Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели - Николай Мельниченко

Предложение лечь в госпиталь решительно отвергаю. Очень это все не вовремя: у меня только-только началась настоящая работа: конструирую сверхмощный тиристорный выключатель небывалого быстродействия. Уже готов генератор управляющих импульсов с регулируемой частотой, добыты импульсные трансформаторы для запуска тиристоров.

Но эта машина – всего лишь снаряд, на котором я ворвусь в неизведанные дебри сварочной дуги, чтобы осчастливить прогрессивное человечество. По крайней мере, – его «металлическую» часть. Мы с Сашей Клюшниченко не отрываемся от осциллографа, изучая и совершенствуя отдельные части устройства. Лечиться «с отрывом от производства» мне сейчас, когда командир поощрил меня дополнительной работой «по интересу», – никак нельзя. Может быть, потом, когда-нибудь…

Пока отлеживаюсь с учебниками в руках по воскресеньям. Лежка, правда, тоже «не в дугу»: в понедельник двигаться особенно тяжело. Эмма, глядя на мои телодвижения, не выдерживает и вызывает на дом кандидата медицинских наук из единственной платной Максимилиановской поликлиники. Молодой, но уже очень серьезный мужик постучал молотком по суставам. Они остались безучастными к его усилиям. Потыкал иголкой мои ноги: кое-где уколы не чувствовались, что с лихвой компенсировалось чрезмерной чувствительностью в других местах. Изучив рентгеновский снимок, медицинское светило заявило:

– У вас очень серьезное положение: сжат вот этот хрящ между позвонками. Вам надо лечиться в стационарных условиях, и лечиться по-настоящему!

Выводы спеца мне не понравились чрезвычайно. После его ухода я начал изучать и замерять расстояния между полупрозрачными позвонками. Они были почти одинаковыми, конечно, – в пределах точности измерений. «Переучился кандидат, придумал сжатие, чтобы оправдаться за потраченные на его визит деньги», – таково было мое заключение по его заключению.

Одну рекомендацию светила – спать на жесткой постели, – применяю. Отодвигаю семейный диван от стенки, в образовавшуюся щель вставляю дверь, покрытую тощим матрасиком. Если верить приметам, что лидер семьи не спит у стенки, то я надолго перестаю быть главой семьи…

Боль становится уже постоянной и нетерпимой. Приходится все бросать и ложиться в госпиталь. Ухожу домой посреди рабочего дня, чтобы подготовиться. Завтра меня увезут. Кое-как добредаю до жилища. Дома меня встречает Сережа с соседским мальчиком, который сразу же ретируется. Не успеваю раздеться, когда раздается звонок. За дверью стоит целая комиссия с милиционером во главе.

– У вас есть балкон, выходящий на Краснопутиловскую? – спрашивает милиционер.

– Да, есть, – отвечаю. – А в чем, собственно, дело?

Милиционер объясняет, что с балкона двое мальчишек бросали в прохожих камешки – отколовшиеся бетонные нашлепки. С пятого высокого этажа таким камешком можно покалечить человека. Я заверяю милиционера, что бросания больше не повторится, и высокая комиссия закрывает дверь. Я вперяю тяжелый взгляд в сына.

– Это не я, это Вадик бросал!!!

Я никогда не поднимал руку на сына, единственного и любимого. Но тут все сошлось клином, меня прорвало, и я выдаю ему на полную катушку:

– Это – чтобы не сваливал на младших! Это – чтобы умел отвечать за свои дела сам! Это – чтобы знал, что за все отвечает хозяин, а не гость!

…Много лет спустя, будучи зрелым мужчиной, сын сказал, что не может простить мне тот случай. Прости, сын: я не Макаренко, тем более – не Песталлоци. В аналогичном случае, когда я бросил камень в мотоциклиста, твой дед, мой дорогой папа, тоже выдал мне по первое число… Я-то давно простил ему все-все, а за памятную науку – даже благодарен…

В четырехместной палате два пенсионера – «профессиональные больные». Они в госпитале отлеживаются, как я, дурак набитый, тогда считал, просто для развлечения, – как в санатории. Их тянет на неторопливую беседу, а мне – некогда, я овладеваю теорией автоматического управления. Кроме того, – уйму времени отнимают процедуры, завтраки, обеды, ужины – на них я хожу, как ходит большинство. Еще один гражданский, автомеханик с Круглого дома на Новой Голландии, тоже радикулитчик. У него ничего особенно не болит, только стопа ноги болтается: потеряла управление. Постигаю связь ног и позвоночника: слишком уж хорошо теория подкрепляется практикой. А я раньше думал, что ноги сами по себе.

В госпитале меня начинают лечить уколами, витаминами, анальгетиками, блокадой, специальной гимнастикой. Врач советует подольше висеть на перекладине, когда позвоночник растягивается. Хватаюсь за эту мысль: надо растягиваться. Сколько может человек провисеть на своих руках? А вот если подумать… Меня навещают ребята из лаборатории – Гена Степанов, Жора Бельский, Володя Булаткин. От меня они уходят с эскизами лечебного снаряда небывалого типа.

Снаряд изготовляется и доставляется больному в рекордные сроки. Широкий и жесткий, с кожано-стальными прибамбасами, монтажный пояс превращен в удобный бюстгальтер. Вместо бретелек у него закреплены две длинные цепи с карабинами.

Лечение начинается без проволочек. Чтобы жестковатый бюстгальтер не резал подмышками, доброхоты снабжают меня фуфайкой. В курилке туалета есть высокая балка – разновидность виселицы. Туда меня и подвешивает половина отделения. Табуретки мало, и болельщики приносят стремянку. Я схожу с нее и повисаю в своем лифчике. Повис. Хорошо: весь позвоночник растянут весом ног и таза. Висеть так я могу всю ночь, значит – вылечусь непременно. Народ вокруг заинтересованный, наблюдают с живым интересом, покуривают, выдают умные советы. Обсуждают возможности применения моего бюстгальтера для казни через повешение.

Приходит мысля – «глубже, шире и более» усилить лечебный эффект. Даю команду: к каждой ноге привязать по гире. Добровольцы быстренько снимают пояса с больничных халатов, и привязывают ими по пудовой гире к моим конечностям. Боль отступает, я в восторге транслирую свое состояние болельщикам. Народ ликует; это подталкивает меня к новым подвигам: велю двум добровольцам повиснуть на моих ногах. Волонтеры повисают, держатся несколько минут. Боли уже нет нигде, я вылечился, я – здоров!!!

Восторженные зрители снимают меня с виселицы как героя. Я отстегиваю вериги и пускаюсь вприсядку! Вот так, дорогие врачи, лечатся инженеры!!! Завтра же утром я потребую выписки!!!

…Спал я не более часа, проснулся от невыносимой боли в ноге. Обращаюсь с ней, как с дитем малым: укладываю в разных позах, баюкаю, растираю… Ничего не помогает. Утром мне вкатили большую дозу анальгетиков, после чего удалось поспать пару часов…