Дурак космического масштаба - Кристиан Бэд

— Собаки, — неожиданно проронил пленник, подняв глаза на прислужников. В голосе было сочувствие.

Но до этого он совсем ничего не говорил, а серые глаза смотрели и не видели.

— Собаки, — повторил светловолосый.

Прислужники вскочили, но Энсель отмахнулся от них, вглядываясь в бледное лицо шпиона.

— Кто ты, раб? — спросил он, презрительно выпятив губы.

Может, шпион только что отошёл от гипноза, или находился под действием специальных составов, потому не ощущал ничего и не говорил?

— Это ты, раб, — мягко улыбнулся пленник.

Агескел возвёл очи горе и изобразил пальцами, что полагается приготовить для дальнейшего допроса. Руки и лицо пленника уже носили следы пыток, но за суетой вокруг собственной персоны он наблюдал равнодушно.

— Зря вы это, — произнёс светловолосый, расправляя плечи, и пластиковые оковы жалобно заскрипели. — Каждому человеку даётся время на оправдание и раскаяние. Но я не вижу одного и причин для другого.

Агескел фыркнул:

— Похоже, он нас хочет запугать, Кико. Богами будешь грозить? — ехидно вопросил он, и глаза его заблестели в предвкушении человеческих мук. Но взгляд пленника снова стал мутным, словно кто-то заглянул в комнату его сознания, но входить передумал. Агескел разочарованно хмыкнул.

И тут дверь засветилась.

Аке прислушался. Не уловив ничего опасного, кивнул. Электромагнитный контур двери погас. Двое рабов волоком втащили человека в чёрном.

— Ещё один! — прошипел эрцог, и прислужники отскочили, бросив на пол бесчувственное тело.

Агескел встал, мелкими шажками подошёл к распростёртому на каменном полу, склонил на бок голову, прислушиваясь.

— Ну, — сказал он, анализируя ощущения, — этот шпион будет попроще. Я полагаю — эйнит или боргелианин. А ты что скажешь, драгоценный брат?

Эрцог повернулся и рыкнул на слуг:

— Вон все!

Бегство прислужников было скорым. Агескел хмыкнул и пожевал губами:

— Предлагаешь мне позабавиться самому?

— Два! Два шпиона за один день! Им что тут, мёдом намазано? Где твои ловушки и сенсоры! Где твои охранники, Сейво!

— Ежели желаешь — уже висят, — развёл аке тонкими, женственными руками.

— Знать! Я желаю знать! Кто эта мразь?

— Это? — Акескел легонько пнул лежащего. — Один из секты недовольных нами. Ручки будем укорачивать? Или всё-таки сначала допросим? Тебе важно, какую именно мать почитает это человекообразное?

— Мать, — хмыкнул эрцог. — Да, я хотел бы видеть его мать. Привязанной к пыточному столу!

Он поднялся из термокресла и подошел, прихрамывая, к мужчине на полу.

— Кто ты? Отвечай мне! Или ты будешь подыхать так медленно, что все здешние крысы изойдут слюной!

Агескел изловчился и пинком перевернул лежащего.

— Э, похоже, его башкой приложили. Но изо рта — течёт, да и биение я слышу. Оклемается.

— Тем хуже для него! Жалкий червяк!

— Ну, не такой уж жалкий, — усмехнулся аке. — Забрался-то прилично. Поймали бедолагу уже на выходе из лабиринта, — Агескел провёл ладонью по интерактивной столешнице, вызывая прямо над столом голосхему подземных переходов. — Посмотри, какую интересную систему наблюдения он придумал. С помощью слизняков. Любопытно…

— Твоё унылое любопытство будет мне дорого стоить!

— Ну так давай прекратим канитель! Достанем оба мозга и поместим в психовизор! Ты же сам хотел пыток. Я всё устроил, как следует. Однако тело нам досталось накаченное Беспамятные знают, чем. Правда, сознание в нём уже брезжит. Возможно, наш гость ещё оклемается, если с ним повозиться.

Эрцог поморщился и неловко захромал по подвалу, разминая больную ногу.

— Всё плохо, Сейво, всё! Неудачливые шпионы, неудачное наложение пластов. Как ты мог так ошибиться?

— Кто ж виноват, что восемнадцатый ублюдок Локьё наконец унаследовал кровь? Мы не приняли в учёт парня, вот и получили откат. Неожиданный, но поправимый. Я ищу ублюдка все эти дни. Отец заявил, что он издох, но меня не обманешь. Нужный спектр вполне различим в линиях Граны — значит, ублюдок скрывается там. Правда, один из шпионов доложил, что его видели и на Тайэ, что странно само по себе, но не невозможно. Хоть мне и не нравится такое раздвоение…

— И что? — развернулся всем телом Энсель. — Что ты можешь, если оба района закрыты для кораблей Содружества? Да и с психическими проекциями на Гране не очень-то поиграешь, а на Тайэ ты не пробьёшься вовсе!

— Ну, во-первых, я могу выманить ублюдка. У меня есть сведения, что он давно и безнадежно влюблён в некую Хелеку Эславе, да-да, внучку той самой Хелеки.

— Любовь? Что может значить любовь для взрослого мужчины?

— Нужно изучать низших, Кико. И знать их так, как я. Да, у ублюдка в жилах кровь Локьё, но наполовину-то он такой же, как двуногие. Только у него зачешется в причинном месте — прибежит, как миленький.

— С Граны или с Тайэ?

— А какая нам разница? Шпион у меня есть только на Тайэ, но на Грану я могу отправить посланца снов. Такой молодой умелец должен доверять снам. Нам не придётся тревожить прах Кэрэка Эславе и его дочери и портить связи с его семьёй. Или… — он неприятно улыбнулся, — придётся, когда мы захотим поговорить по душам с ублюдком.

— Вот именно, — недовольно поморщися эрцог, и глаза его заледенели. — Когда мы ЗАХОТИМ поговорить. А пока будет достаточно вызова отца. Воспользуйся его голокодом, — он вернулся в кресло, задрал больную ногу на плавающую рядом скамеечку. Раздражение повисло вокруг темной пеленой.

Энсель уставал быстро. Это Агескел мог полдня носиться по подвалам, словно одуревшая крыса, а потом, вдохновлённый пролитой кровью, до ночи заниматься делами государственными. Его разум поражал цепкостью, хотя перспективное видение аке иногда подводило. И при всей своей садистской распущенности, он не обладал по-настоящему демонической хваткой тех, для кого, душа — всего лишь кричащее человеческое мясо. И брата аке побаивался. Особенно вот такой его усталой маски, тень которой сама собой превращала сущее в падаль и грязь. Многие, очень многие полагали, что первую скрипку в доме Нарья играет сводный брат, а не эрцог. И за мелким болотом не видели пропасти. Агескел же видел. Он замер, выжидая, чтобы не перечить брату сразу, но и не промедлить лишнего, чутко угадывая, как ворочается в естестве Кико приподнявший голову мрак.

— Но если Энрек действительно унаследовал кровь Локьё, он может почувствовать чужую волю даже за голообразом… — осторожно предположил он.

— Ну так придумай что-нибудь, чтобы он НЕ почувствовал! Не ошибись на этот раз. И свяжись с Локьё. Я хочу видеть, наконец, голову лендслера. Набальзамированную и просушенную! И никаких отговорок больше не приму. Настрогал, ледяной урод, ублюдков, так пусть отвечает за них! Много что-то их развелось, "наследников крови". И в доме Паска тоже подрастает щенок.

— Последыш Рика Эйбола? Как его там… Эберхарт? Так малышу Эби едва ли сравнялось восемнадцать. Не скоро нас позовут на его совершеннолетие. Или ты хочешь, чтобы НЕ позвали?

— Мальчишка глуп и наивен. Он будет плясать под ту музыку, которую закажу я. А вот Энрек, к сожалению, если и будет плясать теперь, то только в наморднике.

— Он не проявил дара в раннем возрасте. Не проявил его и после введения в дом Сиби. И вдруг… Никто не брал ублюдка в расчет. Я помню его. Он был на акреадиях и введении регента в дом Паска. Здесь, в Альдивааре. Я наблюдал за ним немного. И у меня есть все необходимые мнемо и голограммы для работы с его телом и подсознанием. Лучше поздно внушить ублюдку, кто его хозяева, чем никогда.

— Если он так же упрям, как и Локьё…

— То находится в ином статусе. Парень — военный преступник. Ему вряд ли позволительно выбирать и крутить носом. А не захочет выбирать, убрать — легче.

— А что молодой "наследник" дома Паска?

— Агжелин Энек? Вот этот, насколько я осведомлён, и упрям, и туп. Неужели ты планируешь оставить его главой дома?

— А нам нужен СИЛЬНЫЙ дом Аметиста? Нет, Сейво, цирк в этом доме меня вполне устраивает. Метис-регент и пацан-недоумок… И восемь вдовствующих баб старого Эрзо. Это даже забавно. А дом Паска их усилиями на ближайшие 20 лет выведен из игры. Пока не подрастёт Эберхарт. Которому ты должен стать лучшим другом, Сейво. Да и Энрека надо бы настроить против отца, — эрцог хихикнул, но лицо оставалось сосредоточенным и злым — Что там на шахтах?

— Шахтёры уверены, что грузовой транспорт блокируют корабли Империи.

— Ну, хоть здесь всё, как надо. А на кредитном рынке?

— Алайская компания перекупила урановые рудники на Портогале.

— Ассоциация торговцев куда смотрела? — эрцог неуклюже завозился, поднимаясь. — Придётся вводить ограничения закупок и кредитные санкции… — лицо его стало уже умеренно недовольным.