Античный чароплёт. Том 2 (СИ) - Аллесий

из дерьмовых луков. А остальное… Я сначала даже не понял, кто на меня напал. Это были люди… И не люди. Их ауры звучали не особо понятно. В основном — как-то двойственно. А внешний вид… Я не забыл кинуть в воздух россыпь светляков, ещё когда в меня полетели стрелы. Мой обезьяний спутник пока что не высовывался, но его участие и не требовалось. В первую очередь я хотел рассмотреть нападавших. Чем они мне не нравились? Ну, для начала, слегка искажёнными физиономиями. С виду были сильно похожи на людей. Только вот нюанс: клыки имелись. При этом это были не длинные клыки, какие, бывает, приобретают всякие вампиры. Нет. Это были заострённые передние зубы. Словно бы кто-то взял челюсти человека, оставил задние жевательные зубы такими, какие были, а шесть передних заострил, чтобы удобнее было отрывать от жертвы куски плоти. При этом — явно небольшие. Если я правильно понимаю назначение такого аппарата, то он предназначен, чтобы разрывать верхние слои кожи и мышц у врагов. Такое вполне позволяет этим существам наносить ужасно неприятные рваные раны, выпуская врагам много крови и награждая сильным кровотечением.

Касательно же остальных странностей, то… Зеленовато-красные глаза. Как я потом понял — красный зрачок и зелёный белок. Странное дело… Длинные и прочные ногти на руках, больше смахивающих из-за этих украшений на когтистые звериные лапы. Гм… Ну, небольшая бледность и синюшность кожи.

Всё это я отметил мимолётно, уворачиваясь от быстрых ударов. Занятия Абтармахана не прошли даром: ускоренный поток праны дал мне лучшую гибкость, скорость, реакцию. Незначительная прибавка, правда, но вкупе с предвидением… Короче — им было сложно меня достать. А Доспех Ану активно в этом мешал даже тем, кто таки мог до меня так или иначе дотянуться.

Касательно же происходящего… Нападавшие, за исключением лучников, явно были каким-то подвидом нечисти. Я ещё не совсем разобрался, какой именно, но их движения становились слегка более вялыми, замедленными… Они явно испытывали на себе все эффекты заговорённой территории: замедленная реакция, рассредоточенное внимание, слабость. Каждый по отдельности — не особо критично. Но вот вместе они представляли серьёзную проблемы. Как результат — противники действовали далеко не в полную силу.

Устав уже от их выкриков и улюлюканий (последнее в основном шло от лучников, которые что-то там подбадривающее кричали и переругивались), я просто перестал уворачиваться и стал смотреть, что же будет дальше. Помимо пятёрки людей, был десяток (реально — одиннадцать) этих странных недоупырей. Они напали не все сразу, но когда подключилась вся компания, то уворачиваться стало практически бессмысленно. Мне было больше интересно, смогут ли они вообще пробить доспех Ану? Просто пока что не смогли… А даже если и пробьют, то на мне всё равно висит две личных защиты.

Когда нападавшие поняли, что добраться до меня не могут, то слегка отступили, окружив. Думают, что делать дальше?.. Ну…

— Шак’чи, — негромко шепнул я.

Обезьян только этих слов и ждал, мгновенно воплотившись за спиной одного “синюшного” и оставив напротив солнечного сплетения своим раскалённым до бела посохом прожженную дыру. Только когда им был убит так второй синюшный, враги поняли, что дело пахнет керосином. Они ещё попробовали наброситься на меня, но я, устав, просто быстро выдал всем телом последовательность восьми поз и знаков. Во все стороны от меня разошлось огненное кольцо, которое, пусть и оставило многих живыми, но точно сделало их недееспособными. Раздались вопли, крики. Теперь уже и “синюшные” издавали звуки. Шак’чи радостно носился между поверженных врагов и добивал их, но довольно быстро стал сдавать: энергия кончалась. Вздохнув, я подозвал обезьяна к себе и наполнил его маной из Шивкамути. Энергия в Жемчужине всё-таки не бесконечная. Она имеет конечную скорость восполнения, и тратить её бесконтрольно и постоянно всё же нельзя. Впрочем, восстанавливается мана в ней довольно быстро, так что и ограничиваться (тем более — при таком огромном резерве) я не собираюсь.

— Потуши пожар, — махнул я рукой на разгорающееся вокруг пламя и занимающийся огнём лесок. Становилось жарко и душно, дым начинал разъедать глаза.

— У! У! — возмущённо запрыгал с лапы на лапу обезьян, указывая пальцем в сторону, куда убежали люди.

— Знаю. Пусть бегут. Мы их догоним и узнаем, где они прячутся. И кто они вообще такие. А теперь — потуши пожар! Не хватало тут ещё стихийное бедствие устраивать! У нас и так есть уже одно… На севере, — сплюнул я. Обезьян, недовольно фыркнув, стал бегать со своим посохом вокруг. Огонь словно втягивался в белую палку, забирая с собой жар и искры. Но не дым. Впрочем, идти тот переставал, а это главное. Окончательно разогнал уже его я, использовав мощный порыв ветра. А затем залил созданной из маны водой огненные следы, которые оставлял за собой Шак’чи, когда бегал по земле. Думаю, они бы и сами сошли, но нехорошо, если останутся в только что чуть не познавшем огненное бедствие лесу, не так ли?..

Оглядев поле боя, я вздохнул: огненные проплешины, обгоревшие полутрупы напавших, пепел и пострадавшие деревья с ожогами. У растений они выглядят не так, как у людей. У Растений ожог — это угольный рисунок вместо коры. А под ним — ссохшиеся и мёртвые волокна, ещё недавно дышавшие жизненными соками. Мне внезапно стало неприятно. В каком-то смысле — это ведь я всё устроил.

Вздохнув, я снял медальон с Шивкамути и приложил его к земле. Для начала, зачитал на местность вокруг несколько очищений Инанны и убрал астральный сор от творившихся заклинаний. Затем выпустил из Шивкамути огромное количество маны жизни и полил окружение созданной водой. Дело оставалось за малым: дать Жемчужине сделать своё дело. Не зря она — одно из семи величайших сокровищ этих Земель. Она — не просто источник и накопитель маны. Она — нечто большее.

Вокруг медленно начали проклёвываться редкие стебельки растений. Деревья, обожжённые и изодранные, словно бы задышали жизнью. Не веря и не понимая, как они, такие измученные и полумёртвые, могут иметь столько сил, исконные обитатели этого места начали прямо в ночи расправлять листья и колыхаться. Кажется, под угольной чернотой ожогов ссохшаяся и мёртвая древесина вновь начала наполняться живительной влагой. Редкие клочки оставшейся не выжженной травы налились зеленью и потянулись ввысь, казалось бы, начиная расти прямо на глазах. Что же… Думаю, хватит. Жемчужина обладает свойством накладывать кратковременные эффекты. Её остаточное влияние продержится здесь ещё несколько дней. С учётом