Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники - Николай Губернаторов

30 марта Был сегодня в гостях у своего друга Ляха жывет он хорошо строит землянку… Мы с ним хорошо газанули… я пошол домой через лес спать…

3 апреля До 10 ч. ремонтировал мотоцык Кто то увел пружыну карбюратора ну и я тоже вынул з другого после ремонта долго катался а вечером водил хлопцев в деревню

4 апреля Сегодня ездили в деревню мыть мотоцыклы. Дети так з нами познакомились что когда заметят нас все бегут к нам за конфетами»

— Отношения с немецким населением у нас складывались по-разному. Но в основном нормально. Ну а дети есть дети, с ними всегда общий язык найдешь. Нам нравилось, что они нас не боятся, доверяют нам. Война тяжела для всех, в том числе и для немецких детей. Ведь многие из них, так же как и наши, лишились своих отцов. Поэтому нам хотелось как-то пожалеть, пригреть немецких детей, показать и доказать, что мы им не враги. Наш повар Архипенко, когда раздавал из котлов еду, всегда подгонял солдат: «Быстрей, быстрей, славяне! Вон еще сколько ртов накормить надо…» — и показывал в сторону детворы. Оставшееся в котлах обязательно раздавалось детям. Видя это, их матери вскоре стали приходить к Архипенко и предлагать свою помощь на кухне. Повар не отказывался, и работали они в дружном согласии. Вскоре солдат на кухню уже не назначали, со всем управлялись немки.

А с конфетами такая история вышла. Мальчишки помогали нам мыть мотоциклы. Был среди них старший, лет двенадцати, огненно-рыжий парень. Поскольку он верховодил над всеми, мы прозвали его «обер-лейтенантом», и ему это очень понравилось. Так вот, этот «обер-лейтенант» страшно возмутился, когда мы угостили конфетами подошедших девочек. Вначале мы не поняли его возмущения, а потом кое-как объяснились. Оказывается, девочкам нельзя было давать конфеты, поскольку они не мыли мотоциклы, а значит, не заработали. Только сейчас мы поняли, почему пацаны отказывались брать у нас конфеты до того, как не помоют мотоциклы: в этой стране все едят только заработанный хлеб. А насчет заработать они были сообразительные. «Обер-лейтенант» сам предложил нам «за дополнительную плату» показать, где живут молодые немки…

В это время мы квартировали в доме у фрау, которая вела свое хозяйство одна. Вначале не обращали внимания, а потом заметили: уж очень вежлива она с нами, обходительна, стремится во всем угодить. А сама в глаза наши заглядывает с какой-то тревогой. Думаем, неспроста все это. Так и оказалось. Захожу однажды в ее сарай. Уж зачем, не знаю. А там мужчина прячется. По его виду я понял, что это немецкий офицер. На ломаном русском языке он объяснил, что является мужем фрау. Пришел я к нашим ребятам, рассказал, кто прячется в сарае, и предложил: «Черт с ним, пусть остается со своей фрау. Одним пленным больше, одним меньше…» Ребята со мной согласились. Потом фрау была очень нам благодарна за то, что мы не тронули ее мужа.

«5 апреля Мы сегодня переежаем на новую квартиру. К исходу дня хорошо встроялись в отведенному нам домике

6 апреля К нам в часть прыехала фотомашына фотографировать нас Я несколько раз сфотографировался а после всего напилысь так что ели добрели до своего домика

7 апреля Сегодня был занят писмами з дому давал ответы… Потом задали такую пянку!!!

8 апреля Сегодня я ходил на охоту Целый день прошатались выпил спирт который был в нас во флягах шли домой но наскочили на стадо подняли стрельбу в ходе этой перестрелкы убили две козы

9 апреля Сегодня мы вшестерых фотографировались в трех позах а вечером кутили и я водил ребят к своей знакомой немке Сегодня она бедная работнула

10 апреля Сегодня по тревоге выежаем на передовую за Одер Ночю переехали Одер и заночевали в какой то разрушеной деревне. За ноч два раза налетали фрицы бомбить

11 апреля Утром рано уехали на самый передок заняли оборону как раз в поместе фельдмаршала Паулюса Большое у него имение было здорово жыл и захотел Сталинграда…»

— Интересное поместье у фельдмаршала было. Громаднейший двухэтажный дом, наполовину уже разрушенный снарядами. А рядом какое-то странное сооружение: большой высокий холм, в который с двух сторон встроены массивные железные ворота. Когда мы вошли в эти ворота, увидели обширные помещения, уходящие вниз, под землю, на три или даже на четыре этажа. Связывались они винтовыми металлическими лестницами. Ворота в центральный зал такие, что сюда зайти могла любая техника. И людей здесь можно разместить очень много. Сооружение настолько укрепленное, что никакой артиллерией, никакими бомбами его не разрушить. Видимо, еще до войны, собираясь в боевой поход на Восток, фельдмаршал думал о том, что придется скрываться от славян у себя дома.

«13 апреля День тихый, тихый а вечером налетели кукурузникы фрицевские и целою ноч чемоданы с гранатами бросали у нас одна машына загорелась»

— «Чемоданы с гранатами» — это кассетные бомбы. По размерам и по форме такая бомба действительно напоминала чемодан. Сброшенный с самолета «чемодан» в воздухе раскрывался, из него высыпались небольшие бомбочки, примерно штук сто. Разрыв каждой по силе такой, как у гранаты. Осколки с неба сыпались градом. Потери среди нашей пехоты от «чемоданов» были большие. Если над тобой выбросили «чемодан» и рядом нет укрытия с прочной крышей, то все, хана. Кассетные бомбы немцы бросали и над нашей территорией. У меня во дворе и сейчас поилка для кур устроена из такого «чемодана».

«14 апреля Сегодня была разведка боем в ходе чего захватили много пленных и одну деревню Мое отделение сыграло большую роль мы взяли три станкача и 83 ч. пленных За это меня и все отделение представили к наградам Меня к ордену «Отечественая Война» 3 ч. уб. с отделения Бой по характеру был ожесточенный После артналета мы пошли на Ура чего фрицы не выдержали и повернулись к нам спиной»

— На этот раз разведка боем имела такой же успех, как настоящее наступление. У всех у нас было одинаковое настроение — поскорее закончить войну. Поэтому в каждый бой шли не просто смело, решительно, как у нас любят писать, а я бы сказал, с каким-то остервенением. А тут еще такой необычный случай произошел. Один радист нашего полка объявил, что он слышал в эфире сообщение о капитуляции Германии. Славяне уже начали ликовать: «Войне конец! Германия капитулировала!» Но вскоре майор Королев разъяснил обстановку: немцы хотели бы капитулировать только перед Соединенными Штатами Америки и Великобританией, но не перед Советским Союзом. Очевидно, об этом и шла речь, да радист не разобрался. Так что ликование отменяется… Ну, после этого злости еще прибавилось.