Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио - Михаил Харитонов

- Мама, - возникла у левого плеча запыхавшася Гермиона, - ты прёшь как носорог.

- Успела набраться хамства у своей подружки, - на автомате заметила Мирра, замедляя шаг.

- Извини, мама, - тон у Фру-Фру был, однако ж, обиженный.

- Кстати, - Ловицкой пришла в голову идея, - мне не нравится, что ты всё время болтаешь с этой Евой. Пожалуй, вы и на награждении начнёте шушукаться. Мне будет стыдно за вас. Поэтому со мной рядом ляжешь не ты, а она. Надеюсь, ей будет неудобно отвлекать тебя разговорами, когда я рядом. Ты-то на меня давно внимания не обращаешь.

- Хорошо, я ей скажу, - Гермиона не огорчилась. Соседство с матерью означало постоянные шпыньки, придирки и замечания в ухо. А так она будет избавлена от этого и сможет насладиться красивым зрелищем. Что касается подруги, то - какая разница, будет ли она лежать слева или справа?

Мирра это поняла и ехидно улыбнулась под балаклавой. Сегодня Ева Писториус будет греть ей бок. Потом, правда, предстоит бой за доступ к телу Верховной. Но она справится. А потом-потом... а потом всё будет зависеть только от неё.

Глава 46, по прочтении которой у нас появляется шанс осознать, что коррупция-то и в самом деле пагубна

7 ноября 312 года о.Х. После полуночи.

Страна Дураков, Зона, Сонная Лощина, г. Бибердорф (Biberdorf), исторический центр, Brustdrüsentumorstrasse, д. 3Г корп. 6/2-12, антикварная лавка "Раритеты от Пиздаускаса".

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Срочная корреспонденция государственной важности / Совершенно секретно / Криминальсекретарю Оберсту Хозеншайзеру в собственные руки.

Котег, послезавтра вечером я свободна. Кстати, помнишь то колье из пердимоноклей - старой работы, в лавчонке Гольдмахера? Так вот, оно мне всё ещё нравится.

Сисси

- Le jeu est fait, - прогнусавил крупье, и в тот же миг с улицы донёсся первый удар колокола. Часы на ратуше били полночь.

Попандопулос пробежался взглядом по лицам игроков. Давешний спиногрыз заметно сбледнул с панциря, но держался. Старая, поседевшая мандалайка ехидно улыбалась, покручивая драгоценный перстень на безымянном пальце. Когти её были залакированы в цвет бедра испуганной нимфы. Козёл слыхал, что старуха разбогатела на строительных подрядах, а сейчас вложилась в какую-то химию... Сидящий на третьем номере швайнехунт распахнул клыкастую пасть, высунул язык и слизал соплю с пятака - видать, задумался. Козёл с усилием оторвал от него взгляд: ментальное воздействие швайнехунта просачивалось сквозь гвоздь и навевало расслабуху. Расслабляться же сейчас было бы ну очень некстати.

Но больше всего Септимия беспокоил пятый номер - мутант с обрубленными щупальцами на левой щеке. Во-первых, козёл никак не мог распознать его основу. Судя по щуплам, его визави был близок к упырям, но развитая ротозябра указывала скорее на гнидогадоида. Козла во всём этом беспокоило то, что он не мог сообразить, на какой именно тип ментального воздействия заточен этот субчик. Это создавало проблему. И, во-вторых, козла не оставляло чувство, что он его где-то видел. Совсем недавно, хоть и мельком. Это напрягало.

Крупье взял палисандровую лопаточку - обработанную, как и всё остальное, выхлопом злоперди, смывающим следы ауры - и две карты из сабо оказались перед козлом рубашками кверху.

Септимий сделал глубокий вдох и осторожно приподнял карты и сразу же раскрылся. Две четвёрки - пиковая и червовая - смотрелись убедительно, весомо, обещали хорошее будущее.

Попандопулос не обрадовался. Игра с самого начала не задалась. Козлу упорно не шла карта, он злился и проигрывался - вроде и понемногу, но с тенденцией. Единственным его приобретением был крохотный моток "разрыв-травы" - артефакта небесполезного, но и не особо козырного. Зато лишился годного "пастернака" и "рыбьей шеи". Сейчас он поставил довольно крупную "бричмулу", решив про себя, что в случае проигрыша выйдет из игры. В которой как раз наступил момент повышения ставок - игроки разогрелись, вошли во вкус, запахло адреналинчиком. Козлу это сейчас было ну совсем некстати - он ощущал себя на низком старте, адреналинчика ему хватало и без того.

- Я пас, - сообщила мандалайка, достала зеркальце и принялась пудрить рыльце.

Швайнехунт потряс брылями, сигнализируя, что он, пожалуй, пропускает.

Мутант с обрубленными щупальцами улыбнулся - если, конечно, судорога ротозябры может быть названа улыбкой - и жестом потребовал коробочку. Взял две карты, тяжело вздохнул, раскрылся. У него была семёрка и туз.

Спиногрыз карты взял. Ко всеобщему удивлению, к нему пришла девятка и дама. Не веря своему счастью, он растопырил жвальца и выпучил очеса.

Попандопулос прикинул убытки. Даже играя по маленькой, он лишился двухсот соверенов и нескольких артефактов средней ценности. Теперь ушла и "бричмула". Пожалуй, решил он, на этой ноте стоит завершить.

- Уходите? - поинтересовался мутант с обрубками. - Не хотите отыграться?

Септимий мотнул головой. Непонятное существо нравилось ему всё меньше и меньше.

- Что ж, воля ваша, - вздохнул мутант. - Надеюсь, мы ещё увидимся, - сказал он Попандопулосу.

"Как бы не так", - подумал козёл, быстро попрощался и ушёл, прихватив по дороге бокал шампанского с анисовым ликёром и опустошив его в два глотка. Фирменный напиток показался ему слишком сладким.

Уже на лестнице он вспомнил, что забыл трость. Мысленно обругав себя за рассеяность, он повернул обратно - и упёрся в дверь туалета. Мочевой пузырь неожиданно встрепенулся и напомил о себе. Септимий решил с этим делом не тянуть и решительно дверь толкнул.

В сортире пахло сортиром и каким-то дешёвым туалетным утёнком - то ли сиреневым, то ли фиалковым. Мелкий ракалий сосредоточенно пытался попасть струйкой в слишком высоко расположенный писсуар. У соседней стеночки стояли два упыря в синих мундирах муниципалов и, не чинясь, мочились в напольный лоток.

Упыри козла встревожили: это были явно не посетители казино. Попадаться им на глаза почему-то не хотелось. Поэтому Септимий, вопреки обыкновению, зашёл в кабинку. Там было тесно. Для большой козлиной нужды унитаз был маловат, но для опорожнения пузыря подходил.

Козёл достал, излился, и собрался уж было стряхнуть, как из соседней кабинки раздался громкий, скрипучий, исполненный негодования голос:

- Эта бумага ненадлежащего качества! Где Бремзер? Пусть немедленно принесёт мой личный гигиенический набор!

- Господин криминальсекретарь, - угодливо залопотал кто-то из упырей, - Бремзер на больничном, после наказания шваброй...

- Я всегда утверждал, что Бремзер идиот! Его наказали для того, чтобы он работал лучше! А не для того, чтобы он не работал вообще! - раздалось из кабинки.