Лесной бродяга (Обитатель лесов) - Ферри Габриэль

Таков простой обряд гостеприимства, который практикуется в этих отдаленных провинциях.

Всадники спешились, окруженные толпой зевак, собравшихся взглянуть на двух чужеземцев, которые были вообще редкими гостями в президио Тубак. Хозяин молча помогал своим гостям расседлывать лошадей, но зрители были далеко не так сдержанны и уже успели закидать приезжих вопросами.

— Дайте нам сначала убрать лошадей да проглотить кусочек, а потом уж примемся за разговоры; мы для того, собственно говоря, и приехали сюда!

Сказав это, бородатый всадник отвязал свои гигантские шпоры и отнес их вместе с седлом и тщательно свернутыми шерстяными одеялами в сени дома. Завтрак путешественников длился не долго. Они скоро возвратились на порог двери, где и уселись рядом с хозяином.

— Теперь я вполне готов удовлетворить ваше любопытство касательно цели нашего приезда, сеньоры, — начал бородатый путешественник, — тем более что мы и посланы сюда нашим господином со специальной целью расспросить подробно кое о чем. Согласны?

— Вполне. Сначала нам хотелось бы знать, кто ваш господин?

— Дон Августин де Пена, о котором вы, безусловно, слыхали.

— Собственник огромной гасиенды Дель-Венадо? Миллионер? Кто же его не знает! — отвечал один из толпы.

— Он самый. Вот этот кабальеро, которого вы видите перед собою, служит вакеро в его гасиенде, а сам я состою у дона Августина в дворецких. Не будете ли так добры дать мне огня, дорогой друг? — продолжал бородатый дворецкий.

Остановившись на минуту, чтобы закурить пахитосу из маисовой соломы, он опять продолжал:

— Шесть-семь месяцев тому назад отсюда выступила экспедиция на поиски золота. Этой экспедицией командовал… как, бишь, его зовут… Подождите немножко: я столько слышал имен, что не могу упомнить ни одного из них.

— Дон Эстебан де Аречиза! — подсказал один из слушателей. — Испанец, каких немного в здешних местах; судя по его гордому взгляду и повелительному виду, он как будто всю жизнь только и делал, что командовал.

— Дон Эстебан де Аречиза? Он самый, — кивнул дворецкий. — К вашей характеристике, сеньор, стоит еще прибавить, что он был щедр, подобно игроку, сорвавшему банк. Но возвращаюсь к экспедиции: сколько человек, собственно, участвовало в ней?

— Их отправилось более восьмидесяти, сеньор!

— Больше сотни! — произнес кто-то услужливо.

— Вы ошибаетесь: число их не доходило до полных ста! — перебил третий.

— Это не имеет особого значения для моего господина. Главное, важно знать, сколько вернулось?

— Ни одного! — произнес чей-то голос.

— Нет, кажется, один! — возразил другой.

Дворецкий с довольным видом потирал руки.

— Прекрасно, сеньор! — произнес он. — Итак, один, по крайней мере, спасся, если, конечно, этот кабальеро, как я надеюсь, говорит правду.

— И тот единственный из экспедиции оставшийся в живых есть не кто иной, как человек в красном платке, — не правда ли? — сказал тот, кого дворецкий назвал кабальеро. — Во всяком случае, я так полагаю, — добавил он важно.

— Ну, нет! — возразил другой. — Этого человека до последнего времени совсем и не было в президио!

— Безусловно, — прервал третий, — человек в красное платке несомненно заинтересован в том, чтобы встретиться с посланцами дона Августина, о котором он так расспрашивал; несомненно, он будет более откровенен с этими кабальеро, чем с нами.

— Прекрасно, — продолжал дворецкий. — Не будет нескромностью с моей стороны, если я вам скажу, что дон Августин де Пена, дай Бог ему здоровья, был задушевным другом сеньора де Аречизы, о котором он теперь вот уже полгода не имеет никаких известий, что и понятно, если он убит индейцами. Надо вам еще сказать, что мой господин ждет его возвращения для того, чтобы заключить брак своей дочери, прелестной доньи Розариты, с сенатором доном Винсенте Трогадуросом. Времени прошло не мало, и так как гасиенда находится не на большой дороге из Ариспы в Тубак, то нам некого было расспросить о судьбе пропавшей экспедиции, а потому дон Августин и решил, наконец, послать меня к вам, чтобы собрать о ней сведения. Когда станет окончательно ясно, что дона Эстебана нет в живых, то ждать больше будет уже нечего, ведь молодые девушки не всегда могут найти в такой глуши сенаторов, да и последние не всегда встретят невесту с приданым в двести тысяч пиастров!

— Caramba! Вот это богатство!

— Совершенно верно, — продолжал дворецкий. — Предполагаемый брак взаимно удовлетворит обе стороны. Итак, вот какова цель нашего приезда. Если бы вы привели сюда человека, который, по вашим словам, один спасся из всего состава экспедиции, то, быть может, он разрешил бы все наши сомнения.

Случилось, что человек, о котором шла речь, проходил в эту минуту как раз около собеседников.

— Да вот он идет! — подхватил услужливо один из обывателей, указывая на проходившего незнакомца.

— В самом деле, поведение этого человека довольно непонятно, — вмешался хозяин дома. — Вот уже несколько дней, как он только и делает, что слоняется с места на место и при этом никому не говорит о цели своего прихода. Если угодно, мы окликнем его!

— Эй, друг! — закричал один из любопытных. — Идите-ка сюда! Тут один кабальеро желает с вами поговорить!

Таинственный незнакомец приблизился.

— Сеньор кабальеро, — учтиво сказал ему дворецкий, — поверьте мне, что не простое любопытство заставляет меня беспокоить вас. Меня послал мой господин навести справки о его друге, исчезновение которого ему внушает беспокойство, так что он даже опасается, что его нет в живых. Что вы знаете о доне Эстебане де Аречизе?

— Очень многое. Но позвольте спросить, кто ваш господин?

— Дон Августин де Пена, владелец гасиенды Дель-Венадо!

Радость на миг вспыхнула в глазах незнакомца.

— Я постараюсь доставить дону Августину, — отвечал он, — любые сведения, какие он пожелает. Далеко ли отсюда его гасиенда?

— В трех днях пути на добром коне!

— У меня отличная лошадь, и если вы можете подождать меня до завтрашнего вечера, то я поеду с вами, чтобы лично переговорить с доном Августином!

— Согласен! — отвечал дворецкий.

— Прекрасно, — поспешно кивнул незнакомец. — Так ждите меня завтра вечером. Поедем ночью по прохладе!

И незнакомец удалился, между тем как дворецкий вскричал:

— Caramba! Надобно признать, что этот кабальеро чертовски любезен!

Подобный конец разговора не соответствовал ожиданиям любопытных, которые поэтому были совершенно разочарованы. Но делать было нечего; они уже видели, как человек в красном платке проехал мимо них верхом и быстро удалился к северу от президио.

Незнакомец в точности сдержал свое обещание: на другой день к назначенному часу он был уже на месте.

Посланцы дона Августина самым сердечным образом распрощались с хозяином дома, уверив его, что он со своей стороны может рассчитывать на радушный прием в случае посещения им гасиенды Дель-Венадо. В этих патриархальных краях самый последний бедняк покраснел бы от стыда, если бы ему в награду за гостеприимство предложили иную цену, кроме чистосердечной благодарности и обещания в свое время оказать такой же прием.

Выехав из Тубака, всадники пошли крупной рысью, причем оказалось, что лошадь незнакомца ни по силе, ни по красоте ни в чем не уступала коням его спутников.

Весь путь был сделан очень быстро, так что утром третьего дня путешественники завидели вдали смутные очертания колокольни гасиенды Дель-Венадо. Спустя полчаса они спешились во дворе гасиенды. Восходящее солнце радостно посылало свои первые лучи, но, несмотря на это, все вокруг гасиенды носило какой-то печальный характер. Казалось, грустное настроение ее хозяев сообщилось и окружающей природе.

И в самом деле, тоска снедала Розариту, и гасиендеро все более беспокоился, видя, как дочь его день ото дня становится печальнее. Несмотря на свое ужасное состояние в день битвы с пиратами и индейцами, девушка успела убедиться, что Фабиан остался жив. Еще утром она слышала его голос, а несколько часов позднее, лежа на руках Сверкающего Луча в полуобморочном состоянии, она тем не менее с зоркостью женщины заметила, хотя и смутно, Фабиана, сражавшегося под охраной неизвестного ей охотника-гиганта. Почему же Тибурсио, задавала она себе вопрос, не приехал вслед за нею в гасиенду? И тотчас отвечала: потому, что он или мертв, или же не любит ее. Оба эти предположения одинаково мучили ее.