Риф яркости - Дэвид Брин

…и умер, неожиданно вздрогнув, прежде чем Сара смогла прийти ему на помощь.

Аскс

Эхо битвы пронеслось над землей всего несколько дуров назад.

С неба падали огненные молнии, сжигая Шесть, разрезая плоть, хитин и кость.

По долине текли потоки расплавленного воска треки, они вспыхивали, подожженные палящими лучами.

О, мои кольца, какие образы лежат в нашем дрожащем сердечнике?

Мертвые.

Умирающие.

Благоразумные, которые успели убежать.

Герои, стремительно явившиеся.

Их тусклая одежда теперь покрыта грязью и кровью, больше она не сливается с местностью. Молодые древесные фермеры и погонщики ослов. Простые смотрители садков омаров. Самые младшие работники рыболовных загонов. Добровольцы, которые никогда и не думали, что их еженедельные тренировки могут привести к такому.

Наша доблестная милиция, которая бросилась в водоворот, в котел из смертоносных лучей. Любители, незакаленные, размягченные поколениями мирной жизни, теперь молча морщатся, сжимая конечности, пока им перевязывают ужасные раны, а жизнь постепенно уходит. Они переносят боль с мрачной решимостью ветеранов, и их страдания облегчает единственное, но мощное лекарство.

Победа.

Неужели только вчера, мои кольца, мы опасались за судьбу Общины? Боялись, что она распадется на соперничающие фракции под влиянием коварных звездных дьяволов?

Эта ужасная судьба может еще постигнуть нас наряду с тысячами других опасностей. Но не сегодня. Сегодня высокомерные чужаки пленены, они удивленно оглядываются, лишенные своих богоподобных орудий, их дьявольские роботы уничтожены примитивными огненными трубками нашей смелой милиции.

День расплаты может быть недалеко. Он может в любой момент обрушиться с непрощающего неба.

Но мы веселы. Мы испытываем облегчение. Время двусмысленностей миновало. Больше никаких тонких игр с догадками и намеками. Больше никаких обманов и интриг. Ифни потрясла свои кости и бросила их. И сейчас они катятся по священной почве Джиджо. А когда остановятся, мы будем знать.

Да, мое второе кольцо. Ты право в своем возражении. Не все разделяют ощущение мрачного подъема. Некоторые видят в недавних событиях повод для нигилизма. Шанс свести старые счеты или распространить на нашей земле беззаконие.

Наше меньшинство – “друзья ротенов” – требует освободить Ро-кенна. Они советуют пасть ниц и молить о божьей милости.

Другие призывают немедленно разделаться со всеми заложниками.

У звездного корабля могут быть средства следить за своими потерянными членами, утверждают они, может, по излучениям мозга или по имплантатам в теле. Единственный способ быть уверенными – это размолоть их кости и бросить порошок в лавовые бассейны.

Эти, да и другие раздраженные группы думали бы по-иному, если бы открылась вся правда. Если бы мы, мудрецы, смогли раскрыть планы, которые уже приводятся в действие. Но тайны вообще по своей природе несправедливы. Мы стараемся сохранить мир.

Народам Шести мы говорим только:

Возвращайтесь по домам. Проверьте решетки маскировки и скрывающую паутину. Готовьтесь к борьбе, если можете. Прячьтесь, если не можете.

Будьте готовы умереть.

И прежде всего – верьте своим соседям, верьте в Свитки и в Джиджо.

И ждите.

Теперь выжившие торопливо убирают павильоны, пакуют все ценное, уносят на носилках раненых. Дети всех рас проводят священный мидур на Поляне, собирая весь мусор, какой могут найти. Увы, этот мидур – все, что мы можем отдать традиции. Не будет праздничной церемонии мульчи. Не будет пестрых караванов, которые понесут украшенные лентами корзины к морю и на корабли, а ведь это самая радостная часть Собрания.

Какая жалость!

Потребуются поколения, чтобы перенести остатки разрушенной станции чужаков – по одному ослиному каравану за раз. Но эта задача подождет окончания кризиса. Если кто-нибудь из нас останется в живых.

Заложников уводят. Караваны растекаются на равнины, в леса и к морю, подобно потокам разумного воска, торопливо убегая от пожара.

Солнце тоже уходит. Теперь на обширных просторах, именуемых Вселенной, горят горькие холодные звезды. Шести отказано в этом царстве, но наши враги свободно летают там.

Нас остается в священной долине всего несколько. Мы ждем звездный корабль.

Все ли мы/я согласны, мои кольца? Задержаться у Святого Яйца, позволить нашему нижнему кольцу отдохнуть на твердом камне, чувствуя, как сложный рисунок колебаний возникает в нашем жирном сердечнике?

Да, гораздо лучше отдыхать здесь, чем спускаться по какой-нибудь крутой каменистой тропе, таща эту старую груду к иллюзии безопасности.

Мы останемся и будем говорить от лица Общины, когда приземлится большой корабль.

Вот он с ревом появился на западе, где только что село солнце.

Подходящая замена. Корабль гневно парит, испуская яркое свечение, которое затмевает день, осматривает долину лучами, способными сжечь. Вначале разглядывает разрушенную станцию, потом окружающую местность.

Ищет тех, кого оставил.

XXVII. КНИГА МОРЯ

Животные существуют в мире, полном борьбы, и в нем имеет значение только результат – продолжение себя и своей генетической линии.

Разумные существа живут в гнездах обязанностей – по отношению к коллегам, патронам, клиентам и идеалам.

Они могут избрать верность причине, божеству, философии или цивилизации, которая позволила им избежать животного существования.

Все мы связаны узами обязательств, даже когда спускаемся по Тропе Избавления.

И все же, дети изгнания, помните: в конечном счете Вселенная ничего вам не должна.

Рассказ Олвина

Возможно, эти паукообразные существа считают меня таким же невероятным и причудливым, как я их. Может, они стараются помочь. Учитывая, как мало я знаю, лучше подождать и посмотреть, что получится.

Мы, хуны, умеем ждать. Но могу лишь вообразить, что чувствует бедная Гек, если ее поместили в такую же клетку. Стальная комната, где недостаточно места, чтобы раскрутить колеса: сразу уткнешься в стенку. И непрерывно гудит какой-то двигатель. Гек могла утратить терпение и вообще спятить.

Если она еще жива.

Она казалась живой, когда я видел ее в последний раз, после того как наше падение в ледяные глубины Помойки было остановлено и мы оказались в пасти морского чудовища. Помню, что видел Гек лежащей на металлической поверхности с вращающимися колесами; она слабо отпихивалась своими толчковыми ногами, а стены и пол тряслись от мощного ветра, который с невероятной силой давил мне на уши.