Письма Махатм - Наталия Ковалева

[О попытках миссис Кингсфорд встретиться с К.Х. в астральном плане]

Несомненно, весьма лестно услышать от него, что миссис К[ингсфорд] «пыталась изо всех сил встретиться со мною в своих трансах», и весьма грустно узнать, что «хотя она вызывала вас (то есть меня) всей своей духовной силой, но ответа не получила». Действительно, очень жаль, что этой «прекрасной даме» было причинено беспокойство и она скиталась в пространстве, разыскивая меня, незначительного. По-видимому, мы с ней передвигаемся в различных астральных «кругах», и ее случай не первый, когда люди становятся скептическими в отношении существования вещей, находящихся за пределами их собственной среды. Вы знаете, существуют «Альпы над Альпами», и с двух различных вершин нельзя лицезреть один и тот же вид! Тем не менее я говорю: мне лестно обнаружить, что она вызывает меня по имени в то время, как готовит для меня самого и моих коллег бедственное Ватерлоо. По правде говоря, я не был осведомлен о первом, хотя болезненно сознавал последнее. Все же, если бы даже этот мрачный заговор никогда не вошел в ее духовный ум, честно говоря, я не думаю, что когда-либо ответил бы на ее зов. Как сказал бы американский спиритуалист, кажется, слишком мало сродства между нашими двумя натурами. Она для меня слишком высокомерна, властна, слишком самодовольна; кроме того, она слишком молода и очаровательна для такого бедного смертного, как я. Серьезно говоря, мадам Гебхард – совсем другого рода человек. У нее искренняя, надежная натура; по своей интуиции она прирожденная оккультистка, и я проделал с нею несколько экспериментов, хотя это скорее обязанность М., нежели моя, и, как вы сказали бы, «не было заранее предусмотрено», чтобы я посещал всех сивилл и сирен теософского истеблишмента. Мое собственное предпочтение заставляет меня держаться более безопасного из обоих полов в моих оккультных делах с ними, хотя по некоторым причинам даже такие посещения – в моем натуральном виде – должны быть чрезвычайно ограничены. Прилагаю телеграмму мистера Брауна Старой Леди. Через неделю я буду в Мадрасе en route[393] в Сингапур и Цейлон и Бирму. Я отвечу вам через одного из чел в штаб-квартире.

[Организационные вопросы]

Бедная Старая Леди в немилости? Да что вы – нет! Мы ничего не имеем против этой старой женщины, лишь бы она была одна. Чтобы избавить нас от оскорблений, как она это называет, она готова дать наши истинные адреса и таким образом привести к катастрофе. Действительная причина заключается в том, что ее слишком много компрометировали, слишком тяжко оскорбляли из-за нашего существования. Все это обрушивается на нее, и будет правильно, если она в чем-то будет прикрыта.

Да! Я хотел бы увидеть вас председателем, если будет возможно. Если Чохан (он посылает вам Свое Благословение) не разрешит действовать по другой деловой линии, то есть психологически, то я отказываюсь доверить возрождение «Феникса» доброй воле своих соотечественников. Отношения между двумя расами весьма натянуты, и что-либо сейчас предпринятое индийцами наверняка встретит яростное сопротивление находящихся в Индии европейцев. Оставим это на время. На ваши вопросы я отвечу в следующем письме. Если вы найдете время для «Теософа» и привлечете еще кого-нибудь, например мистера Майерса, вы меня лично обяжете. Вы неправы в том, что не доверяете писаниям Субба Роу. Он пишет неохотно, будьте уверены, но никогда не сделает ложного сообщения. Прочтите его последнее произведение в ноябрьском номере. Его сообщение, касающееся ошибок генерала Каннингема, следовало бы рассматривать как целое откровение, ведущее к революции в индийской археологии. Десять шансов против одного, что оно никогда не получит того внимания, которого заслуживает. Почему? Просто потому, что его сообщение содержит трезвые факты, а то, что вы, европейцы, предпочитаете, есть выдумка, которую вы разделяете до тех пор, пока она совпадает с предвзятыми теориями и отвечает им.

К.Х.

Чем больше я об этом думаю, тем более разумным мне кажется ваш план создания объединения внутри Лондонского общества. Пытайтесь, ибо что-нибудь из этого может получиться.

Письмо № 118 (ML-94)

[К.Х. – Синнетту]

Получено в апреле 1884 г.

Мой дорогой друг!

Среди различных сложных дел почитаемому Чохану было угодно поручить мне заняться тем, что я совершенно забыл, – «инцидентом с Киддлом». Вы получили мои объяснения. Прося вас сохранить тайну, я только имел в виду, чтобы вы не выдавали определенных моментов, которые, вследствие незнания нашими оппонентами научного процесса осаждения, сделали бы из этого повод для насмешек над оккультными науками и для обвинения меня в грубой лжи, а вас – в легковерии и культе героев, как выразилась златовласая нимфа из дома священника. Но если вы готовы выдерживать огонь яростных отрицаний и враждебной критики, то используйте мое письмо и объяснения наилучшим образом, как только можете. Несколько писем и статей, помещенных с моего разрешения в последнем номере «Теософа» генералом Морганом, Субба Роу и Дхарани Дху[394], могут подготовить вам почву. Я бы не хотел, чтобы «распространение теософии» пострадало из-за меня, и не хочу оберегать свое имя от еще нескольких лишних ударов.

Ваш, в спешке, К.Х.

Письмо № 119 (ML-96)

[М. – Синнету]

Получено в 1884 г.

[Махатма М. о своих наблюдениях за спиритическим сеансом]

Мой скромный pranams[395], сахиб. У вас неважная память. Разве вы забыли нашу договоренность, заключенную в Праяге, и пароль, который должен предшествовать каждому подлинному сообщению, исходящему от нас через Bhoot-dak, или медиума? Как правдоподобен был сеанс 15 декабря – карточка с короной, мое письмо и все остальное! Весьма похоже, как сказал бы пандит пелингов. Да, сначала любезный привет от Старой Леди, адресованный Лони, причем на карточке это имя написано неправильно – Луи, затем ее привет Ч.К. Мэсси, чье имя она теперь никогда не произносит, причем этот привет приходит после ужина, когда Ч.К.М. уже ушел. Затем мое послание, написанное поддельным почерком, хотя я худо-бедно обхожусь своим собственным. Опять же мое предполагаемое послание почему-то датировано 16 декабря, из Ладака, тогда как, клянусь, я в то время был в Ч-ин-ки (Лхасе), куря вашу трубку. Но лучше всего была моя просьба к вам: «Приготовьтесь к нашему приезду, как только мы склоним на свою сторону сахиба Эглинтона»!!!

В одну из суббот и у лорда Данрейвена ничего не получилось – почему бы не попытаться еще раз? Торжественный вечер в ту субботу на Пиккадилли, у старого Сузерана, старомодного книготорговца. Дом я знал хорошо, это меня забавляло, и я наблюдал, с вашего разрешения. Зачем так возмущаться? Призраки трудились замечательно, ничуть не смущаясь моим присутствием, о котором ни У.Э.[396], ни его телохранитель не знали. Мое внимание было привлечено к их подделке почерка Е.П.Б. Тогда я отложил свою трубку и стал наблюдать внимательнее. Слишком много света для этих тварей вливалось с улицы Пикадилли, хотя эманации Сузерана значительно помогали. Я бы хотел обратить внимание вашего друга мистера Майерса на психический факт эманаций нравственной испорченности. Выращивайте хороший урожай для Bhoot’ов[397]. Да, комната с видом на Пикадилли – хорошее место для психических проявлений. Погруженный в транс бедняга...

«Чтобы предотвратить недоразумения в будущем, мы заявляем, что, какие бы феномены ни показывались вам в этот вечер, мы никоим образом не являемся ответственными за них и не принимаем никакого участия в их создании». Это чистое самоотречение. Скромность – неподходящее слово для этого. Он шагал по комнате, и я следовал за ним на некотором расстоянии. Он подошел к письменному столу мистера Уорда и взял лист бумаги с его монограммой. И я тоже запасся одним, просто для того, чтобы доказать вам, что наблюдал. Что касается всех вас – вы не очень внимательно наблюдали, когда его побудили поместить бумагу в конверт и вложить между листами книги и когда он положил ее на стол, иначе вы бы увидели нечто очень интересное для науки. Серебристая стрелка часов пробегает 10.15, и фигура К.Х., спускающегося верхом на лошади с холма (он теперь находится в далеких лесах Камбоджи), якобы пересекает горизонт видения Дяди Сэма и тревожит деятельность пишачей. Возмущение астрала помешало дальнейшему развертыванию их скучного действа, но их колокольчики очень хороши.

А теперь, сахиб, вы не должны быть слишком строгим по отношению к этому жалкому молодому человеку. В тот вечер он был совершенно безответствен. Разумеется, его принадлежность к вашей Лондонской Ложе Теософского общества – чистейшая чепуха, так как оплачиваемый и подозреваемый медиум не ровня английским джентльменам. Все же он по-своему порядочен, и как бы К.Х. ни высмеивал его в своей карточке, адресованной Гордонам, к чему вы все отнеслись серьезно в то время, он на самом деле честен по-своему, и его следует пожалеть. Он бедный эпилептик, подверженный припадкам, особенно в те дни, когда от него ожидают, что онбудет обедать у вас. Я намереваюсь поговорить с К.Х., чтобы он попросил мистера Уорда об услуге: спасти этого бедного несчастного человека от двух элементариев, которые привязались к нему, как два клеща. Доброму Дяде Сэму легко найти для него назначение на какую-нибудь должность и таким образом спасти его от позорной жизни, которая его убивает, чем он (Дядя Сэм) совершит похвальное и теософское деяние милосердия. Мистер Уорд не прав. У.Э. не был виноват в каком-либо сознательном, намеренном трюкачестве в тот вечер. У него есть страстное желание присоединиться к Лондонской Ложе, а так как желание есть отец деяния, его астральные клещи сфабриковали то [якобы] мое письмо своими собственными средствами. Если бы он сам это сделал, он бы вспомнил, что это не мой почерк, так как он знаком с моим почерком через Гордонов.