Дети капитана Гранта - Жюль Верн

— Но я не стремлюсь оставаться всю жизнь на этой горе, Мак-Наббс! — возразил Паганель. — Укажите мне безопасный путь, и я тотчас покину ее.

— Ах, почему Маунганаму не может сама нести нас, раз в ее недрах скрыта такая колоссальная механическая сила! — воскликнул Джон Манглс. — Под нашими ногами таятся, быть может, миллионы лошадиных сил, пропадающих неиспользованными. «Дункану» хватило бы тысячной доли их, чтобы увезти нас на край света!

Напоминание о «Дункане» навеяло на Гленарвана грустные мысли, ибо, как ни было тяжко его собственное положение, он нередко забывал о нем, горюя об участи своей команды.

Добравшись до вершины Маунганаму, где находились остальные спутники, Гленарван все еще погружен был в печальные думы. Леди Элен, завидев мужа, сейчас же пошла ему навстречу.

— Дорогой Эдуард, — сказала она, — выяснили ли вы наше положение? Надеяться нам на спасение или нет?

— Будем надеяться, дорогая Элен, — ответил Гленарван. — Дикари никогда не переступят запретной зоны, и у нас будет достаточно времени обдумать план бегства.

— А теперь — в могилу! — весело воскликнул Паганель. — Она наша крепость, наш замок, наша столовая, наш рабочий кабинет. В ней нас никто не потревожит. Миссис Элен и мисс Грант, разрешите оказать вам гостеприимство в моей прелестной обители.

Все пошли вслед за милейшим Паганелем. Когда дикари увидели, что беглецы опять кощунственно оскверняют своим присутствием священную могилу, то дали по ним множество залпов, разразившись ужасающими воплями, звучавшими даже едва ли не громче этих выстрелов. К счастью, пули не долетали далеко, они достигали лишь половины горы, а вопли терялись в пространстве.

Элен, Мери Грант и их спутники, видя, что суеверие маорийцев превосходит их гнев, спокойно вошли за ограду склепа.

Это место погребения новозеландского вождя было огорожено частоколом, окрашенным в красную краску. Символические фигуры, настоящая татуировка по дереву повести-авали о высоком происхождении и славных подвигах усопшего. Между столбами частокола висели четки из амулетов, раковин и обточенных камешков. Внутри ограды земля была покрыта ковром зеленых листьев. В центре невысокий холмик указывал, что тут недавно была вырыта могила.

Кругом разложены были доспехи вождя: заряженные ружья, его копье, его великолепный топор из зеленого нефрита, возле находился запас пуль и пороха, нужных, по верованию дикарей, Кара-Тете для охоты в «вечной жизни».

— Вот целый арсенал, который мы используем лучше, чем покойный! — сказал Паганель. — Какая удачная мысль осенила этих дикарей брать оружие с собой на тот свет!

— Э, да это ружья английского образца! — промолвил майор.

— Несомненно, — отозвался Гленарван. — И надо признаться, что обычай дарить дикарям огнестрельное оружие довольно нелеп, ибо дикари пускают его в ход против завоевателей, и они правы. Нам эти ружья очень пригодятся.

— А что нам пригодится еще более, — добавил Паганель, — это съестные припасы и вода, предназначенные для Кара-Тете.

Действительно, родичи и друзья покойного не поскупились. Количество продовольствия свидетельствовало о глубоком уважении, которое они питали к высоким качествам вождя. Съестных припасов могло хватить десяти человекам на полмесяца, а покойному вождю — на целую вечность. Пища была растительная, она состояла из папоротника, сладкого патата и картофеля, уже давно ввезенного в Новую Зеландию европейцами. В объемистых сосудах хранилась чистая вода, обычно употребляемая новозеландцами во время еды. Вблизи виднелась дюжина искусно сплетенных корзин, наполненных плитками какой-то зеленой камеди, неизвестной нашим путешественникам.

Итак, беглецы были обеспечены пищей и питьем по меньшей мере на несколько дней. Они отнюдь не заставили себя долго просить и начали разбирать припасы вождя.

Гленарван, отобрав нужные продукты, передал их мистеру Олбинету. Стюард, неизменно соблюдавший установленные формы даже при самых тяжелых обстоятельствах, нашел, что меню обеда несколько скудно. К тому же он не умел приготовлять эти коренья и в его распоряжении не было огня.

Но Паганель вывел его из затруднения, посоветовав закопать папоротник и патат прямо в землю. Действительно, температура верхнего слоя земли была очень высока, и если бы измерить ее термометром, то он, наверно, показал бы от шестидесяти до шестидесяти пяти градусов тепла.

Мистер Олбинет чуть не обварился, ибо когда он рыл яму, собираясь положить в нее коренья, то оттуда вырвался столб пара, взлетев со свистом вверх на целую сажень.

Стюард в ужасе упал навзничь.

— Заверните кран! — крикнул майор и, подбежав с двумя матросами к яме, с их помощью закидал яму кусками пемзы.

Паганель наблюдал за происходящим и что-то загадочно бормотал:

— Так… так… А почему бы и нет?

— Вас не обожгло? — спросил майор Олбинета.

— Нет, мистер Мак-Наббс, — ответил стюард, — я, право, не ожидал…

— …такой удачи! — воскликнул весело Паганель. — Оказывается, здесь имеется не только пища и вода Кара-Тете, но и огонь в земле. Да, эта гора — настоящий рай! Я предлагаю основать здесь колонию, заняться землепашеством и ждать здесь конца наших дней! Мы будем Робинзонами горы Маунганаму! Поистине я затруднился бы сказать, чего нам еще не хватает на этой уютной вершине!

— Прочности самой вершины, — отозвался Джон Манглс.

— Ну! Не со вчерашнего же дня она существует, — возразил Паганель. — Уже с давних времен она оказывает сопротивление действию подземного огня, выдержит и то недолгое время, которое мы проведем на ней.

— Завтрак подан, — провозгласил мистер Олбинет таким торжественным тоном, словно выполнял свои обязанности в Малькольм-Касле.

Беглецы тотчас принялись за еду, которую с некоторых пор столь неукоснительно посылало им провидение при самых тяжелых обстоятельствах.

Путешественники не были слишком взыскательны в отношении выбора блюд, но мнения о съедобном папоротнике разделились. Одни находили, что он сладок и приятного вкуса, другим же он казался слизистым, безвкусным и удивительно жестким. Зато сладкий патат, испеченный в горячей земле, оказался превосходным. Паганель заметил, что усопший вождь был неплохо снабжен для загробной жизни.

Когда голод был утолен, Гленарван предложил немедленно обсудить план бегства.

— Как, уже? — жалобно воскликнул Паганель. — Вы собираетесь так скоро покинуть это чудесное место?

— Допустим, что мы в Капуе, господин Паганель, — ответила Элен. — Но вы знаете, что не следует подражать Ганнибалу69.