Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ) - Крис Кельм

Вот, оказывается, что так взволновало Шапшена!

Ни существование множества миров, ни способность путешествовать между ними, а разрешение Великого Стража.

Но припомнив каноны вырголезской религии, я понял возникшее недоразумение.

Древние варголы издавна почитали предков. Собственно говоря, почитание не было религией в полном смысле этого слова. Дань уважения, поклонение, просьбы замолвить словечко перед Великим Стражем… Да и его самого можно было назвать божеством лишь с большой натяжкой. Я не вдавался в подробности, но вроде бы этот персонаж существовал на самом деле. Он не был варголом, пришел откуда-то с северо-запада, почему многие считают его представителем пимперианской цивилизации. Многому научил диких варголов, поднял их с колен и поставил на ноги. Попутно защищал своих протеже от полчищ различных чудовищ, наводнивших в те годы весь мир. Люди начали ему поклоняться еще при жизни. Но Великий Страж был против.

— Помните о мертвых и помогайте живым, — сказал он, отправляясь в дальний путь.

Так гласит легенда. Не понятно только, что подразумевалось под «долгим путем»: то ли его смерть, то ли уход в другой — имеется в виду параллельный — мир?

Да и его слова варголы поняли по-своему. Они начали почитать мертвых, а о помощи живым и вовсе забыли.

Великому Стражу не строили храмов, у него не было жрецов, к нему не обращались за помощью, потому как знали: он ушел в иной мир и больше не вернется. Встретиться с ним могли только умершие. Именно он встречал переступивших черту невозврата и вершил суд по делам их и заслугам. После чего достойным открывал врата в иные миры, где им предстояло родиться заново, а грешников отправлял в Центалу на забаву населявшим ее духам.

И тот факт, что мне удалось попасть из одного мира в другой без санкции Великого Стража, очень удивил Шапшена.

— У меня есть разрешение, — рискнул ответить я на вопрос человека в маске.

Это показалось мне гораздо проще, чем попытаться объяснить, что такое Проводник и как он действует. Впрочем, если честно, я и сам этого не понимал.

Поверил он мне или нет, осталось для меня загадкой. Шапшен отвел взгляд и спросил:

— А теперь ты хочешь вернуться обратно в Центалу и для этого тебе нужно попасть в подземелье и добраться до врат.

Молодец, соображает.

— Я хочу вернуться домой, — устало сказал я. — И да, к сожалению, этот путь лежит через Центалу.

Шапшен повернулся ко мне спиной, пересек комнату и остановился у небольшого окошка, заложив руки за спину.

— Я уже давно пытаюсь добраться до врат, но…

— А тебе это зачем?! — теперь пришла пора мне удивляться.

— Где-то там, у самых врат находится Источник, — почти шепотом сказал Шапшен.

— Источник? — переспросил я, подумав, что неправильно расслышал его слова.

— Да, Источник силы. Говорят, у того, кто напьется из него, исполнится его самое сокровенное желание.

Что-то я не припомню никакого источника. Речка была, а источник…

— Когда у Шторна Ганеги отняли его дар, он нашел такой Источник и не только вернул утраченную силу, но и стал самым могущественным цанхи за всю историю Варголеза. Правда, он не остановился на этом. Ему захотелось большего. Он напился из другого Источника, и его разум помутился. А еще говорят — и я знаю это точно — один такой Источник находится в сандорском подземелье, как раз напротив Центальских врат. Но добраться до них непросто. Непрошенных гостей встречает Хозяин подземелья и его верные слуги из числа могущественных центальских духов. А путь в чертоги преграждает грозный Привратник, которого никому не удавалось одолеть. Правда, говорят, к вратам ведет еще один путь, более короткий и безопасный, но мне он неизвестен. Я решил было, что ты знаешь…

— Мне очень жаль… — ответил я. — Если бы он был мне известен, я бы не поперся к вратам через все подземелье.

— Твоя правда, — скрипнул зубами Шапшен. — А как тебе удалось выбраться из подземелья в первый раз?

— Я случайно упал в подземную реку, она и вынесла меня на свет.

— Так может… — Начал было Шапшен, но я снова его огорчил.

— Подняться вверх по подземной реке не удастся: слишком сильное течение. Да и не знаю я, где находится вход в промытое ею в камне русло.

— Жаль, — вздохнул Отец нищих.

— Жаль, — согласился я. — И вот еще что… — я замялся, не зная как преподнести Шапшену неутешительное известие. — Я достаточно хорошо осмотрел остров, на котором находятся врата и… В общем, там не было никакого источника.

— Должен быть! — воскликнул Шапшен, резко обернувшись ко мне.

— Неужели твое желание так много для тебя значит? — спросил я, упрямо выдержав его испепеляющий взгляд.

— Много?! — зарычал он. — Смотри же, несчастный!

И с этими словами он сорвал маску.

Боже…

Я едва не поперхнулся комком, вставшим у меня поперек горла.

Его лицо… оно… такое впечатление, будто какой-то злодей перемешал дюжину различных пазлов, а потом доверил безумцу собрать портрет человека. В результате получилось… то, что получилось. Кроме пары глаз, расположенных по недоразумению на положенных местах, у него было еще три ока, небрежно налепленные на лицо под разными углами, где придется. На месте носа находился рот. А еще один, беззубый и сморщенный, сиротливо ютился между бровями, расположенными почему-то под подбородком, торчавшим справа. Нос отыскался там, где шея плавно переходила в покатый лоб…

Короче! Я теперь понял, почему Шапшен носил маску и был с ним полностью согласен: ТАКОЕ не стоит показывать людям.

— Я хочу вернуть свое лицо, — заговорил со мной сморщенный рот. Второй, на месте носа, в точности воспроизвел движения губ, но из него не донеслось ни звука. Не удивительно если учесть, что под губами прятался четвертый глаз. — Это мое единственное желание.

Он, к моему величайшему облечению, вернул маску на место.

— Я сделаю все, что в моих силах, — пробормотал я, испытывая слабость. То ли на меня подействовало неприятное зрелище, то ли дали о себе знать старые раны. Я сунул руку в сумку, достал бутылек и допил зелье до конца. Теперь, если мне снова станет худо, придется плотнее стиснуть зубы.

— Я могу идти? — спросил я Шапшена, встав с лежанки.

— Помоги мне, а я помогу тебе, — попросил меня Отец нищих. — Никто другой не знает сандорское подземелье так, как я. Я знаю, как справиться с порождениями Центалы. Я…

Договорить он не успел, так как в помещение снова ворвался прежний оборванец. Да, в этот раз именно ворвался и с порога, выпучив глаза, сказал:

— Явился Эльбикар и требует выдать ему мальчишку.

Шапшен глухо зарычал.

— Как же быстро ему донесли.

Он был раздосадован, но не удивлен. И я, впрочем, тоже.

Среди нищих было немало бывших воров, пострадавших за тягу к чужой собственности. По законам Варголеза пойманному вору отрубали правую руку. Кого-то это останавливало, но не всех. Если однорукий попадался снова, ему рубили левую. И теперь он не мог не только воровать, но и выполнять какую бы то ни было другую работу. Некоторых содержали их домочадцы, а остальные вынуждены были зарабатывать на жизнь подаянием. Так они волей-неволей становились членами большой сандорской Семьи. Одни были благодарны Шапшену за заботу и покровительство, другие же исправно доносили на него Эльбикару. Предателей топили, как крыс, в городском канале, но всякий раз появлялись новые.

— Не бойся, я не собираюсь выдавать тебя Эльбикару, — повернулся ко мне Шапшен.

— Но Отец! — воскликнул оборванец, принесший дурную весть. — Эльбикар пришел не один. Наши дозорные обнаружили его людей. Они повсюду!

— Это еще раз говорит о том, что разойтись миром не получится, — твердо заявил Шапшен. — Собирай людей! Окажем Эльбикару достойный прием.

Оборванец не разделял уверенности покровителя, но воспротивиться не посмел, поклонился и выскочил из комнаты.

— Кажется, из-за меня у тебя назревают большие неприятности… — В голове вертелись разные мысли, безумные и героические — кому как.

— Глупости! Ты тут не при чем. Просто Эльбикар подгадал удобный случай, чтобы со мной поквитаться. Рано или поздно это должно было случиться. Два паука никогда не уживутся в одном горшке.

Я потянул меч из ножен.

— Если начнется заварушка, я готов…

— Нет, — снова перебил меня Шапшен. — Ты мне нужен живым. Твоя задача — найти способ проникнуть в чертоги врат. А с людьми Эльбикара мы сами разберемся. Так что сиди здесь и не высовывай носа — наш разговор еще не окончен… Идем, Моус.

Здоровяк легко оттолкнулся от стены и, потирая кулаки, вышел из помещения следом за Шапшеном.