Мир чеченцев. XIX век - Зарема Хасановна Ибрагимова

искусственного создания невыносимых условий совместного проживания, агрессивность инонационального окружения, явное и неявное преследование, ограничение в правах и т. п. сродни депортации по своей сути. Причем, если депортация носит одномоментный характер, то мухаджирство растянулось на десятилетия, оборачиваясь практически необратимыми последствиями для национального самоощущения и самосознания.

За мотивами принудительных миграций стоит то или иное сочетание политических и прагматических факторов. Различия между «добровольной» и «вынужденной» миграцией провести непросто: иногда эти виды миграций неотличимы друг от друга. Одной из главных политических акций российского правительства по подчинению себе горских народов было переселение их с гор на плоскость и укрупнение поселений в стратегически важных пунктах путем соединения мелких населенных мест в крупные. Таким образом, еще в начале XIX века плодородные равнины по течению реки Терек были освобождены под заселение их казаками. Чтобы окончательно избавиться от «неудобного» населения, руководство Терской области предложило горцам переселиться в Кубанскую область. Однако вскоре среди чеченцев стали циркулировать слухи о незавидном положении переселенцев на Кубани и миграция в этом направлении прекратилась довольно быстро.

При помощи переселения горцев Терской области в Турцию власти смогли разрешить поставленные перед собой ближайшие задачи – снизили вероятность волнений среди населения и без особых препятствий провели аграрную и налоговую реформу. Но, как показали дальнейшие события, эффект от подобных переселенческих акций довольно ограничен во времени, если только переселение не носит тотального характера, как это было на Западном Кавказе. Последнее в условиях различных субъективных и объективных причин вряд ли было возможно. Составной частью правительственной политики по изменению демографической ситуации в крае являлись колонизационные мероприятия. Наиболее удобным для властей «колонизационным контингентом» являлись казаки. Казачество, как военное сословие, можно было переселять в принудительном порядке на указанные правительством места, к тому же иногда целыми станицами и полками, что экономило и время и средства. Образованные на враждебной территории станицы не требовали охраны, так как сами способны были себя защитить. До 60-х годов военно-казачья колонизация была основной. Гражданская колонизация конца XIX – начала XX века не давала столь значительный эффект, который давала со времен Кавказской войны казачья колонизация, в плане усиления российского владычества в регионе. В отличие от казачества, которое селилось там, где прикажут, гражданское население заселяло те районы Предкавказья, которые казались ему по каким – либо причинам наиболее выгодными. Предпочтение отдавалось районам с привычными для пришлого населения ландшафтом и культурно-языковой средой, а в начале XX века, когда свободный земельный фонд был исчерпан, пришлое население стало оседать в основном в городах. Это вело к тому, что пополнялись славянским контингентом в основном те районы, которые уже давно были освоены русским населением. Стратегически важная цель – «разбавление» за счет переселенцев районов с компактно проживающим коренным населением, особенно в горных районах, при гражданской колонизации не достигалась. Однако, несомненно, за счет нее сокращался удельный вес коренных народов в составе населения Предкавказья.

Российская империя допустила массовое переселение чеченцев в Турцию только на основании заверения Порты, что они будут поселены вдали от русско-турецкой границы. Царизм стремился ускорить эмиграцию горцев, для окончательного «замирения» края, чтобы не дать Порте «одуматься и переменить настроение». Правительство России не замедлило воспользоваться эмиграцией горцев, чтобы еще больше «разбавить» местное население, создать выгодный для себя этно – демографический баланс. Регионы совместного проживания христиан и мусульман становились теми контактными зонами, которые объективно способствовали процессу взаимной адаптации. Они естественным образом «скрещивали» славянскую и кавказскую культуру в некий цивилизационный симбиоз. Перманентный поток переселенцев, как организованный сверху, так и стихийный, должен был создать надежную опору империи в наместничестве.

5 сентября 1872 года Кавказский наместник утвердил временные правила по переселению кавказских мусульман в Турцию и Персию. Это был один из первых законодательных актов, серьезно препятствовавший исходу горцев из Терской области. Правительственная акция по массовому переселению горцев Северо – Восточного Кавказа в Турцию была закончена. Основные задачи, преследуемые царизмом, были решены. Конфискация земель прошла без волнений, значительная часть чеченского населения была удалена с территории Российской империи. Стремление некоторой части горцев к переселению в Турцию сохранилось и на рубеже XIX–XX вв., но происходило уже в значительно меньших масштабах и на более жестких условиях со стороны Российского государства.

В условиях общеполитического кризиса начала XX века, начали давать о себе знать те мины замедленного действия, которые были заложены недальновидной миграционной политикой российского правительства в предшествующие десятилетия. В результате этой политики проблема малоземелья, особенно в горных районах приобрела угрожающий характер, а крайняя неравномерность в распределении земельного фонда Терской области стала постоянным источником конфликтов между различными этническими группами населения и отчужденности между ними. Проводимые властями миграционные мероприятия в Терской области во второй половине девятнадцатого века облегчали разрешение лишь некоторых ближайших правительственных задач. Отдаленные последствия крупномасштабных миграционных акций в таких сложных регионах, как Северный Кавказ, предвидеть трудно, однако многих ошибок можно было избежать при наличии четко разработанной миграционной государственной программы.

Примечания

1 Трепавлов В.В. Присоединение народов к России и установление российского подданства (проблемы методологии изучения) // Этнокультурные взаимодействия в Евразии: в 2 кн. Кн.2. – М.,2006. – С.202.

2 Цуциев А.А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774–2004). -М.,2006. – С.39.

3 Дармилова Э.Н. Кавказская война и народы Северного Кавказа: прошлое и современность: (Вторая половина XIX–XX вв.). Дис…канд. ист. наук. – Черкесск,2003. – С.125.

4 Чекменёв С.А. Из истории Кавказской войны // Вестник Пятигорского государственного лингвистического ун – та. – Пятигорск,1996. – № 1. – С.76.

5 Адильгереева П.К. Переселенческое движение и аграрный вопрос в политике России на Северо – Восточном Кавказе в первой половине XIX века.: Дис. канд. ист. наук. – Махачкала,2006. – С.83.

6 Дармилова Э.Н. Кавказская война и народы Северного Кавказа: прошлое и современность: (Вторая половина XIX–XX вв.). Дис. канд. ист. наук. – Черкесск,2003. – С.125.

7 Чекменёв С.А. Из истории Кавказской войны // Вестник Пятигорского государственного ун-та. – Пятигорск,1996. – № 1. – С.76.

8 Кравчук В.Р. Проблема свободы вероисповеданий в русской армии во второй половине XIX–XX веков (исторический аспект). Автореф. канд. ист. наук. – СПб.,2005. – С. 3, 13.

9 Дармилова Э.Н. Кавказская война и народы Северного Кавказа: прошлое и современность: (Вторая половина XIX–XX вв.). Дис. канд. ист. наук. – Черкесск,2003. – С.136.

10 Якубова И.И. Политика России на Северном Кавказе в системе международных отношений в XVIII – первой половине XIX века. Дис. докт. ист. наук. – Нальчик,2004. – С. 393–394.

11 Абхазия и абхазы в российской периодике (XIX–XX вв.) Кн.1. / Сост.: Агуажба Р.Х., Ачугба Т.А. – Сухум,2005. – С.527.

12 Курбанов Ш.К. Народно-освободительное движение в 20-50-е годы XIX века на Северо – Восточном Кавказе и накшбандийский тарикат.