Большое собрание мистических историй в одном томе - Коллектив авторов

II

При ярком свете зимнего солнца, струившего лучи на его завтрак, он посмеялся над своими страхами. Вещи обрели скучный положительный смысл, накануне ими утраченный, и грязную сморщенную лапку бросили на буфет неуважительно, безо всякой веры в ее могущество.

– Наверное, все старые вояки одинаковы, – сказала миссис Уайт. – Стыд подумать, что мы слушали эту чепуху. Когда они исполнялись, желания, в наши-то дни? А хоть бы и исполнялись – чем тебе могут навредить двести фунтов, отец?

– Свалятся с неба и оглоушат, – заметил легкомысленный Герберт.

– Моррис говорил, оно происходит само собой, – сказал отец, – так что при желании можно сослаться на стечение обстоятельств.

– В общем, до моего прихода к деньгам даже не прикасайся, – сказал Герберт, вставая из-за стола. – У меня есть опасения, что они превратят тебя в жалкого скупердяя и нам придется отказаться от такого родственника.

Рассмеявшись, мать проводила его до двери, посмотрела, как он вышел за калитку; вернувшись к столу, она втихомолку еще посмеялась над мужниным легковерием. Впрочем, это не помешало ей сорваться с места на стук почтальона и не удержало от энергичных слов по адресу выпивох-сержантов, когда выяснилось, что пришел счет от портного.

– Представляю, как повеселится Герберт, когда вернется с работы, – сказала она за обедом.

– Наверняка, – сказал мистер Уайт, наливая себе пива. – Только как хотите, а эта штука шевельнулась у меня в руке. Готов поклясться.

– Тебе показалось, – успокоила его жена.

– Говорю тебе, шевельнулась! – ответил он. – Чему тут казаться? Я взял… Что там?

Она не ответила. Странным показалось ей мельтешение человека на улице: нерешительно поглядывая на их дом, он словно бы намеревался войти. Не забыв еще о двухстах фунтах, она отметила, что он хорошо одет и на голове у него новехонький блестящий цилиндр. В четвертый раз он взялся за щеколду, постоял и, в приливе решимости нажав на нее, ступил на дорожку. В ту же минуту миссис Уайт сунула руки за спину, развязала тесемки передника и спрятала полезную домашнюю вещь под подушку, на которой сидела.

Незнакомец, которого она провела в комнату, был, что называется, не в своей тарелке. Он прятал глаза, вполуха слушал извинения за беспорядок в комнате и за мужнину куртку, в которой тот обычно работал в саду. С терпением, сколько его наберется у женщины, она ждала, чтобы он объяснил свое вторжение, но тот непонятно молчал.

– Мне… меня попросили зайти, – наконец заговорил он и, согнувшись, извлек из брючного кармана клочок бумаги. – Я из «Мо и Меггинса».

Хозяйка сорвалась со стула.

– Что случилось? – еле слышно спросила она. – Что-нибудь с Гербертом? Что там? Что?

В разговор вступил муж.

– Ну-ну-ну, мать, – зачастил он, – садись и не выдумывай. Вы, надеюсь, не с дурными вестями, сэр? – и посмотрел на того тоскливыми глазами.

– Не знаю, как… – начал гость.

– С ним несчастье? – задохнулась мать.

Гость кивнул.

– Большое несчастье, – сказал он тихим голосом, – но самое страшное для него позади.

– Слава богу! – вскричала мать, сложив руки. – Слава…

И осеклась, уяснив себе зловещий смысл оговорки и видя подтверждение худшему в отведенном взоре посетителя. Глубоко вздохнув, она повернулась к своему тугодуму-мужу и дрожащей старческой рукой накрыла его руку. Молчание длилось долго.

– Его затянуло в машину, – все так же тихо продолжал гость.

– Затянуло в машину, – обреченно повторил мистер Уайт. – Вот оно что.

Он невидяще глядел в окно, сжимая в ладонях женину руку, как встарь, во времена своего жениховства, лет сорок тому назад.

– Он один у нас оставался, – сказал он, полуобернувшись к гостю. – Как же так?

Гость откашлялся, встал и прошел к окну.

– Фирма поручила мне выразить искреннее сочувствие вашему огромному горю, – сказал он, не оборачиваясь. – Поймите, я простой служащий и делаю, что мне приказывают.

Ответа ему не последовало. Старуха сидела с помертвевшим лицом и остановившимся взглядом, и дыхания ее не было слышно; на лице же ее мужа было то выражение, с каким, наверное, вышел из первого испытания его друг-сержант.

– Мне поручено сказать, что Мо и Меггинс снимают с себя ответственность за случившееся, – продолжал третий. – Они не видят за собой никакой вины, но, уважая заслуги вашего сына, желают выплатить вам некоторую компенсацию.

Мистер Уайт выронил руку жены, поднялся со стула и с ужасом уставился на гостя. Пересохшими губами он вылепил слово:

– Сколько?

– Двести фунтов.

Не слыша вопля жены, старик слабо улыбнулся, слепо повел рукой и безжизненно рухнул на пол.

III

На огромном новом кладбище, милях в двух от дома, они похоронили своего покойника и вернулись к себе, к погасшему и остывшему очагу. Все так скоро кончилось, что поначалу случившееся не укладывалось у них в голове и они пребывали как бы в ожидании чего-то такого, что облегчит тяжесть, навалившуюся на их старые сердца.

Дни шли, и ожидание сменилось покорностью, той безнадежной покорностью стариков, которую порой путают с апатией. Иногда они за весь вечер не обменивались и словом, потому что говорить им было не о чем, и дни тянулись томительно долго.

Миновала неделя, и однажды, проснувшись, как от толчка, старик пошарил рукой и понял, что лежит один. Было темно, и от окна доносились тихие всхлипывания. Он сел в постели и прислушался.

– Иди сюда, – осторожно позвал он. – Простынешь.

– Сыночку там холоднее, – сказала старуха и разрыдалась.

Он все глуше слышал ее плач. В постели было тепло, глаза слипались. Он несколько раз впадал в забытье и наконец провалился в сон, из которого его вырвал страшный крик жены.

– Лапка! – кричала она страшным голосом. – Обезьянья лапка!

Он испуганно вскинулся в постели:

– Где? Где она? Что случилось?

Она ощупью двинулась к кровати.

– Нужна лапка, – сказала она ровным голосом. – Ты не уничтожил ее?

– Она в гостиной, на полке, – озадаченно сказал он. – А что такое?

Разом смеясь и плача, она нагнулась и поцеловала его в щеку.

– Я о чем подумала, – заговорила она срывающимся голосом. – Как я раньше не подумала? Как ты не подумал?

– О чем не подумал? – спросил он.

– Осталось два желания! – выпалила она. – Мы загадали только одно.

– Тебе этого мало? – жестко спросил он.

– Погоди! – радостно вскричала она. – Мы загадаем еще одно. Поди за ней и загадай, чтобы наш мальчик стал живым.

Старик сел и откинул одеяло с задрожавших ног.

– Господи, ты сошла с ума! – крикнул он, похолодев.

– Иди, иди за ней, – задыхалась она, – и загадай… Мальчик мой!

Муж чиркнул спичкой и зажег свечу.

– Ложись в постель, – неуверенно сказал он. – Ты сама не понимаешь, о чем говоришь.

– Первое-то желание исполнилось, – горячо сказала старуха. – Почему не исполниться второму?

– Это было совпадение, –