Тени прошлого (СИ) - "T_Vell"

— Помолчите, Долорес! — рявкнул Фадж, а потом скрылся за дверью в перегородке.

Пока он переодевался, я успел подойти к столу и, сев за него, начал изучать записи Лестата в истории болезни, которые тот сделал, пока я спал. Всё это время Долорес с неприкрытой яростью смотрела попеременно то на меня, то на Дамблдора, но я совершенно не обращал внимания на эту сумасшедшую, впрочем, как и Дамблдор. Наконец, министр вновь вернулся на «чистую» половину больничного крыла и подошёл к Дамблдору, стоявшему рядом с Грюмом.

— Что же здесь произошло? — тихо, но всё же весьма разборчиво спросил он, вновь посмотрев в сторону Тины.

— Корнелиус, как вы можете видеть, на школу было совершено нападение со стороны людей, называющих себя Пожиратели Смерти, — начал свои объяснения Дамблдор. — Мы смогли отразить это нападение с помощью ваших невероятно подготовленных мракоборцев, вовремя подоспевших на выручку. Только вот одна ученица всё же пострадала. Мисс Велль. И к сожалению, кто-то наслал на неё ужасное проклятие — ни одно заклинание не может на неё подействовать, а потом ей в грудь попали ножом, прямо в сердце.

— Как такое возможно, Дамблдор?! — Фадж снова повысил голос, и я сразу повернулся и опять разъярённо посмотрел на него так, что тот уже более приглушённым голосом добавил: — Вы опять ведёте к тому, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся и это всё его козни?..

Самым краем сознания я уже смирился с той мыслью, что Дамблдор сейчас выложит всю правду до конца, и мне придётся оглушить самого министра магии, а заодно и его безумную помощницу, поскольку они бы ни за что не дали мне дальше спасать Тину. Но к удивлению, директор Хогвартса не оправдал моих ожиданий. И чем дольше я слушал его речь, тем в большее изумление погружался.

— Конечно нет, Корнелиус! — тихо воскликнул он, а я даже оторвал взгляд от записей в истории и тоже потрясённо уставился на него. — Волан-де-Морт давно мёртв, вы же сами прекрасно это знаете. Это всё устроили его приспешники, как в прошлом году на матче по квиддичу, уж не знаю зачем… В любом случае они все обезврежены и арестованы вашими же отважными сотрудниками. Только вот мисс Велль… нам пришлось пригласить квалифицированного хирурга, доктора Реддла, чтобы попытаться спасти её. Вы сами видите, в каком она сейчас состоянии…

Дамблдор не успел закончить свою мысль, так как на всё больничное крыло раздался громкий крик:

— Том!

Услышав голос Лестата, я сразу бросился к кровати Тины и, посмотрев на кардиомонитор, моментально понял причину его беспокойства.

— Чёрт, Лестат, готовь антиаритмики, быстро!

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Снейп, всё это время сидевший рядом с Тиной, и я, набирая в шприц адреналин, кинул ему:

— Опять фибрилляция… Лестат, ты уже ввёл?

— Да, — услышал я в ответ, но монитор продолжал отчаянно пищать, сообщая, что лекарства не успеют подействовать, и остановка сердца, третья по счёту, произойдёт буквально через несколько секунд.

Не успел я подскочить с адреналином в руках обратно к кровати, как в подтверждение моим мыслям прерывистый писк сменился на монотонный, а линия ЭКГ превратилась в изолинию. Я сразу откинул простынь с груди и, введя внутрисердечно адреналин, резко стукнул кулаком по грудине, а потом стал изо всех сил на вытянутых руках давить на неё, опять делая закрытый массаж сердца. В это время Лестат вводил по катетеру все необходимые лекарства, а я услышал под своими руками предательский хруст ещё двух рёбер, свидетельствовавший о том, что я всё делал правильно. Наконец, спустя две с половиной минуты монитор прерывисто запищал, сначала редко и асинхронно, а потом с достаточной частотой и ритмичностью.

Осознав, что у меня опять получилось вырвать Тину из цепких лап смерти, я обессиленно упал на стул, стоявший рядом с кроватью и, запустив руки в волосы, с отчаянием посмотрел в потолок, прекрасно понимая, что остановок всё равно будет конечное число, и с каждой новой мне будет всё труднее и труднее возвращать её на этот свет.

— Господи, прошу, помоги!.. — застонал я, прекрасно понимая, что если Тина сейчас покинет этот мир, то я больше никогда не смогу её увидеть. Я просто не доживу до её возвращения.

— Альбус, может, пригласить целителей из больницы имени святого Мунго?.. — шёпотом обратился к тому Фадж, поняв наконец всю безвыходность сложившейся ситуации.

— Они ничем не помогут, — тихо ответил я, полным боли взглядом посмотрев на министра, с широко открытыми глазами смотревшего прямо на меня. — На неё не действует магия. И адреналин тоже, похоже, скоро перестанет…

Я замолчал, поскольку все присутствующие и так поняли, чем всё это в конечном счёте закончится. Даже Грюм, ненавидевший меня всей душой и давно уже мечтавший посадить меня за решётку в Азкабане, молча смотрел в мою сторону разными глазами, хотя у него были все возможности для громкого и публичного разоблачения.

— Дамблдор, я думаю, что вы опять можете занять свой прежний пост… — кинув последний взгляд на то, как Лестат фиксировал сломанные мной рёбра Тины, тихо обратился к нему Фадж. — У Долорес Амбридж, видимо, произошло кратковременное помрачение сознания, раз ей видится здесь… давно мёртвый волшебник, которого ни вы, ни я здесь не наблюдаем. Если вы со мной согласны, то можете сейчас же приступать к своим обязанностям. И… держите меня в курсе того… как… продвигается лечение… Удачи вам, доктор Реддл…

Услышав это, я внимательно посмотрел на Фаджа, а потом коротко кивнул вместо ответа. Он, всё ещё не придя в себя после увиденного, медленно развернулся и, открыв дверь в перегородке, вышел из «чистой» половины лазарета. Амбридж же, осознав, что только что лишилась такой желанной должности, причём именно из-за меня, чуть не позеленела от злости, но я так жёстко посмотрел на неё, как бы предупреждая, что если услышу ещё хотя бы один лишний звук, то мигом вспомню все Непростительные заклинания, и ей очень не поздоровится. Верно истолковав мой взгляд, она со страхом на лице выскочила за дверь, не забыв громко хлопнуть ей напоследок.

После этого инцидента все снова вернулись к своим обязанностям, и опять началась непрерывная борьба за жизнь Тины. Правда, теперь я вдруг осознал, что всё больше людей не ненавидело меня, а… пыталось помочь. И не только Снейп с Дамблдором. Поппи Помфри всё это время заботливо приносила нам завтраки, обеды и ужины, чтобы мы даже и не беспокоились об этом. И я, испытывая искреннюю благодарность, потихоньку учил целительницу в неизменном белом переднике, как правильно ухаживать за Тиной в таком состоянии, ведь я всей поверхностью кожи чувствовал то непреодолимое желание помочь любому нуждающемуся, что исходило от неё.

«Тина ведь тоже такая же, — промелькнуло в голове, когда мадам Помфри легко сумела наложить асептическую повязку на левую щёку моей жены, причём весьма недурно. — Она тоже всегда была готова ринуться на помощь любому нуждающемуся. Оторвать от себя всё что угодно…»

И мои отношения с мракоборцами тоже… наладились. Даже до упёртого Грозного глаза дошло, насколько мне была дорога моя супруга, и что ради неё я готов на любые перемены. И хотя в лазарете всё ещё обязательно присутствовал один мракоборец, но в замке их осталось очень мало, как мне сообщил сам же Кингсли Бруствер. Мы даже успели поговорить с ним, немного, но достаточно для того, чтобы пропитаться взаимным уважением. Но больше всего мне теперь были интересны разговоры совсем с другим человеком.

— Северус, вот скажи мне, как ты мог не заметить, что твоя жена беременна? — тихо обратился я к своему помощнику, подойдя к нему со спины и поставив рядом стул. — Ни за что не поверю, что вы с ней жили в разных комнатах, особенно после свадьбы.

За окном к тому времени была уже глубокая ночь, и в лазарете опять никого не было, даже «надзирателей». Снейп, взглянув на меня полным горечи взглядом, ядовито произнёс:

— Сам не понимаю… она ничего не говорила мне. Но Тина… она не… не хотела пока детей…

— Это она сама тебе такое сказала? — удивился я.