Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Готрек Гурниссон воткнул лезвие своего покрытого рунами топора в огромное брюхо свиноподобной твари с такой силой, что от удара существо подбросило вверх, оторвав от земли его ноги, слишком уж напоминающие детские. С треском кости и рвущейся плоти вопящая тварь развалилась на две извивающиеся половины.

— Ха! — прорычал Готрек, его единственный здоровый глаз блестел от жажды битвы, когда гном развернулся. — Давайте, отбросы, подходите к Готреку!

Зверолюди, привлечённые вызовом, вырвались из отверстия в стене и, словно стая слюнявых гончих, кувыркаясь, бросились на Убийцу. На мгновение приземистая фигура гнома практически полностью скрылась под телами нападавших, лишь ярко-рыжий хохол волос торчал над волосатыми телами. Потом из свалки вылетел зверолюд с висящей под странным углом бычьей головой и почти срезанной челюстью и врезался в одну из покосившихся опорных балок. Старый дом застонал в ответ, и Феликс испугался, что дряхлое здание вот-вот рухнет им на головы. Но затем он оказался слишком занят: отражение атаки птицеголовой твари заняло все его мысли. Существо было столь же быстро, сколь и ворона, которую оно напоминало, и хриплые, неразборчивые проклятья исходили из его глотки, когда тварь набросилась на Феликса, держа в когтях потрёпанный топор дровосека.

Неистовая атака существа заставила Феликса отступить назад, к одной из повалившихся балок. Это всё, что он мог сделать, чтобы парировать или увернуться от мелькающего около его лица и конечностей топора. Вдруг птицетварь издала испуганный пронзительный вскрик и, пошатнувшись, повернулась кругом, открыв взгляду Феликса зияющую рану в спине. Феликс скривился, когда на его лицо брызнула кровь и перья, а затем Готрек пнул мёртвую тварь в сторону.

— Возникли проблемы, человечий отпрыск? — снисходительно хмыкнул Убийца.

Его мощное тело было полосатым от залившей его крови, так что испещрявшие его татуировки были практически не видны, а рука, шириной с человеческую ляжку, сжимавшая рунный топор, была красна по локоть.

— Когда-то их не было, Готрек? — огрызнулся Феликс, убирая с глаз странные волосатые перья. На каком звере могли вырасти одновременно перья и шерсть? Они, казалось, свернулись вокруг его пальцев, когда Феликс впопыхах стряхивал их прочь. Готрек снова что-то проворчал с тем, что, возможно, могло сойти за юмор. С обычно молчаливым Готреком было трудно понять, когда он шутил.

К этому времени от зверей осталось примерно полдесятка, хотя они уже не выглядели столь уверенными в том, что количество даст им хоть какое бы то ни было преимущество. Видя Готрека в деле куда больше раз, чем ему бы хотелось, Феликс мог понять колебание тварей. Готрек поднял топор и угрожающе двинулся вперёд. Смотреть за бегом любого гнома было всё равно, что наблюдать за сходом лавины, и невозможно плавная тяжеловесная атака Убийцы не была исключением. В ней было некое ощущение неистовой неизбежности, которое всегда впечатляло Феликса.

Но на зверей это, казалось, произвело обратный эффект, и они с воем, лаем, кошачьими воплями и хрюканьем бросились на Готрека. Феликс сдержал проклятие и бросился вслед за Убийцей. Не то, чтобы Готрек нуждался в помощи, но узы чести, которые связывали их, требовали, чтобы он оказал гному посильную помощь. И если это означало хранить его от подлейшей из смертей — смерти от удара в спину, так как Готрек был слишком увлечён тем, что было перед ним, и не слишком обращал внимания на то, что творилось позади, — значит, так тому и быть. Готрек заслуживал куда лучшей смерти, чем от лап этих жалких уродцев.

На него бросился дикий зверолюд, размахивая дубиной с привязанной к ней клыкастой челюстью волка. Феликс отскочил в сторону и увидел, как голова Готрека врезается в живот жуткой парнокопытной твари, в то время как колено другой твари познало остроту его топора. Дубина снова опустилась на него, и Феликс отпрыгнул в сторону, пожелтевшие зубы челюсти куснули лишь пустой воздух. Владелец дубины был столь же волосат, как и остальные: его козлиноподобный облик был практически скрыт за копной грязных, свалявшихся волос. Тварь завопила и снова бросилась на него, насадив себя на лезвие выставленного Карагула. Феликс ворчливо хмыкнул, почувствовав, что меч воткнулся в кость существа, так что ему пришлось упереться ногой в грудь твари, чтобы высвободить его.

Ещё до того, как ему это удалось, за спиной послышался скрип копыт по дереву. Он повернулся, пытаясь судорожным рывком высвободить меч, и в этот миг что-то, обладающее одновременно кошачьими и лошадиными чертами, прыгнуло на него с одной из обвалившихся балок. Раздался треск выстрела, и существо, сбитое в полёте, упало на пол и, пробив его гнилые половицы, скрылось в темноте внизу. Феликс разинул рот, а затем огляделся и увидел Альдриха Бертольда, сидевшего на корточках возле щели в наружной стене. Альдрих махнул дымящимся пистолетом.

— Следи за спиной, Ягер!

Феликс выдернул Карагул из туши как раз вовремя. Топор, направленный ему в голову, скользнул прочь по подставленному клинку в ливне из хлопьев ржавчины и искр. Феликс пнул обезьяноликого мутанта в коленную чашечку и, когда тот, хрюкнув, упал, разрубил его череп надвое мощным ударом меча. Феликс повернулся и успел увидеть, как Готрек повергает последнего зверочеловека.

Руки Убийцы сжимались на шее одной твари, а его топор торчал из черепа другой. Пока Феликс подходил к нему, Готрек уверенно раздавил горло отчаянно бьющегося в его хватке зверя. Убийца позволил твари упасть на пол и вытер руки о штаны.

— Грязные животные, — проворчал он, плюнув на тело.

— Моя благодарность, Альдрих, — произнёс Феликс, вытирая меч. — Это было своевременное вмешательство.

— Я дорого плачу за ваши услуги, Ягер, — ответил тот. — А я не люблю смотреть, как мои деньги улетают в трубу.

Глаза Готрека сверкнули при упоминании денег. Даже малейший намёк на деньги делал с гномами странные вещи, и это было одной из немногих вещей, которые могли заинтересовать Готрека, кроме, естественно, возможности героической гибели. Альдрих обещал им заплатить золотом столько, сколько весил Готрек, за то, чтобы они сопроводили его в Звёздный Чертог. По традиции в данное путешествие обычно отправлялись в одиночку, но излишне большое количество странных смертей среди близких Альдриха сделали того осторожным, так что, будучи последним из рода Бертольдов, он предпочёл нарушить традицию. Феликс не мог винить его за это.

— Ты нашёл костёр? — спросил Феликс. — Это были звери?

Готрек утвердительно хмыкнул.

— Там, — сказал он, ткнув большим пальцем за плечо. Готрек посмотрел на дыру, в которую провалился расстрелянный Альдрихом зверолюд, и добавил. — Вонь порчи идёт оттуда.