Добрым демоном и револьвером - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Любишь играть по простым правилам, Эмберхарт-кун? — прищурился человек, недвусмысленно заявивший, что моя жизнь — вопрос, который решается именно «здесь и сейчас».
— Я слишком молод и неопытен, чтобы быть игроком, Ваше Величество, — вновь улыбнулся я, — Вам нужен тот, кто воспитает Героя? Я это могу. Нужен пилот «Паладина», преданный лично императору? За границами вашей империи меня ждет смерть, а в ее пределах у меня практически нет друзей. Родственные связи? Единственное, что я желаю по отношению к отцу, герцогу Муру и королю Генриху Двенадцатому, прозываемому Умеренным — это пристрелить их.
— Я тебе верю, — чуть помедлив, кивнул император, — Будь добр, расскажи мне о «пятой причине», которую ты грозился озвучить лично мне. Ты упоминал о ней в разговоре с Асино Кензо. Я горю желанием услышать!
— Иеками Рейко — замечательная девушка, — тут же поделился я с монархом очень важной, судя по его скисшей мине, информацией, — добрая, умная, могущественная… знатная. Только наивная. Она могла клясться кому угодно и чем угодно, что сможет открыть новую веху в истории своего рода, но это совершенно не так. Единственное, что она может сделать — это приложить все усилия, чтобы добиться обещанного результата. Этого будет совершенно недостаточно, Ваше Величество.
— А ты…
— А я могу гарантировать, что мои с Рейко потомки будут разумными членами общества.
— Твои… — скривился Таканобу Кейджи, а затем его черты лица вновь разгладились, когда он все понял, выдыхая, — Эмберхарт.
— К вашим услугам, Ваше Величество.
Эпилог
— Накаяма Минору-сан?
— Да!
— Вы приняты.
Самое короткое собеседование в мире. Сидевший напротив меня в кабинете юный японец вскочил со стула и начал кланяться, как заведенный болванчик, сбивчиво благодаря и обещая не предать доверия, лечь костьми, сделать все, что можно, и куда больше, а также не посрамить и обязательно превозмочь. Я сидел, задумчиво оценивая его внешность и данные анкеты.
Невысокий и щуплый, Накаяма демонстрировал все отличительные черты горожанина в энном поколении, без малейшей примеси благородной крови. Последнее легко определялось по самым простолюдинным чертам лица, узеньким щелкам глаз и плохим, несмотря на юный возраст, зубам.
Его жизнеописание, изложенное устно и в анкете, тоже не блистало хоть чем-нибудь выдающимся. Рано оставшийся без родителей школьник, которому приютивший парня дядя оплатил поступление в экономический институт. Остальную часть денег от проданного наследства дядя, как это водится, оставил себе за хлопоты. Закончивший обучение с блеском Минору умудрился устроиться аудитором к мелкому роду, пробавлявшемуся не менее мелким кораблестроением. Как оказалось, род также не гнушался контрабандой, получая с нее основную часть прибыли, поэтому его глава был очень недоволен, когда юный сотрудник пришел к нему с «доказательствами» нарушения законов. Доказательства изъяли, а недовольство выразилось в побоях и увольнении, а также весьма нелестном отзыве на Рабочую Биржу Токио.
Промаявшийся несколько лет на подножном корме Накаяма увидел объявление о поиске поверенного для иностранца, рискнул… и вытащил короткую соломинку.
Отличная легенда.
— Кончай придуриваться, — недовольно поморщился я, глядя как впавший в раж Минору уже встал на карачки и, завывая благодарности, лупит лбом об пол.
Японец тут же вскочил, плюхнулся в кресло и развязно ухмыльнулся.
— Привыкай, Эмберхарт, — широко улыбнулся он, — Так мне придется себя вести на людях. Местная культура такая забавная!
— Лучше скажи — ты следов не оставил? Все чисто?
— Обижаешь, владетельный рыцарь… Это не первое родео Дариона Вайза… — глаза сидящего напротив меня существа, которое я последний раз видел в другом обличье, удирающим из «зеленого дома», блеснули чернотой, а кожа на видимых участках тела на секунду посинела.
— Никогда бы не подумал, что буду не просто работать с тобой, а еще и видеть каждый день… и жить в одном доме, — пробурчал я, прикуривая сигарету. Несмотря на испытываемое мной облегчение, внутренний протест при виде ухмыляющегося демона, которого я своими руками пихнул на освободившееся от телокрада место, бурлил… и взвывал достать ствол.
— От любви до ненависти… — протянул этот гад, выдавая паскуднейшую из улыбок, — Алистер, ты хотел надежного поверенного, а кто может быть надежнее меня? Я держал в этих самых руках даже твою душу! Неужели ты мне не доверишь какие-то пошлые деньги?
Доверю и еще как. Чемодан акций, личные счета, анонимки, что я получу после того, как другой демон до конца разберется с делами бывшего короля контрабандистов. Все это пойдет в шаловливые руки Дариона, которые начнут преумножать мои финансы. Но… за это придется платить дополнительными «серыми» контрактами. Приемлемая цена, как по мне.
За окном раздался шум, с неба упали первые капли начинающегося затяжного дождя.
Пора.
Представив и поручив «Накаяму Минору» Уокеру, окончательно разучившемуся удивляться, я озадачил дворецкого подготовкой своего нового выходного костюма.
— Милорд, смею заметить, что на улице непогода. Мне принести зонты?
— Лучше достаньте нам с Рейко дождевики, мистер Уокер. Зонт может заставить госпожу Рейко совершить незапланированный полет.
— Да, сэр. Сопровождение…
— Нет, мистер Уокер, не сегодня.
Когда я спустился в зал в своем новом амплуа, рот Рейко и глаза Момо раскрылись на свою максимальную ширину, а возможно даже и поставили личный рекорд. Я довольно ухмыльнулся — пришедшая на ум во время полета на дирижаблике за невестой идея определенно работала, заставляя окружающих соответственно реагировать.
Белая строгая рубашка и черные узкие брюки фурора произвести не могли, но работали контрастным фоном для свободного плаща и широкой шляпы злого алого цвета. Под плащом я щеголял жилеткой темно-багрового цвета. Выглядело подобное… вызывающе, особенно с круглыми очками без диоптрий, зловеще поблескивающих тем же красным цветом. Черные кожаные перчатки и трость с головой ворона завершали облик, куда кутюрье Токио напихали столько вызывающей агрессии, сколько мог себе представить их измученный тысячами оттенков различных кимоно рассудок.
Теперь и на дирижабле летать не стыдно. У последнего появилось имя, написанное на борту золотыми буквами: «Алая Фурия».
— Рейко, нам пора, — попробовал я вывести невесту из ступора, но добился лишь многозначительного хрюканья, вслед за которым девушка удалилась деревянной походкой. Видимо, одеваться.
— А ты — дома, — строго сказал я Момо, начавшей телодвижения в сторону главного входа. Та молча кивнула и отправилась к дивану, чтобы тут же на него повалиться и засопеть.
Единственным, что я выторговал у императора за свою службу, была она. Разумеется, после присяги было возведение в местное благородное достоинство, более того, меня сделали владетельным аристократом низшего
