Год короля Йавана - Кэтрин Куртц

Своих людей Робер выстроил в четыре колонны. Всего там было пятьдесят копейщиков вместе с офицерами. В лучах утреннего солнца доспехи их горели ярким золотом. Свой эскорт из двадцати рыцарей Custodes Альберт вывел к воротам замка, и там они образовали двойную шеренгу, через которую должна была проехать свита короля, — ибо Полин и впрямь объявил, что негоже путешествовать без солидного отряда стражи в столь неспокойные времена, в особенности, когда с ними едут Дерини.

Солдаты Custodes сопровождали также три запряженных лошадьми повозки, которые снаряжали сейчас во дворе замка. В одну из них поднялся лекарь Custodes, чтобы о чем-то поговорить с пассажирами… и Джаван с облегчением отметил, что, к счастью, это был не Димитрий. Советники согласились с королем: всех четверых заложников напичкают успокоительным на время, что они будут в дороге, однако не мерашей, ибо такие дозы на протяжении четырех или пяти дней могли оказаться смертельны.

В какой-то мере это было даже актом милосердия, ибо путешествие в трясущихся возках даже при наличии покрывал и подушек едва ли можно было назвать приятным. Джаван мельком заметил малыша Карролана, мирно спавшего у матери на руках, прежде чем лекарь задернул занавеску. В двух других повозках помещались пожилая матушка Ситрика и его сестра, миловидная молодая женщина лет двадцати. Помимо всего прочего, заложников приковали легкими кандалами за запястье к повозкам, чтобы они не попытались бежать, даже невзирая на снотворное.

В путь они тронулись вскоре после полудня, надев легкие доспехи поверх дорожной одежды. Джаван возглавлял отряд копейщиков Робера, рядом ехал Карлан с королевским штандартом, а с другой стороны — Гискард. Полин и Лиор скакали рядом с Раном, которого сопровождали четверо его охранников, сразу за королем со свитой. Рыцари Custodes Альберта замыкали кавалькаду позади повозок с пленниками и багажом.

Они неторопливо ехали по мощеным улицам, ведущим вниз с холма через весь город к городским воротам, чтобы дальше двинуться на север вдоль реки, и горожане высыпали на улицу, чтобы поприветствовать процессию, ибо король уже давно не выезжал из замка.

Джавану приятно было сознавать, что он выглядит так, как и положено правителю. Гнедой жеребец гарцевал под седлом, порой принимаясь прядать ушами, когда его пугал трепещущий на ветру штандарт Халдейнов в руках Карлана.

Поверх кожаного жилета король надел плащ, расшитый золотой нитью, со львом Халдейнов, ярко горевшим золотом на алом фоне, а рукоять Державного Меча отражала свет, словно живая. На голове его красовался обруч с бегущими львами, густым золотом выделявшийся на черных, как смоль, волосах, перехваченных на затылке в короткий хвост. Металлические пластины, нашитые на жилет, значительно утяжеляли его, однако по такой погоде это было также нелишним. Несмотря на ослепительное солнце, Джавану не было жарко даже в плаще, отороченном чернобуркой.

Приятно было вновь оказаться на свежем воздухе, вне городских стен, и Джаван гордился тем, что путешествие его имеет перед собой благородную цель. Вдохнув поглубже свежий весенний воздух, он не мог сдержать улыбки, переводя искрящийся лукавством взгляд с Карлана на Гискарда, а затем обернулся к Роберу с Бертрандом и пустил жеребца в галоп, не в силах больше сдержать своего веселья. Гискард с Карланом немедленно последовали за ним, и вдогонку тут же устремились шестеро копейщиков. Робер проводил короля снисходительной усмешкой, тогда как вся кавалькада ничуть не ускорила размеренного шага.

Где-то полмили спустя король развернул лошадь и вернулся, с благодарностью улыбаясь Роберу. Отныне он неукоснительно соблюдал приличия, как и подобает монарху.

Ночь они провели в монастыре Ordo Verbi Dei, в нескольких милях от аббатства Custodes. Полин предложил гостеприимство своего ордена, однако Джаван любезно отклонил приглашение. Королевская свита и заложники разместились в гостевых покоях монастыря, братия которого была глубоко польщена выпавшей им честью, тогда как солдаты разбили лагерь за стенами аббатства.

Понемногу путешествие их обрело свой четко выраженный ритм. Они двигались неторопливо, часто делая остановки, чтобы дать передохнуть лошадям, а ночи проводили в монастырях, пользуясь более длинной, но удобной дорогой вдоль реки, вместо того чтобы ехать по равнине. Каждое утро король с дюжиной рыцарей и копейщиков скакал галопом пару миль, чтобы размяться и дать возможность боевым коням выплеснуть свой пыл. К тому времени, как они возвращались к остальной процессии, там еще только заканчивали сборы в дорогу. Путешествие быстро стало утомительным, но Джаван утешался мыслью о том, что обратный путь пройдет куда быстрее, когда они избавятся от заложников.

В последнюю ночь перед прибытием к мастеру Ревану Джаван предложил Карлану с Гискардом выпить бутылку вина в отведенных им апартаментах в аббатстве святого Марка. Они пренебрегли комфортом архиепископского дворца в Валорете, несмотря даже на то, что Хьюберта сейчас там не было, чтобы поближе подобраться к месту назначения.

— Завтра наконец будем у цели, — заметил Джаван, разливая вино по бокалам и угощая двоих своих помощников, которые стали также его самыми близкими друзьями. — Что вы думаете обо всем этом?

Гискард повертел кубок в руке, изучая содержимое, затем бросил взгляд на короля.

— Хотел бы я поболтать с Полином или Альбертом наедине, — произнес он негромко. — Не могу точно определить, в чем дело, но замыслили они недоброе. Мне удалось переброситься словечком-другим с парой офицеров Custodes, но, похоже, им строго-настрого велели не болтать лишнего при посторонних. Такое чувство, словно здесь два враждебных лагеря… и они явно не на нашей стороне.

— Думаешь, стоит вернуться? Мы могли бы укрыться в Валорете.

Гискард покачал головой.

— Едва ли это имеет смысл. Мы ничего не достигнем, только отдалим исполнение своего замысла, и уж конечно, это не решит проблему заложников. По крайней мере, мы точно знаем, что Реван на нашей стороне, и к тому же числом мы значительно превосходим Custodes.

— А ты что думаешь, Карлан, — обратился король ко второму рыцарю.

Тот покачал головой.

— Боюсь, мне нечего добавить. Только смутное чувство неловкости, но вы и сами это ощущаете, — он вздохнул. — Однако, полагаю, завтра мы будем знать наверняка, было ли это ощущение правдивым, или у нас попросту разыгралось воображение.

Они тронулись в путь с первыми лучами солнца и должны были к полудню достигнуть конечной цели путешествия. День выдался ярким, свежим и воздух был хрустально прозрачен, однако к полудню потеплело. Джаван откинул за плечи плащ и с любопытством принялся оглядываться по сторонам.