

– А думаю я так, потому что сам – воин, – отвечал я. – И могу узнать воина по тому, как он движется. И по тому, как он относится к смерти.

– Наша жизнь – в руках Божьих! – благочестиво произнес отец Бернар.

– Что-то я не заметил подобного смирения у большинства монахов. Оказавшись в руках язычников, они не пытаются их просветить, визжат, как свиньи, вымаливая жизнь. Хотя бы – рабами. Лишь бы не убили.

– Все мы – рабы Божьи. А человек слаб. Даже если он посвятил себя Богу. Сам апостол Петр…

– Знаю, знаю! Три раза отрекся. А ты? Ты бы – отрекся?

– Ты читал Святое Писание?

– Кое-что. Но ты не ответил.

– Петр поступил так, как было предначертано, – уклонился от ответа монах. – Не должно ему было умереть в ту ночь. А должно – основать Церковь Христову.

– Вот и тому купцу, который привез шелк для моих сапог, не было суждено утонуть, – заметил я. – А мне эти сапоги – носить. Хотя ты прав: почистить их не мешало бы.

– Не хочешь ли принять Святое Крещение, господин Ульф? – в очередной раз предложил отец Бернар.

Я посмотрел в глаза монаху. Долго смотрел, потом спросил:

– Так что насчет меча? Я не ошибся?

– Да, – кивнул монах. – Я был воином. Но понял, что не железо, а благость и добрая воля ведут в чертоги светлые.

– Что ж, – сказал я. – Прости, что помешал тебе попасть в рай. Но сдается мне: ты еще пригодишься Господу в этом мире.

– Так ты готов креститься?

Я не ответил. Встал и ушел к девочкам. А что я мог сказать? Что я уже был крещен? Или – буду? Ведь до моего крещения – еще тысяча с хвостиком лет. Действительно ли оно сейчас?

Моим размышлениям о Божественном был положен конец. Вернулось начальство: Бьёрн, Хальфдан, Хрёрек. С новостями. И с денежками.

Денежки были – королевские.

Карл заплатил-таки норманам отступное. Семь тысяч фунтов серебром. Весьма скромная сумма, но если вспомнить, что Рагнар разграбил Париж, а его войско на момент торговли на три четверти состояло из небоеспособных дристунов, то – очень даже неплохой кусочек.

Тысячу марок Лотброк отослал Бьёрну, а тот поделил между наиболее достойными. Мне тоже досталось аж целых полфунта королевского серебра.

С паршивой овцы, как говорится…

По-настоящему меня огорчило другое. Старина Рагнар собирался устроить продолжение банкета. Слово «Рим» застряло в его мечтах, как репей – в шерсти бродячей псины.

– И на кой нам этот Рим? – честно спросил я на совете хирда. – Добычи и так столько, что не то что в сундук под румом – в трюм кнорра не влезет!

Ответом мне было несколько удивленное молчание… Которое нарушил Свартхёвди, напомнив присутствующим:

– Братец Ульф по моей сестренке скучает.

Тут же повсюду расцвели довольные ухмылки.

Вот это народу было понятно. А то «слишком много добычи»! Что за абсурдное заявление!

Словом, понимания в обществе я не нашел. Разве что – у отца Бернара, который права голоса на нашем тинге уж точно не имел.

Так что я всё понял, заткнулся и молча слушал, как уважаемые люди рассуждают по поводу несметных римских богатств. Их логическая цепочка выглядела так: простые христиане свозят всё лучшее, что у них есть, в монастыри. А монастыри, в свою очередь, всё лучшее отправляют главному жрецу Белого Христа. То есть папе римскому. Вот там-то и лежат подлинные сокровища.

То, что лето кончается, никого не смущает. Здесь юг. А путь наш лежит еще южнее. Туда, где зимы теплее, чем датская весна.

Проорав часика четыре, воины Хрёрека-ярла единогласно постановили: в Рим с Рагнаром-конунгом плыть.

Вывод: в этом году домой я точно не вернусь.

Теперь предстояло решить менее глобальные вещи. Например, в каком составе плыть в Италию? А также как и где хранить уже добытые ценности, потому что везти их с собой – только место занимать всяким «дешевым» серебром, когда впереди – несметные римские сокровища.

Решили. В поход пойдут три драккара и один кнорр. Четвертый драккар, требующий ремонта, останется здесь. Здесь же останутся все раненые и больные плюс человек двадцать хирдманнов постарше. Их задача: укрепить лагерь, где будут храниться ценности и продукты, кои необходимо накопить ко времени нашего возвращения. Начальником оставшихся назначался Хёдин Морж.

Остальные продолжат поход.

Вот счастье-то привалило морским разбойникам! Круглый год – над бездной вод. Мечты сбываются.

Мне присоединиться к команде Хёдина даже не предложили. Ну да я бы и сам не остался. Одно дело – домой, а совсем другое – с дедушками полгода на острове сидеть. Уж лучше я с братвой в Италию сплаваю.

Надо отдать должное норманам, никто даже не предполагал, что будет – легко. Путешествие вокруг Европы – дело не совсем новое. Хаживали, и не единожды. Но море есть море. Тем более – океан. Это сушей из Франции в Италию – практически рукой подать, а соленой дорогой – хрен знает сколько. Сначала – по Аквитанскому морю вдоль французских и леонских берегов. Потом – Атлантика, Испания, вернее, Кордовский эмират – до Гибралтарского пролива, за которым всё та же Кордова, и дальше, по Средиземному морю – можно вдоль северного берега – мимо Южной Франции, а можно – вдоль южного, африканского. Выбор богатый, но по сути: хрен редьки не слаще.

Ну да меня это не касается. Мое дело – весло вертеть.

Глава двадцать восьмая,

в которой герой, вопреки собственному желанию, отправляется на юг

В поход отправилось более сотни наших кораблей. Однако через Ньорва Зунд[118] прошло лишь восемьдесят семь. Во время плавания вдоль испанских берегов наша северная рать порядочно поиздержалась. Главным образом, потому, что поначалу мы постоянно ввязывались в драки с местными. Ни одной настоящей битвы, но – непрерывные стычки. Проба сил. Арабская легкая конница была хороша. Отменные стрелки, отважные воины… В рукопашке против плотного строя викингов им ловить было нечего. Точно так же, как и нам, тяжелой пехоте, за ними гоняться. Но не будь у Рагнара конкретной цели – Рима, мы бы наверняка задержались тут подольше. Места эти (будущая Испания и Португалия) были богатейшие, покруче Франции. Даже простые воины щеголяли в шелках. Но, может, и к лучшему, что Рагнар стремился в Италию. Со здешними населенными пунктами наверняка пришлось бы повозиться. Я в «прошлой жизни» бывал в Испании и видел вросшие в скалы города-крепости. Тут и строить почти ничего не требовалось – природа сама потрудилась.

Оказаться у подножия этих твердынь, под обстрелом арабских воинов, мне совсем не улыбалось. К счастью, ничего подобного от меня и не требовалось.

Мы выбирали местечко, где в море впадала река, высаживались, хватали по-быстрому, до чего можно было дотянуться, – и сматывались. Держались кучей, потому что стоило какому-нибудь кораблю отбиться от стаи, как откуда ни возьмись появлялись арабские галеры и травили одиночку, как псы – кабана. При отсутствии ветра драккары галерам ничуть не уступали, даже превосходили в прыти, а вот в парусной регате проигрывали однозначно.

Отец Бернар сказал мне, что сарацины – такие же пираты, как и мы. Только верят в Аллаха и рожами посмуглее. Такие же морские волчары. Налетали, били… И тут же давали деру, увидев полосатые паруса идущих на помощь своим драккаров. Отступали, но не уходили. Просто держались поближе к берегу, где преследовать их было не только бесполезно, но и опасно.

В отличие от нас, арабы превосходно знали здешние воды, а напороться на скалу или даже просто сесть на мель было чертовски рискованно.

Пока пара-тройка драккаров снимала с банки застрявший кораблик, отважные аборигены вертелись вокруг и осыпали стрелами спасателей и спасаемых.

В одной из таких мелких стычек меня ранили.

Виноваты были наши союзники-нореги из бывшего Торсонова хирда. Поддались на провокацию и погнались за испанским парусником. Результат – брюхом на мель. А нам, естественно, вытаскивать.

Пока возились, вокруг образовалось еще три корабля. Мелких, но – со стрелками на борту. Стрелы падали почти на излете (арабы держали дистанцию), но одна из них всё же долетела до меня и пришпилила ладонь к веслу. Поскольку я – везунчик, то стрела оказалась бронебойной, с узким наконечником-иглой и не повредила ничего серьезного. Просто сквозная дырка – как от большого гвоздя. Крупных сосудов не задело, рана чистая, так что прижигать не понадобилось. Отец Бернар промыл рану горячим вином (то еще удовольствие!), сыпнул какого-то целебного порошка и заштопал аккуратненько с двух сторон.