Адепты стужи - Александр Маркьянов

В Гонконге торговали людьми. Здесь была прекрасная медицина — где много богатых людей там и хорошая медицина. И здесь же в клиниках полуофициально делали сотни операций в месяц по пересадке органов — органы брали у похищенных, иногда даже у детей. Это тоже приносило хороший доход.

Ну и по мелочи — торговля оружием, проституция. На это и внимания особого не обращали.

Садились на аэродроме, прозванном пилотами «Две звезды». Непонятно почему так назвали — но название прижилось, возможно, потому что так назывался тонг [Тонг — китайское мафиозное сообщество. ], контролировавший постройку. Тонги в этом городе были особенно сильны, здесь было их гнездо, их логово. В континентальном Китае с ними боролись как японская оккупационная администрация, так и японские мафиозные группировки — а здесь с ними не боролся никто. Аэропорт был построен на сваях и на огромной платформе с понтонами, наполовину погруженной в воду. В Гонконге было слишком много денег и слишком мало земли — поэтому город наступал на море, на залив, отвоевывая все больше и больше пространства и так теперь строили не то что дома — строили аэропорты и целые кварталы. Также строили на насыпных островах — но наплавные были несколько дешевле. Гонконг превращался в китайскую Венецию.

Самолет со спецгрузом зашел на посадку мастерски, с первого круга — в конце концов, это был гражданский аэропорт, с нормальной длинной полосой, а не качающаяся палуба авианосца, на которой надо еще зацепить трос аэрофинишера. [финишер — приспособление на авианосце для посадки. Прочный стальной трос на палубе, а самолет должен при посадке зацепить его приспособлением, напоминающим крюк. ] Харриеры сели еще раньше — британцы использовали для защиты Гонконга от японцев и возможно русских огромную платформу, этакий стационарный авианосец, установленный на сваях на траверзе Гонконга в десяти морских милях от берега и способный принимать боевые самолеты вертикального взлета и посадки, подобные Харриерам. [автор не выдумывает. Такие аэродромы морского базирования, строящиеся по тому же принципу что и морские добывающие нефтяные платформы начала строить Бразилия для защиты своего шельфа, на котором как известно обнаружены сверхгигантские месторождения нефти. Кстати — как только их обнаружили — так американцы объявили о воссоздании Четвертого флота САСШ для активных действий у побережья Латинской Америки. Если у вас есть нефть — мы летим (плывем, идем…нужное подставить) к вам!] Такие стационарные вышки-аэродромы, на которых базировались и Харриеры и ракетные катера и отряды СБС, защищали побережье всех британских колоний. Так британцы наращивали военно-морскую мощь не вызывая слишком больших протестов других стран. На дозаправку его отогнали к обычным гражданским ангарам, да и рожи на заправщике не внушали особого доверия — все молодые, у одного вместо форменной — черная кожаная куртка, двое — в картузах, показывающих принадлежность к местному мафиозному сообществу. Из десантного отсека самолета никто не вышел, с британским представителем общался второй пилот, не выходя из кабины самолета. В отсеке автоматчики сняли свое оружие с предохранителей — на всякий случай.

Невысокий моложавый китаец, левую щеку которого украшал страшный, плохо зашитый бритвенный шрам соскочил с подножки тяжелой цистерны-заправщика, бросил в последний раз взгляд на самолет, бегом поспешил за ангар…

Ляовей, [Ляовей — иностранец] которого очень интересовал этот рейс, был там, он стоял возле своего черного американского внедорожника и ждал. Это был средних лет, крепкий, с узкими, монголоидного типа глазами, наголо бритый человек с короткими усами, одетый как одеваются местные мафиози — в черную кожаную куртку и настоящие американские джинсы, тоже черные. Тонг «Белый дракон» контролировавший порт хорошо знал этого ляовея, потому что он хорошо платил, если ему что-то было нужно и через него можно было достать оружие — не всегда, конечно, но можно. Еще ляовей торговал морепродуктами, покупал их и отправлял в дальние страны. В отличие от японцев, людей крайне закрытых и не любящих любых иностранцев, а особенно русских, китайцы нормально относились к русским, торговали с ними и оказывали друг другу услуги. Даже слово «иностранец» в японском и китайском языках, как оно переводилось дословно, говорило очень о многом. У японцев это было «гайджин», варвар, в то время как у китайцев «ляовей» означало «человек извне». В Гонконге было много китайских националистов в том числе весьма опасных, мечтающих о том дне, когда они освободят свою родину от японской оккупации. Британская колониальная администрация воевала с ними — но воевала нехотя, она держала их словно камень за пазухой, как еще один аргумент в британо-японских отношениях. На оккупированной территории свирепствовала кемпетай, японская военная разведка, людей убирали сотнями по одному только подозрению в сотрудничестве с националистами, закапывали заживо или пытали до смерти. Помощь же от британцев в обретении китайцами родины ограничивалась лишь словами — поэтому наиболее дальновидные тонги медленно но верно налаживали отношения с великой северной страной, словно глыбой нависавшей над Японией, и особенно угрожавшая ее континентальной части. Пусть Россия декларировала исключительно мирный характер своей политики и отсутствие территориальных претензий к Японии — все могло измениться и очень быстро.

И поэтому глава тонга, мастер Ли наказал Хе с большим почтением относиться к ляовею и узнать все, что ему было нужно.

— Самолет заправлен, сэр… — поклонившись, доложил Хе на английском, какой здесь знал каждый уважающий себя китаец.

— Сколько топлива они взяли? — к удивлению Хе, ляовей довольно чисто заговорил на северном диалекте, родном языке Хе и его тонга.

— Шесть тысяч фунтов, господин… — ответил на том же языке Хе.

— Хорошо. Когда ты встретишься с мастером Ли, скажи ему что оружие придет как и договаривались.

Русское оружие здесь ценилось — как и во всем мире. Это была одна из самых твердых валют, особенно здесь. Если оружие тебе не нужно — можно перепродать его на рынке, его с удовольствием купят те, кто занимается транзитом из Афганистана. Но тонги оружие не продавали — копили на будущее…

— Слушаюсь… может господину нужно что-то еще?

— Ничего. Иди.

Поклонившись, Хе припустил к ангару, а ляовей, проводил взглядом китайца, сунулся в машину, достал ноутбук, раскрыл его. Уже через несколько минут с почтового сервера отправилось в дальний путь письмо, внешне ничем не примечательное, сообщающее о ценах на рыбу и креветки. Но у этого письма имелся и второй, скрытый смысл — оно сообщало о том, что американский самолет дозаправился и продолжил свой путь.

10 августа 1996 года Западное побережье Уэльса, где то в районе Кардиган-бэй

Сопротивление, побег, выживание, уклонение…

Как все-таки одинаково нас учат. Даже названия курсов одинаковые. Интересно только, кто у кого подсматривает…

А ведь не ожидал… Вот чего-чего — но такого не ожидал никак, ни при каком развитии событий. Переиграли, признаю что переиграли. Интересно, это кто это такой умный, что начал разыскивать меня, представив… маньяком! Самым натуральным маньяком, причем смертельно опасным. Какие нож и бритва, о чем вы господа. Время ножа и бритвы давно прошло, это девятнадцатый век. Это раньше Джек-Потрошитель орудовал такими вот инструментами — сейчас же забирай выше. А крупнокалиберную снайперскую винтовку не хотите? Из которой такой вот душегуб стреляет в людей? И черт его знает, зачем ему это надо — вот только психологический эффект от этого сравним с атомным ударом по Лондону. Сколько там уже? Шестеро? Шестеро погибших, плюс возникла версия, о том что один пи…, простите, подданный альтернативного сексуального выбора, некий сэр Энтони Браун, постоянный заместитель министра иностранных дел правительства ее Величества, вместе со своим спутником, тоже таким же… «альтернативным», пал от рук того же злодея. Сиречь меня. Если считать за людей и этих двух — получается восемь.

Нет, вообще-то я и сам хотел грохнуть этого недоноска. В списках он был — как один из координаторов бойни в Бейруте. За это и был приговорен к смерти — но приговор исполнил кто-то другой.

Кто?

У любой спецслужбы есть какие-то пределы, черт возьми, да у любого человека есть какие-то пределы. Убивать прохожих на улице, просто так ни за что для того чтобы прикрыть каждую то специальную операцию — это беспредел. А убивать прохожих в своей стране, убивать тех людей, которых ты поклялся защищать — это уже даже не беспредел, это нечто такое чему нет названия. Это шаг за грань, это ход которым переворачивается шахматная доска. Тот, кто это делает не достоин даже называться человеком. А в то, что этот снайпер появился случайно — я не верил. Слишком много совпадений. Более того — я был на девяносто процентов уверен, что снайпер, застреливший полковника в Ирландии и тот, который сейчас убивает людей в Лондоне — это одно и тоже лицо. Не знаю сам почему — но в этом я был уверен.