История одной семьи - Майя Улановская

Поцелуй за меня всех девочек и скажи, чтобы они не обижались, что я недостаточно выражаю свою любовь к ним. В прошлом письме я больше выражала благодарность и симпатию.

Как живёт бабушка? Наверное, она уехала. Как обидно. Передай ей мой поцелуй. Как хочется знать побольше обо всех родных. Передавай им всем мой горячий привет. Все мои мысли связаны с нашей будущей встречей, в которую я верю.

Что же писать о моей жизни? Моя жизнь — это мечты о всех вас и чтение.

Перечислю тебе книги, которые я прочла за это время: Брюсов, Байрон (мистерии), Бунин, Бомарше (трилогия), Вольтер («Орлеанская девственница»), Верхарн, Альфред де Виньи, Герцен («Былое и думы»), Гейне (статьи), Гаршин (письма), Гауптман, Вергилий («Энеида»), Ж. Мелье («Завещание»), Стендаль («О любви»), Рабле, Пруст, Ром. Роллан («Жан-Кристоф»), Станиславский, Толстой, Помяловский, Степняк-Кравчинский («Андрей Кожухов») и многое другое. Столько книг я в другое время едва ли смогла бы прочесть за целый год. Кое-что из этого я уже раньше читала, но это ничего. Так что, как видишь, в моём положении есть много преимуществ.

Между прочим, раз уж речь о книгах. Как теперь в Москве насчёт книг? Много ли вышло новых изданий? Интересно, можно ли найти в магазине, например, Есенина? Ведь в прошлом году было 30 лет со дня его смерти и 60 — со дня рождения. Если встретится, купи для меня, я его очень люблю. Только специально не бегай. Ну, что же ещё написать? Здоровье у меня, конечно, хорошее, да и что ему сделается. Но мне было бы интересно стать твоим пациентом! Приятно, после стольких лет, подышать московским воздухом. Я чувствую, что здесь начинается весна. «У нас» в это время ещё зима. Я уже гуляю без платка.

Как ты проводишь время, Иринушка? Наверное, усердно занимаешься. Я, к сожалению, была лентяйкой, но ты ведь у нас умница. Не беспокойся насчёт мединститута, успеешь. Хорошо, что у тебя будет профессия (и уже есть). А я тоже когда-нибудь, может, буду заниматься естественными науками. Правда, медицину я не люблю. Вернее, боюсь инстинктивно, как человек, у которого за десять лет ни разу не было температуры выше, чем 36 и 6[151]. Я к врачам обращаюсь в крайних случаях, я встречала несимпатичных людей среди них. Ну, будь здорова, крепко целую. Всем привет и поцелуи. Майя.

Последнее письмо мне от матери в тюрьму меньше, чем за месяц до освобождения:

30.3.56

Дорогая, любимая!

Какое счастье — письмо от тебя. Я прямо обалдела, когда увидела его. Вместе с ним пришло письмо от папы, в кот. было вложено твоё от 25.2. До сих пор я ничего от тебя не получала. Одно твоё, которое Ирина мне послала, не дошло. Я была в совершенном отчаянии и, боюсь, причинила большое огорчение нашим друзьям своими паническими письмами. Дело в том, что у нас тут была заминка с почтой, и больше недели ничего ни от кого не было. Вчера получила, наконец, письмо от Ирины и открытку от бабушки с отчётом о свидании. Я так напряжённо ждала этого письма и была страшно разочарована, даже побранила Ирину за такое неудовлетворительное описание свидания. Бедная Ирина, нелегко ей с нами. Ведь мы «жертвы», «страдальцы», с нами нужно обходиться мягко, и она всегда во всём виновата. А между тем, я представляю себе её жизнь — учёба, работа, прокуроры, передачи и многочисленные друзья, которые являются то от мамы, то от папы, и которым нужно показаться в самом лучшем виде для того, чтобы те могли отписать родителям. Надеюсь, что скоро это кончится, во всяком случае, ты сможешь разделить с ней это бремя. Ей и то будет легче.

Я по-прежнему нисколько не интересуюсь переменой местожительства — до тех пор, пока ты несвободна. Вполне верю тебе, что ты в хороших условиях. Библиотека тамошняя[152] мне знакома. Правда, у меня не всегда был неограниченный выбор, как у тебя, но несколько хороших книг и я там прочитала. Относительно «Энеиды» согласна с тобой. На меня она всегда наводила тоску. Ты права — описание всяких героических побоищ, совершались ли они человечеством во младенчестве или в зрелом возрасте, также не вызывают у меня никакого умиления. Твоё увлечение Толстым меня не приводит в ужас, мне это понятно, но я уверена, что это ненадолго. Он всё же очень малоубедителен как философ. Советую тебе, если можешь, почитать Тагора. Знакома ли ты с философией стоиков? В ней есть одна интересная сторона, о которой мы поговорим при встрече.

Родная моя, я понимаю и надеюсь, что у тебя никогда не будет таких идеальных условий для чтения. Я также горячо желаю и надеюсь, что они у тебя будут очень недолго. Но пока они есть, мне хотелось бы, чтобы ты читала с выбором, что-нибудь действительно нужное, фундаментальное. Анну Зегерс ты всегда сможешь почитать. Не трать времени на такое.

Голубка моя, понимаю твоё отчаяние по поводу необузданных передач. Я им уже об этом писала давно. Я именно так себе всё и представляла, т. е., твоё отношение к ним. Но что поделаешь? Отнесись к этому философски. В конце концов, это только знамение времени. А апельсины тебя напрасно беспокоят — они-то как раз не лишние. И мне кажется, я, правда, не уверена, что они не очень дорогие теперь. Самое тяжёлое это, конечно, когда не с кем разделить все эти вкусные вещи.

Но ничего, родная, может быть уже недолго осталось терпеть. Конечно, ты пошлёшь мне телеграмму как только окажешься за воротами этого гостеприимного дома. И конечно ты приедешь ко мне на свидание сейчас же, как только сможешь. Я так настроилась на это, что, если оно будет как-нибудь по-другому, это будет страшный удар. Как я рада, что тебе передали мой шарфик. Какая у тебя сестричка умненькая, чудесная.

Целую, моя любимая, радость моя, и жду в гости на целых семь дней, и гулять сможем, в лес ходить.

Мама

4.4.56

Дорогая Иринушка, милые девочки (не знаю, здесь ли ещё бабушка)!

На днях получила ещё передачу от вас. Я вижу, мои доказательства и просьбы только подливают масла в огонь. Вы дошли уже до куриц и пирожных — что вам можно сказать на это? Надо бы ругать, а приходится благодарить. Может, больше помогло бы, если бы я более решительно ругала? Но это было бы неблагодарно. Итак, мне остаётся благодарить вас, мои дорогие, хорошие девочки, непослушные и упрямые.

Иринушка, вместо того, чтобы возиться с передачей, ты бы лучше мне написала. Одно письмо за два месяца — это не очень много. Впрочем, я не сержусь, но просто хочется знать, как ты живёшь. Папино письмо тоже хочется получить — отправила ли ты его? Меня уверяют, что письмо пропасть не может.

Я всё время вспоминаю наше свидание, как жаль, что так коротко оно было. Но ничего — мы посмотрели друг на друга, а сказать путного ничего всё равно бы не успели.