Амундсен - Тур Буманн-Ларсен

Глава 47

РЫЦАРЬ ЛЬДОВ

«Руал Амундсен и Линкольн Элсуорт вылетают на Свалбард на немецком самолете, с пилотом лейтенантом Дитриксоном» — под такой шапкой вышла 30 мая «Афтенпостен».

Друзья полярника потрясены. Как можно оглашать ничем не подкрепленный план? Неужели так важно выступить с инициативой непременно до того, как Рисер-Ларсен покинет континент? По словам Грана, друзья видели Амундсена в совершенно иной роли, «как руководителя всех норвежских и зарубежных операций, но не как наблюдателя в самолете».

Руал Амундсен возобновил два контакта. Во-первых, со своим прежним сотрудником Лейфом Дитриксоном, который тотчас изъявил готовность лететь со старым Начальником. Лейтенанту как раз предстояло вступить в Канаде в новую должность, однако он был не из тех, кто откажется совершить в последнюю минуту геройский поступок. Вдобавок еще в первый день Троицы Амундсен связался по телеграфу с давним компаньоном — Линкольном Элсуортом. В таком составе экспедиция уже была в пути на север — в фантазиях полярника (и «Афтенпостен»).

Элсуорт тоже писал Амундсену после его внезапного отъезда из Америки: «Мне тебя не хватает, как всегда, стоит тебе уехать. Думаю, в моей жизни уже не будет такого фантастического времени, как те два года, что мы прожили бок о бок». Весной он сделал новую попытку. Почему бы им не поселиться вместе в швейцарском замке Элсуорта? Они же на все смотрят одинаково: «Твои вкусы и привычки мне очень по душе, поэтому так досадно, что судьба, по всей видимости, нас разводит. Если б ты сумел что-нибудь придумать, мы могли бы встретиться снова. Я предложил в твое распоряжение половину Ленцбурга, но, похоже, тебе там не нравится. Ты только скажи — и я распахну тебе двери».

Американец готов подарить Амундсену половину замка, но лучше бы вместо этого подарил целый самолет. Наверно, приблизительно так рассуждал полярник, когда Элсуорт выразил желание участвовать в спасательной экспедиции. Вскоре, однако, станет ясно, что жить вместе с Амундсеном в замке и спасать Нобиле для американца совсем не одно и то же; несколько тысяч долларов — максимальная сумма, какую Элсуорт и его зять могли пожертвовать на спасение итальянца.

В Германии тоже не очень-то раскошеливались. Лейф Дитриксон срочно выехал на юг, чтобы провести переговоры насчет самолета с рядом частных и государственных инстанций. Только немцы строили большие самолеты, пригодные для арктических полетов, но они требовали гарантийного взноса в размере не менее 200 тысяч крон. В немецких марках имя Руала Амундсена котировалось очень низко.

Весьма быстро обнаружилось, что полярник выставил себя на посмешище. Его гордая спасательная экспедиция так и осталась заголовком в «Афтенпостен». Газета неплохая, но все равно унизительно.

7 июня Ялмар Рисер-Ларсен прибыл морем в Кингсбей, с аэропланом в багаже. В тот же день[196] мир впервые принимает сенсационные радиосигналы экспедиции генерала Нобиле, терпящей бедствие к северу от Шпицбергена. Норвежский капитан — нужный человек в нужном месте, что бы там ни говорили его бывший Начальник и итальянский диктатор. Теперь остается только добыть во льдах лавровый венок.

Крушение «Италии» — та самая ситуация, к которой Руал Амундсен и его команда были готовы во время перелета на «Норвегии». Дирижабль с экипажем из шестнадцати человек (семеро из них летали на «Норвегии») потерпел аварию севернее шпицбергенского острова Северо-Восточная Земля. При ударе о торос пилотская гондола оторвалась, сам же летательный аппарат полегчал и полетел дальше, оставляя за собой шлейф дыма и унося шестерых людей, которые так и не были найдены. Среди них такелажник Алессандрини и еще двое из экипажа «Норвегии». Четвертый с «Норвегии» погиб в момент удара о торос.

Девять человек выжили. Пятеро были на ногах, трое[197] лежали на льду, с травмами. Эти трое опять-таки летали на «Норвегии». Помимо других серьезных травм, генерал Нобиле и здоровяк Чечони получили переломы ног; у шведа-метеоролога Мальмгрена было раздроблено плечо. Титина не пострадала — последний четвероногий паек. Катастрофа стала фактом. Но ни одного норвежца поблизости нет.

Единственный, кто имел ледовый опыт, это Финн Мальмгрен, которого, невзирая на бесспорно высокую научную квалификацию, полярники «Мод» считали чуть ли не комической фигурой. И не только потому, что он был шведом. К счастью, вместе с гондолой на лед упала большая часть аварийного снаряжения. И через несколько суток им удалось наладить радиосвязь с итальянским кораблем-маткой «Читта ди Милано» в Кингсбее.

Радиосигналы, разнесенные газетами по всему миру, звучали в ушах норвежцев дивной музыкой. Наконец-то итальянцев будут спасать! Но на север отправились не только норвежцы. В спасательных акциях примут участие всего шесть стран — в совокупности пятнадцать кораблей и соответствующее число самолетов[198]. Спасение Нобиле молниеносно превратилось в состязание людей и наций, а равно в состязание газет, радиостанций и новостных агентств, спешивших обогнать друг друга в передаче последних сообщений с ледового архипелага, который вдруг стал центром событий.

В эти сенсационные события были вовлечены поголовно все полярные эксперты — в том числе, разумеется, и Фритьоф Нансен. Для очистки совести (по собственному его выражению) он — через посла Фугта — обращается к британским властям, чтобы выяснить возможность спасательной экспедиции на английском дирижабле. Фугт сообщает об отказе, и Нансен пишет ему: «Твой ответ окончательно всё решил». Этот зондаж по дипломатическим каналам стал единственной попыткой Фритьофа Нансена вмешаться в бурные события вокруг «Италии». Он пишет Фугту, что «мир прямо-таки охвачен истерией из-за пропажи "Италии''. Люди и прежде, бывало, надолго исчезали в арктических просторах, но такой шумихи никогда не возникало».

Фритьоф Нансен апеллировал к совести мира, чтобы спасти десятки тысяч безымянных беженцев, миллионы голодающих. Но генерал на льдине занимал в беспокойном мозгу Фритьофа Нансена весьма ограниченное место. Для его отставного коллеги все было наоборот: спасение генерала Нобиле целиком занимало его мысли. Словно запертый в клетке орел, он бьется о стены Ураниенборга.

Вполне естественно, что Амундсен принимал случившееся ближе к сердцу, чем его коллега по полярным широтам. Всего три года назад он сам был пленником арктических льдов. Но с тех пор он порвал с миром. На самом деле поставил себя вне всякого сотрудничества задолго до того, как «Италия» потерпела крушение. И было иллюзией полагать, что после всех своих оскорбительных выпадов он вообще сможет стать лидером, собрать вокруг себя людей. Руал Амундсен как спаситель Нобиле был нежелателен. Этот вывод столь же очевиден, сколь и далек от представлений самого полярника.