Исправленному верить (сборник) - Татьяна Минина

– Здорово. – Он пожал парням руки и уселся рядом.

– Рассказывай. – Бай достал из кармана пачку с сигаретами и закурил.

– Ну, короче, вот какая тема. Есть тут один дед, пенсионер, ему моя маманя уколы ходила делать. Живёт один, в частном доме. В одноэтажном. Кроме него, там никого нет. Даже собака недавно сдохла.

– Пургу гонишь. – Бай жадно затянулся и выпустил дым через нос. – Что за фуфло, какой, на хрен, дед? Кинуть нас хочешь, Ванюша? – вроде бы даже ласково спросил он.

В руке Бая хищно блеснуло лезвие выкидухи.

«Да он же на всю башку отмороженный! Сейчас полоснёт по горлу, и всё!» Лысый, чувствуя, как рубашка прилипла к мгновенно вспотевшей спине, покосился на нож и начал говорить, тщательно подбирая слова:

– За базар отвечаю. Я слышал, мать говорила соседке, что хата у него хоть и голимая снаружи, зато внутри всё в шоколаде. Есть иконы и картины. Да и пенсию он сто пудов там хранит.

– Рядом кто живёт? Есть сигнализация? – Голос Бая зазвучал по-деловому. Заинтересовался, видать. Даже выкидуху убрал.

– Такие же старпёры, как и он сам. Дом возле железной дороги. Сигнализации нет, – поняв, что опасность миновала, принялся вдохновенно врать Иван. На самом деле он понятия не имел, что там с соседями и сигнализацией.

– А чё, детей и внуков у деда нет? – продолжал расспрашивать Бай.

– Не знаю. – Лысый пожал плечами. – Мне мать говорила вроде, что он с женой вдрызг разругался и квартиру ей оставил. А сам в этот дом переехал. Только давно это было.

– Лады, ща сходим, покажешь.

– Бай, да что там показывать, я тебе адрес напишу.

– Ты чё, баклан, съехать хочешь? – Зрачки Бая сузились.

– Кинул пацана… – Киря, оторвавшись от полторашки с пивом, влез в разговор. Но, как это обычно бывало, фразу не закончил.

– Хорошо, Бай, как скажешь. Я покажу.

«Ещё как покажешь, сучонок, – лениво подумал Бай, глядя на вспотевшего Лысого. – Я, что ли, зря тебя на игру развёл? Никуда ты от нас теперь не денешься. Будешь по клиентам тему пробивать и на хаты наводить».

Вслух же сказал:

– Вот это правильно. По-пацански.

Михалыч сидел на кухне у себя дома и собирался пить чай. Пальцы, сжимающие кружку, едва заметно дрожали. Визит в поликлинику и разговор с цыганками изрядно его утомили.

– Зар-раза, – отхлебнув слишком горячего чая, выругался старик.

В комнате зазвонил телефон. Поставив кружку на стол, Михалыч побрёл к аппарату.

– Алло? – Он тяжело опустился на табурет.

– Здравствуйте. С вами говорит Ольга, я представляю компанию «Русское милосердие». Мы предлагаем вам заключить договор пожизненного содержания. Вы не могли бы…

– Оставьте меня в покое! – Пенсионер бросил трубку на аппарат с такой силой, что телефон обиженно звякнул.

– Гады. – Он сделал глубокий вдох и на мгновение задержал дыхание, стараясь успокоиться.

На прошлой неделе уже звонили ему одни такие представители. Правда, тогда они назвали себя компанией «Чистые пруды». Михалыч даже пожалел, что у него в доме есть телефон. А ведь сколько сил пришлось в своё время потратить, чтобы добиться его установки!

– Ведь были же люди как люди, – пробурчал старик и посмотрел на фотографию, стоящую на трюмо. – Что же с вами теперь стало-то, а? За лишний рубль удавиться готовы.

На фотографии на фоне полуразрушенной вьетнамской пагоды были запечатлены трое: Пашка, Серёга и он сам – однополчане, вместе приехавшие исполнять интернациональный долг.

Нелёгкая им выпала судьба. Пашка погиб в Египте. А Михалыч был тяжело ранен в восьмидесятом, после чего комиссован из армии. Случайный осколок, попавший в ногу, сильно повредил кость. Как результат – хромота на всю жизнь.

Из их компании карьеру удалось сделать только Серёге. Дослужившись до полковника, Сергей Иванов умер в восемьдесят девятом от цирроза печени. Видимо, сказались-таки последствия многочисленных командировок. Пили там по-чёрному, как антисептик. Иначе европейцу в джунглях просто не выжить. Поэтому многие офицеры впоследствии до пенсии не доживали. Не от водки, так от общей изношенности организма.

Михалыч вздохнул и поднялся со стула. Когда он проходил через комнату, то на мгновение из-под пола в щели между половицами ударил ровный зелёный свет. Но Михалыч не обратил на это ни малейшего внимания. Привык уже. Да и чай, который он оставил на кухне, наверное, уже совсем остыл.

– Козлина, – в очередной раз повторил Лысый и посмотрел на дисплей сотового. Два часа пятнадцать минут. Он поднял воротник куртки и поёжился. Несмотря на начало апреля, ночи ещё стояли холодные.

Ивану было стрёмно. Обнести чужую хату, да ещё когда хозяин дома! На такое он раньше не подписывался. Впрочем, Бай не оставил ему выбора. Вспомнив, как блестело лезвие выкидухи, Иван нервно дёрнул головой и облокотился о стену.

– А ведь всё могло быть иначе, – тихо прошептал он.

До восьмого класса Ваня Лысков учился на четвёрки и очень редко получал тройки. Почти не прогуливал уроков, посещал бассейн и хотел поступить в Суворовское училище. Не получилось.

Как-то раз вернувшийся с рейса отец заснул с сигаретой. Мать, возившаяся на кухне, поначалу ничего не замечала, до тех пор, пока не стало слишком поздно. Квартира выгорела дотла, хорошо хоть Ванька был в школе! Мама пострадала не сильно, а вот отца врачам спасти не удалось. Он умер от ожогов в больнице.

После случившегося им дали убогую комнатушку в коммуналке маневренного фонда. Чтобы свести концы с концами, мать устроилась на вторую работу, а сам Ваня окончательно забил на учёбу.

– И какого фига я тут делаю?! – Иван резко взмахнул рукой, отгоняя непрошеные воспоминания. И без них тошно.

Но надо признать, наколочку он парням дал реальную, грех жаловаться. Место – лучше не придумаешь. По одну сторону улицы, кварталов на пять, тянется глухая стена, ограждающая некогда секретный, ныне полуразвалившийся и никому не нужный военный завод. Там свидетелей точно не будет.

Да и сам дом, старый, построенный ещё при «совке», удачный попался. Забор низкий, перелезть, как нечего делать. Окна, выходящие на улицу, зарешечены, а те, что смотрят во двор – нет. Справа от дома – какие-то развалины с надписью «Продаётся», слева, правда, стоит чья-то хата, но собаки там нет. Уже нет. Лысый ухмыльнулся. Когда они присматривались к месту, Бай кинул через ограду кусочек колбаски вместе с какой-то дрянью, и всё. Кирдык бобику.

Лысый внимательно посмотрел по сторонам. Исправных фонарей на улице стояло немного, хрен что разглядишь, но пока вроде всё было тихо.

В то время как он стоял на шухере, Бай с сосредоточенным выражением лица ковырялся в дверном замке. За спиной в затылок шумно сопел Киря.