Обсидиановый нож - Александр Мирер

По логике вещей Джаванар был начальником заставы, а Брахак при нем — представитель правящей касты, вроде политработника. Дальше надстраивалась иерархическая лестница с Нараной, бездушным владыкой, на верхушке. Но логика той жизни оказывалась нелогичной в этой.

Система, состоящая из руководителей и подчиненных, целесообразна только для передачи — приема приказаний. В других случаях она просто бессмысленна. А здесь не существовало даже понятия «приказ», «распоряжение», и в языке не существовало императива. Было особое наклонение, Колька назвал бы его «косвенный императив к неразумным существам», оно употреблялось исключительно в разговорах о животных Равновесия. «Собака послалась мною, дабы прогнать болотную кошку». Другой пример: Управляющие Равновесием — почти все Охотники принадлежали к этой касте — получали приказы, по — видимому, приказы от Нараны, прямо по гении. Колька слушал внимательно и убедился, что Нарана выдает несколько вариантов поведения. Например, после доклада о соне с недоразвитой лапой Нарана посоветовала либо напустить на сонь каких — то животных, либо заставить обезьян снять с деревьев какие — то плоды, либо ничего не предпринимать… Нет, владыка не станет советовать…

Натолкнувшись на эту мысль, Колька и начал присматриваться к взаимоотношениям людей на Посту. Проверка — если Нарана диктаторствует, то ей необходимы субдиктаторы, чтобы власть ветвилась, как дерево, достигая самых мелких веточек. Может быть, предположил он, Великая Память имеет двойную функцию: для простых смертных она — гибрид справочника со счетной машиной, а местному руководству, сверх этого, дает циркуляры, приказы и прочее?

Не получилось. Здесь, действительно, не отдавали приказов. Такой вещи, как расписание нарядов, тоже не водилось — к выступающему наряду сбегались все Охотники, Но — ре — ма играл на тааби, и кто — то уходил, а кто — то оставался. Старший Охотник Джаванар действительно распоряжался, но не Охотниками, а патрульными животными, и это занимало уйму времени. Джаванар спал два — три часа в ночь, и поэтому, а не почему — либо другому, прочие Охотники старались услужить ему, принести ему лук, выкупать его собак, пойти в наряд… То же с Брахаком. Когда он прибежал выручать Кольку от носорога, он был в охотничьей одежде — шел на Границу. Зачем? Он выращивал новую гонию на «Поляне железного дома» и в следующие трое суток приходил на Пост только поспать. Его титул «почтенный» оказался возрастным. Каждого, прожившего шесть дюжин лет было принято называть «почтенный» — как у нас стариков называют дедушкой.

Наконец, Колька подумал о гигантских нардиках и отчетливо понял: системы принуждения здесь нет. Чтобы заставить Головастого поступить по — своему, Нарана создала роботов — на других людей не рассчитывала, следовательно Таков был смысл разговора Дхармы с Кару — Кузнецом и Хранителем Памяти.

Все эти мысли формировались в Кольке исподволь, незаметно. На пятый или шестой день одиночества — он сбился со счета — что — то засосало под ложечкой, как or голода. Он сидел на траве, перед рисунком Брахака, в своем доме, когда ощутил: интересно. Как же они организованы, их больше миллиона в Равновесии? Он посидел еще, прислушался, но сосущее любопытство не уходило. «Плевать, все равно ты не выдержишь, сдохнешь…» Он побагровел, услыхав этот знакомый, отвратительный, блатняцкий тенорок — свою шкурную сущность… «Да разорвись ты, лопни, я — человек, ученый, я Головастый!»

Дхарма работала в лечилище. Увидела, как он вбежал, и просияла. Оставила нардиков, пошла навстречу — улыбка красила ее необыкновенно, и шла она, как плыла… «Для тех, кого я жажду…»

Почему ты жаждешь меня, а не красавца Лахи?

Почему ты ночуешь в одном доме со мной? Как Врач ты считаешь, что мне нужна женщина?

Что ты «соединяла и отсекала» в моем мозгу, и как ты удержала меня на краю безумия?

Что поняла сейчас, сию минуту — вчера я приходил в лечилище, ты не подняла головы?..

Действительно, Николай Карпов очнулся. Сел чинно, пожелал «прохладного полудня». Осведомился, не мешает ли работать — нет, не мешает. Тогда он спросил, каковы обязанности старшего Врача.

Он опытней — пояснила девушка. Он помнит о нардиках и о людях так много, что запас нардиков на Посту всегда хорош. Не велик, не мал и годится для любого случая. И знания Лахи о лекарствах и их сочетаниях близки к совершенству, а сверх того, Лахи ничем не интересуется, кроме врачевания — ни песнями, ни рисованием, ни танцами.

— Он говорит тебе, что нужно делать? — спросил Колька.

— Да, когда я спрашиваю, — весело сказала девушка.

А глаза у нее сияли невыносимо, коричневым дымным пламенем…

Колька опять побагровел. Он опустил глаза под ее взглядом и увидел, что она сидит, немного раздвинув бедра, а под пояском выпирает раздвоенный лобок.

Он совсем опустил глаза — в землю. Дхарма вдруг спросила:

— Ваши женщины закрывают тело?

— Закрывают, — сгорая, пробормотал он.

Ах, это ощущение мокрого, липнущего, ожарелого тела! И сны жаркие, липкие, еженощные. Он понял вдруг, что видит сны каждую ночь, а просыпаясь, ничего не помнит. Сейчас вспомнился, выскочил сегодняшний сон: он плутал в двух пересекающихся коридорах с наклонными полами; бродил, нависая над грязным, как в общественной уборной, кафелем. За стеной, в другом коридоре, ходила дхарма, прикрывала локтем торчащие врозь груди, и он искал входа к ней, чтобы она понесла от него и доказала шефу сходство Пространств. И всякий раз она была в другом коридоре…

Незаметно под рукой оказался бахуш, хрустел на зубах, как кедровые орешки. Колька смотрел в землю и мучился.

Когда — то и где — то был водянистый ноябрьский снег под шипучими шинами. Когда — то и где — то они ехали в институтском «рафике», сопровождаемые доктором Левиным, и возбужденно острили, что Рафу везет «раф» на верный штраф. Он был третьим номером экипажа, он был счастливчиком Карповым, элит — интеллигентом, специалистом высокого класса. Он был набит знаниями, как фундаментальная библиотека. Он знал все.

Здесь он почти ничего не знал. В нуль, в минус — время. Пусто. Он не знал, чем отличаются эти растения от индостанской флоры двадцатого века. Слон дул ему в бороду — какие слоны живут в Индии там? Ночью над просекой Границы повисал ковш Большой Медведицы. Скажи мне, интеллигент, таким же или другим видят созвездие люди на площадях Дели? А вот птица Рокх из «Тысячи и одной ночи». Отвечай, Николай Карпов, были птицы Рокх исключительно в арабских легендах, или арабы позаимствовали миф у древних индийцев? Ахука говорил о Новой Звезде: скажи теперь ты, знают ли твои современники — астрономы о Новых звездах прошлого? Что — то знают? Что именно, Карпов? Какими тысячелетиями датируют?