Ужасный век. Том I - Андрей Миллер

оставалось признать правоту мудрого Усмана ар-Малави. Жрец был всецело готов творить горестно глупые вещи.

— Теперь я пойду к халифу! Теперь я…

— Халиф нынче ночью не готов к аудиенциям. Я не имею права приказывать вам, но являясь визирем нашего великого повелителя, да будет долгим его правление, посмею дать весьма настоятельный совет, который без ложного стеснения назову мудрым. Что вам стоит сделать немедленно — так это пойти на улицы. Там уже толпы. Их нужно как-то успокоить.

— Успокоить?! Что вы изволите иметь в виду, достопочтимый визирь?

Джамалутдин-паша вздохнул. Неужели не понятно?..

— Почтенный Сулим… Я понимаю ваш праведный гнев и даже готов разделить его. Я лично пойду к халифу, да благословит его Иам, вместе с вами и буду нижайше просить обо всём его внимании к ситуации. Но положение на улицах выходит из-под контроля. Я доверяю вашим словам о полной к нему непричастности, как доверял бы словам собственного отца, но ведь это значит только одно: и нападение на дворец, и уличные провокации — дело рук кого-то иного. И мы не знаем, кого именно. Не ведаем, каковы его цели: благородные или низкие. А за стенами города, позволю себе напомнить, стоят тысячи разгневанных людей. И на рейде у порта люди, которые кажутся мне весьма подозрительными. Вы понимаете, что беспорядки на улицах — последнее, что нам в данный момент нужно? Умоляю: вы ведь имеете влияние на толпу. Народ слушает каждое мудрое слово, что срывается с ваших уст. Пойдите на улицы. Успокойте добрых жителей Альма-Азрака хотя бы до утра. А едва забрезжит рассвет — да будет Иам свидетелем моей клятвы, мы во всём разберёмся.

Сулим пригладил длинную бороду. Смерил визиря взглядом, истолковать который было трудно.

Проклятье, ведь Джамалутдин-паша пока даже не имел представления, чем всё-таки обернулось нападение на дворец. Жив ли Ржавый Капитан? Кто командует сейчас его людьми в разных концах города? С кем и как именно вести переговоры?

Сейчас необходимо именно умиротворение. Хотя бы временное.

— Хорошо. — наконец молвил Сулим. — Я иду на улицу.

Вот только тон совсем не убедил визиря, что жрец сделает именно то, о чём его просят. Как знать, не поступил ли он наоборот?

***

Люди старика с горы, хорошего друга отца, Алима немного пугали. Недавно он сидел за столом с командирами наёмников, слушал их рассказы о войнах и сражениях, но… то были другие люди.

Они пахли порохом, походным костром, горящими городами. Люди старика с горы пахли только могилой.

Убийцы обыкновенно меньше всего похожи на убийц, и это как раз тот случай. Все двадцать человек, что прибыли в дом ар-Малави, были на вид самыми обыкновенными. Не высокие и не низкие, не толстые и не худые, в простой одежде — но добротной и практичной. Ни у кого тут не было повязок на глазах, страшных шрамов, жутких лиц. Мужчины как мужчины, внимания не обратишь.

Но их готовили на той самой горе. А значит — едва ли во всём Шере есть люди опаснее.

— Гляди! Идут!

Они следили за гостевым дворцом через отверстия в плотных занавесках, со второго этажа. Атака начиналась неплохо: нанятые для неё бандиты даже догадались разделиться, чтобы перекрыть улицу на случай подкрепления.

Сейчас второй отряд бандитов как раз перебирался через ограду дворца: не похоже, что внутри всё прошло хорошо. Скорее совсем наоборот.

— Они?

— Они. Капитана ни с кем не спутаешь.

Небольшая группа людей вышла из ворот. Похоже, Шеймус был ранен, но всё-таки шёл сам: его только поддерживали Ангус и кто-то другой. Узнал Алим и чернокожего телохранителя капитана: тот нёс на руках тяжело раненого солдата.

Как и следовало ожидать, убить их не смогли.

Насколько Алим мог судить, отец до последнего момента раздумывал, пустить ли на это дело людей с горы или толпу недавних заключённых, изначально предназначенных для чего-то совсем другого. В каждом из двух случаев скорее предполагался разный результат. Вероятно, Усман принял решение именно по тем причинам, которые ранее излагал.

«Любая ситуация будет выгодна нам. Но всё же лучше, если его не убьют, чем наоборот»

Бандитам неплохо заплатили и пообещали все богатства дворца. Они толком не знали, с кем предстоит иметь дело — исход логичен. Впрочем, сам преступники едва ли сильно сожалели о результате: сейчас добро из богатого дома интересовало их больше всего.

— Убиваем? — спросил невысокий мужчина с большой плешью.

— Нет. Действуем так, как велел отец: раз капитан выбрался из дворца — теперь мы за него.

«Мудрец вовремя встаёт на сторону того, кто сам побеждает»

Если быть честным — Алим порадовался, что повернулось всё именно так.

Наёмники брели по пустой улице в сторону порта. Алим пересчитал их: десять человек, включая раненого. И это люди из лучших в отряде: случайная группа рассеянных вокруг бандитов им не особо страшна.

— Женщины с ним нет.

— Рыжей?

— Да, той самой.

— Убили? Сбежала?

— Это как раз и нужно выяснить. Если убежала, то твои люди вокруг могли её заметить. В любом случае мы должны выяснить, что с ней. Сейчас это важно. Капитан точно будет её искать.

— Понял. — плешивый кивнул. — Сейчас узнаем. Раз мы за них, то идём встречать?

— Нет, их встретят другие. Об этом уже позаботились. Как дела на улицах, есть вести?

— Всё по плану. Начинается!

Алим потёр руки. Он был доволен собой. Он оправдывал надежды отца. Город стоял на пороге катастрофы, в которой роду ар-Малави предстоит быть немало повинным — но раз отец решил так, то это правильно. Это выгодно.

Интересно, Сулим уже знает обо всём? Радуется?

Если знает, то наверняка радуется. Что же… на эту тему Усман сказал коротко, однако совершенно исчерпывающе. «Падающего толкни».

До утра упадут многие, но точно не семья Алима. Она, как обычно, врастёт в мураддинскую землю крепче прежнего. Юноша более-менее понимал план, и только один аспект до сих пор вызывал у него сильное любопытство.

Как со всем этим связана Балеария?

***

Ирме было трудно уследить за событиями последующих минут.

Её отнесли в дом на руках. Гретель заматывала раны лимландки прямо